Кукуют кукушки - Юрий Олиферович Збанацкий

— Спускайся, Харик, с неба. Позавтракаем и побежим на завод! Товарищ директор подошлет транспорт.

Завтрак устроила за семейным столом, как всегда деловито, на скорую руку — ведь все постоянно куда-то спешили. Харитону, привыкшему есть на ходу, это было по нраву. Но настроение испортила Ляна, которая теперь неотступно следила за ним, замечала каждое движение и, если он делал что-нибудь не так, как ей хотелось, бесцеремонно заявляла:

— Милый кузен, вы неправильно держите нож и вилку. С королевского бала вас турнули бы в шею.

Харитон, расправлявшийся с куском жаркого и макаронами, не сразу сообразил, что это именно его могли бы прогнать с бала, о котором он не имел ни малейшего понятия. Но Ляна никогда не останавливалась на полпути. Решительно обратила его внимание на то, как надо правильно держать нож и вилку.

— Вилку возьми в левую руку, а нож держи в правой. Вот так, смотри сюда… правильно, правильно! А теперь, придерживая вилкой край бифштекса, отрезай кусок — вот, правильно — и клади в рот. Хорошо, только не надо широко рот раскрывать, ясно?

Харитон, ученик способный, сразу усвоил урок: работал умело, хотя и не совсем ловко, работал и правой и левой. Но бифштекс для него утратил всякий вкус, а когда закончил завтрак, показалось, что вышел из бани, до того раскраснелся и распарился. Нет, думал он про себя, если так дело пойдет и дальше, то придется от этой науки бежать куда глаза глядят; лучше остаться неучем, чем добывать знания такой ценой. Еще хорошо, что дядя Вадим и тетя Клава всего этого не слышат, а то хоть сквозь землю провались.

На этот раз экскурсоводом Харитона была Ляна. Едва вошли на территорию завода, Харитон позабыл обо всех неприятностях; за завтраком он забыл, что Ляна ровесница и одноклассница, — теперь она стала его руководительницей.

Ляна знала все как свои пять пальцев. Харитон не отставал от нее ни на шаг. Не боясь упасть в ее глазах, расспрашивал обо всем, словно школяр-первоклассник. А она и сама не упускала случая рассказать, что именно делается в данном цеху, для чего это нужно и какое место занимает он в общем производстве. Перебегали из цеха в цех, иногда пользовались заводским грузовым транспортом. Ляну тут знали все. Она тоже всех знала и смело обращалась к каждому, расспрашивала о здоровье, о делах, но временем не злоупотребляла — хорошо понимала, что каждый занят делом.

Пристальное внимание Харитона снова привлек сталеплавильный цех, бессемеры, в которых кипела сталь, где клокотало и пузырилось, откуда брызгало и дышало жаром. На этот раз парнишку обрядили в брезентовую робу, дали защитные очки, и он уже стоял совсем близко у печи, смотрел на белое кипение, наблюдал за работой сталеваров.

Сегодня подъемный кран поднял вверх трехсоттонную деталь из земляной формы, медленно понес ее в другой конец цеха, на шлифовочный стан. Именно здесь и задержались Харитон с Ляной, не в силах оторвать взгляд от необычной картины. Могучий красавец, похожий на обычную гигантскую раму, с которой спускались толстые цепи с крюками, легко, словно игрушку, нес тяжелую глыбу. Она была продолговатой, на первый взгляд ни к чему не пригодной, необработанной, перепачканной землей, с шипами и выступами. Но, как говорила Ляна, без такой вот глыбы сейчас невозможно построить ни одной мощной электростанции. Харитон верил, хотя и не мог представить, где и как можно использовать эту несуразную махину.

Кран двигался почти незаметно, глыба плыла по цеху, перемещаясь куда следовало. Ляна и Харитон молча шли поодаль, смотрели широко раскрытыми глазами, боясь, что эта громада вот-вот сорвется и грохнется на пол. Ничего подобного не случилось. Деталь доплыла до конца цеха, кран осторожно опустил ее на землю, откатился в сторону. Вместо него подъехал другой, не менее мощный, захватил «детальку» своими крюками и, подняв, поволок в соседний цех.

Пока стальное чудовище подтаскивали к могучему станку, Харитон и Ляна уже на другом станке разглядели такую же стальную глыбу, почти отшлифованную, блестящую и красивую.

Ляна охотно объясняла, что из нескольких таких деталей, собранных вместе, на электростанции устроят удобное гнездо для турбины, в котором начнет она вращаться неуловимо для глаза и станет вырабатывать электроэнергию. И чем больше таких деталей отольют металлурги, тем больше построят энергетики мощных электростанций.

Харитону постепенно становилось яснее все то, что он видел, переставало быть непонятным, по-новому входило в его сознание. Он вырастал в собственных глазах: вот куда прибыл Харитон Колумбас, вот к чему присматривается. Да если бы в Боровом об этом узнали, ни за что не поверили бы!

Домой возвращались усталые, притихшие и счастливые. Харитон задумался. Ему почему-то показалось, что не Ляна шагает с ним рядом, а тихо ступает Яриська. Он удивлялся:

— И как это они удерживают в печах такое страшилище? Оно будто и не железное, когда жидкое. А ну если печь развалится, если выплеснется все это да разольется, как паводок? Чудеса…

Ляна смотрела-смотрела на него, щурилась-щурилась и все же высказалась вслух:

— Какой же ты, Харик… темный! Паводком… Что тут тебе, Десна, что ль?

МАКАР ЕРОФЕЕВИЧ

I

Он не сразу вошел в жизнь Харитона. После Андрея Ивановича трудно было кому-либо завладеть его сердцем. Такого дедушку, как Андрей Иванович, на всем белом свете не найдешь, нигде не встретишь.

Поэтому Макар Ерофеевич не сразу заинтересовал Харитона. Жил-был дед Макар, Ляна души в нем не чаяла. Наверное, интересным человеком он был, этот высокий, худощавый, словно высушенный у сталеплавильных печей дед. Заслуженный Лянин дедушка имел Золотую Звезду, но ее не носил, может быть, потому, что одевался легко и просто: штаны вроде лубяных и серая рубаха — по-домашнему обряжался Макар Ерофеевич, даже когда усаживался за руль своего «Москвича».

То, что дедушка был владельцем самой настоящей машины, что сам ею управлял, больше всего и заинтересовало Харитона. Все его внимание сосредоточилось на «Москвиче», не на деде. Дедушка оказался вроде придатка к машине. Харитон был немало удивлен, когда узнал, что «Москвич» — собственность деда. Ни в Бузинном, ни в Боровом обладателей собственных машин не было.

Вскоре после возвращения Ляны с юга к директорскому дому подкатил запыленный, кофейного цвета «Москвич», за рулем которого сидел дедушка Макар. Машина была тесновата для высокого, костистого старика — что поделаешь, приходилось немного сгибать ноги. Неторопливо, как делал всякое