Маракуда - Владимир Шеменев

— Я просто попросил не кусать тебя.

— А он?

— А он решил тебя проучить.

— Ну, это… ты ему скажи, что мир.

— Сам скажи.

— Я не умею.

— Ну так учись. Это же просто.

— Не буду, — процедил толстяк сквозь зубы. Мава не был упрямым бараном и у него не было никаких принципов, просто он очень не любил младшего брата. А после того, как Юкка при всех позвал Маракуду в мужской дом, он его просто ненавидел.

Томми спрыгнул на пол.

Мава не выдержал противостояния и с воплем кинулся к двери. Копье попало между ног и сработало как спотыкач. Зацепившись за древко, старший брат вывалился из хижины на всеобщее обозрение.

— Убивают! — Мава полз по земле, лихорадочно перебирая руками, пока не уткнулся в ногу индейца по имени Таруини (Гусеница). Тот был раскрашен желтыми и красными точками, что действительно делало его похожим на ядовитую гусеницу.

— Негоже старшему сыну нашего вождя ползать по земле. — Жилистая рука подняла мальчика за ухо и поставила на землю. Таруини шёл в сторону мужского дома, готовясь вечером принять участие в обряде инициации мальчиков. Мава только мычал, не в состоянии выговорить ни слова, и показывал на дверной проем своей хижины. Дождавшись, когда воин отойдет подальше, он быстро исчез в зарослях.

Последний разговор с отцом

Томми проследил, куда убежал его обидчик, и повернулся к Маракуде.

— А хорошо мы его проучили!

— Я всегда знал, что ты настоящий герой.

— О! Я еще и не в таких передрягах бывал. Помню, битва была с саранчой. Я один, а их тысячи. Вот это была драчка!

— И ты, разумеется, победил?

— Нет, меня ветром унесло. Вот так я и спасся. — Томми почесал лапкой нос. Он не умел врать, да ему, собственно, и не хотелось.

Маракуда оценил мужественный поступок друга, не пожелавшего ради сиюминутной славы соврать. Раздался странный скрип. Оба друга мгновенно повернули головы туда, откуда шел звук. Северная стена хижины заходила ходуном, и в том месте, где жерди были неплотно подогнаны, одна из перекладин отошла, приподнимая пальмовый лист. В образовавшуюся щель протиснулась плоская темно-зеленая голова с выпуклыми, словно пуговицы, глазами, покрытая серовато-зелеными чешуйками с оранжевыми и черными полосками на морде. Между двух сжатых челюстей дрожал язык, раздвоенный на конце.

— Кто это? — Томми побледнел от страха.

Из развороченной крыши торчала голова анаконды.

— Это Мартин.

— Маракуда! — позвала голова.

— Да здесь я, здесь.

— Я нашел её!

— Кого?

— Ну, эту… как её… Тыкву, которую мы с тобой видели.

— Ты нашел летающую тыкву?!

— Да!

— И где она?

— Я видел ее в джунглях возле Священного озера.

— Мы идем туда. Найди Онку!

— Он ждет у реки.

— Эй, я с вами! Я не собираюсь ночевать здесь с этим психом, который тыкал в меня копьем! У меня есть смутное подозрение, что он не оставит своих дурных замашек по выселению меня с жилплощади. А я тут прописан, и документ даже имеется.

— Хорошо. — Маракуда начал собирать вещи, необходимые ему в дальней дороге.

Мартин нашел «тыкву» возле озера, а до него день пути. И там пару дней, а еще вернуться надо, итого три-четыре дня на всё про всё.

Значит, понадобится бутыль с водой, коробка для Томми и трут для костра. В это время года чуть ли не каждый день идут дожди, так что сухая трава не помешает. Всё остальное дадут джунгли: накормят и согреют. Еще нужен нож, чтобы вырезать палочки для трения. Маракуда опустился на колени, разгреб на полу солому и открыл тайник. Засунул руку и извлек оттуда нож в кожаном чехле. Дернул за ручку, вытаскивая клинок и любуясь блеском отполированной стали. Вспомнил, как первый раз вытащил нож из чехла, и его восторгу не было предела, когда он увидел на лезвии отражение своего лица. Этот нож подарил ему Акута, который нашел его на дне Кровавой реки. С тех пор Маракуда ни разу не доставал нож из тайника. Он закрыл тайник, разровнял солому, нож и коробку с Томми засунул в плетеную сумку, которую повесил через плечо. Мальчик осмотрелся и, бодро выпрыгнув из хижины, налетел на отца.

Каутемок с копьем в руке с грозным видом стоял возле дома.

— Ты куда это собрался?

— К Священному озеру.

— Что гонит тебя туда, сын мой? Неужели это дело важнее для тебя, чем посвящение в воины племени?

— Мартин нашел летающую тыкву, на которой летают белые люди!

— Мартин? Я не знаю такого воина ни в одной ближайшей деревне.

— Это мой друг. Анаконда.

— С каких это пор анаконды стали разговаривать?

— Они говорят всегда, просто люди их не слышат.

— Это точно! И где же он нашел её?

— Недалеко от водопада Трёх Сестёр, которые вечно плачут, наполняя слезами Священное озеро.

— Это в дневном переходе отсюда… — Каутемок немного помолчал. — Похоже, сбывается пророчество. Они возвращаются, чтобы выпустить демонов, которые уничтожат наш мир. Так уже было однажды.

— О чем ты, отец?

— Я говорю о проклятии мертвого короля. Ты помнишь легенду, которую много раз рассказывал старый Юкка?

— Да.

— Когда будешь там, ничего не трогай и не бери. Озеро не прощает жадности, — он поднял голову и посмотрел на Маракуду. — Что бы ни случилось, не оставляй места для страха в своем сердце. Ты мой сын, и я, Падающий Орёл, говорю тебе: делай так, как велит твое сердце. — Каутемок положил руки на плечи Маракуде и притянул его к себе. — До встречи, сын мой!

— Я не понял, пап… Что-то случилось?

— Когда-нибудь ты всё поймешь. Иди. Тебя уже ждут, — отец показал на кусты, из которых в нетерпении поочередно выглядывали Онка и Мартин.

Маракуда пожал плечами и убежал, стуча сумкой по бедру.

— А я соберу военный совет. Возможно, последний совет в моей жизни. — Каутемок повернулся и пошел к мужскому дому, где уже толпились воины в ожидании начала инициации.

Мава следит за братом

Мава с дружками стоял под деревом и, сильно жестикулируя, рассказывал про битву с пауком.

— А он большой? — Ара вжал голову в плечи. Он страсть как не любил всяких там членистоногих.

— Кто?

— Да паук, который тебя чуть не сожрал.

— Да вот такой, — Мава развел руки на ширину плеч. По его рассказам выходило, что паук был размером с хороший арбуз.

— Страсть! Я бы не стал с таким биться.

— А я бы сразился, — Вайяма махнул рукой, представляя, как он нокаутирует паука.

За деревьями мелькнул