Маракуда - Владимир Шеменев

От пироги, вытащенной на берег, в их сторону, бежал индейский мальчик.

То, что это был ребенок, Хуан не сомневался, несмотря на сплошную сетку дождя. На вид лет тринадцати-четырнадцати, достаточно упитанный… Этакий пирожок с ножками. И, кажется, Хуан знал его. Тот самый толстяк, что с воплем выскочил из крайней хижины, когда метис высматривал мальчика с небесно-голубыми глазами. Мальчишка истошно орал, и пришлось срочно ретироваться из деревни.

— Просто подарок судьбы.

— Что там? — Ортега присел рядом, стараясь заглянуть напарнику за плечо.

— Он бежит сюда. — Хуан поднял мешок. Оружие со звоном рассыпалось по полу. — Стань на ту сторону. Ты знаешь, что делать. — Метис швырнул капитану мешок, а сам взял с пола веревку.

Мава попадает в плен

Гонимый голодом больше, чем дождём, Мава не обратил внимания на открытый лаз. у самого входа рухнул на колени и, быстро перебирая руками, вполз в шалаш. Его голова плавно вошла в темноту. Пахло мешковиной и гнилым картофелем. Мава хотел проползти вглубь и осмотреться, но руки сами собой подсеклись, легли вдоль туловища, и то, что он принял за шалаш, оказалось мешком. Сквозь ткань он видел две тени, похожие на гигантских пауков, которые не спеша перебирали лапами, пеленая свою жертву.

Кто был жертвой и что, собственно, произошло, Маве не надо было объяснять. Из всех событий сегодняшнего дня выходило, что его нападение на Томми, как братец называл своего дружка, не осталась без возмездия. Тот маленький гаденыш пожаловался своим родственниками, гигантским паукам-птицеедам, и они устроили засаду. О том, что они сделают с обидчиком их родичей, можно было только догадываться. По всем законами гастрономии получалось, что его сначала растворят в слюне, а потом высосут, словно кисель, или скормят своим детенышам — маленьким паучкам.

Мава взвизгнул, но тут же затих, получив удар кулаком в бок.

Незнакомый голос, на чужом языке, что тот прохрипел ему в ухо, но что Мава не понял. Он старался вести себя тихо и не злить своих похитителей. Единственное, что он сделал — пукнул от страха. Как казалось мальчику, сделал он это тихонько, но запах был невыносим. Те, кто его поймал разразились руганью и наградили толстяка отменной порцией тумаков и подзатыльников, чем привели его в неописуемый восторг.

Так могли ругаться только люди, а это значит, его не сожрут четырехглазые птицееды.

Часть 3. Тайна Священного озера

Страшная история про череп, рассказанная в дупле

«Сезон дождей не лучшее время для путешествий по джунглям», — любил шутить Маракуда, но ему нравилось это время года. Дождь полоскал не на шутку, превращая ручьи в полноводные реки, а низины — в настоящие озера.

Четверка друзей сидела в дупле и время от времени поглядывала на темный проем, за которым сверкали молнии. Онка, Мартин и Томми под всполохи молний слушали страшилку, которую им рассказывал Маракуда.

Мальчик говорил не спеша, вкладывая в каждое слово столько эмоций, сколько мог себе позволить, чтобы преждевременно не напугать слушателей.

— В устье Пуда-вау (Черная река) жил охотник по имени Нофуетома…

— Странное какое-то имя, — шевеля усами промурлыкал Онка.

— Тебе не интересно — ты и не перебивай, — прошипел Мартин, глянув на ягуара.

Маракуда будто не слышал их пререканий, лишь понизил голос, медленно нагнетая атмосферу страха.

— Он был хороший колдун. Много чего изобрел, но вершиной его искусства стал корень карай. Некоторые думают, что такого растения нет, но они ошибаются, потому что найти карай не так-то и просто. Много ложных и слабых корней, но тот, кто намажется соком настоящего карай, видит в темноте. С тех пор ночь для Нофуетомы сделалась светлее дня, он стал от заката до рассвета бродить по лесу и выгребать из-под пней и поваленных деревьев древесных лягушек. Охотник приносил их домой и заставлял жену жарить их. Рыбной ловлей Нофуетома теперь тоже занимался исключительно по ночам: приходил к реке и бил острогой столько рыбы, сколько хотел. В лесу он ставил силки и капканы на тапиров и длинноносых муравьедов. — Маракуда полусидя перевернулся на другой бок. В дупле было тесно, но в то же время сухо и тепло. Мальчик потер затекшее плечо и продолжил: — Не удивительно, что в лесу у него было много врагов. Отомстить Нофуетоме вызвались жабы. Они незаметно проникли в его жилище и устроились кто под бревном, кто под камнем, кто под брошенной старой корзиной. Всякий раз, когда Нофуетома уходил в лес, жабы вылезали из темных углов и окружали хозяйку дома. Медленно переступая, они приближались к несчастной женщине, совершенно терявшей способность двигаться. Жабы забирались на нее и начинали потихоньку объедать. Кожа, мясо и кровь таяли, скелет разваливался…

— Какая мерзость! — Мартин сглотнул подступивший к горлу ком и вытянул шею, чтобы лучше слышать.

— Тихо ты, — не глядя на анаконду, цыкнул ягуар.

Томми ничего не сказал, только его глаза еще больше расширились, наполняясь ужасом.

Не обращая на них никакого внимания, Маракуда продолжал свой рассказ.

— Подходя к дому, Нофуетома имел обыкновение стучать по корню дерева, росшего у тропы. Этим он желал напомнить жене, что пора подавать мужу жареных лягушек, лепешки и пиво. Он не знал, что посылает предупреждение жабам. Услышав стук, те восстанавливали женщину из останков и отнимали у нее память. Когда муж входил, она лишь жаловалась на страшную головную боль и, худея день ото дня, отказывалась принимать пищу. Однажды Нофуетома забыл ударить по корню. Отворив дверь, он увидел кучу окровавленных костей на полу, а в гамаке — дочиста обглоданный череп. Пока охотник обдумывал, как ему поступить, череп подскочил и вцепился в него. Нофуетома попробовал отбиться, но тот укусил его за руку. Каждая новая попытка избавиться от черепа влекла за собой всё более жестокое наказание. «Что, не нравится? — ухмылялся череп, видя успех дрессировки. — Привыкнешь! Это тебе за то, что позволил жабам меня сожрать!» С того дня жизнь колдуна превратилась в кошмар. Он постоянно голодал, потому что череп всё пожирал. Свои нечистоты череп извергал на тело Нофуетомы. Спина и плечо у него почернели и стали заживо гнить, густой рой мух сопровождал охотника, куда бы он ни направился. Когда колдун попробовал смыть грязь, череп больно укусил его в щеку. Нофуетома чувствовал, что долго не протянет, если не придумает какой-нибудь хитрости. Череп проявлял недюжинную прозорливость и ловкость, и все попытки избавиться от него терпели неудачи. И всё