Маракуда - Владимир Шеменев

— Что хотел совет старейшин?

— Посвятить Маракуду в воины нашего племени.

— Вот это другое дело, а то заладили: не стреляет, не убивает… Не в этом счастье. — Вождь подошел к жене, сел рядом и обнял её за плечи.

Отложив в сторону корзину, она склонила к нему голову и, вздохнув, проговорила:

— Вот и вырос наш маленький Маракуда.

Пват и Маракуда расстаются, чтобы вновь встретиться

Маракуда пошел провожать Пват.

Три дня, пока род Кугуаров гостил у Кайманов, пролетели как один. Вдоль засаженных полей дети шли рядом, сцепив руки в замок, но с каждым метром дорога сужалась. Джунгли подступали всё ближе и ближе, пока не сомкнули свои зеленые клещи. Очередной поворот тропинки исчез за сплошной колышущейся стеной. Пват остановилась, завела волосы за шею, пустив их волной по правому плечу.

— Приходи к нам. Тебе надо познакомиться с моим дедушкой. Это он рассказал мне про тебя. Он говорил, что у тебя голубые глаза, а я не верила.

— А сейчас?

— А сейчас верю, потому что я видела их. Они как два блюдца, наполненные чистой водой. — Девочка сняла с шеи амулет в виде маленькой пумы и надела его на Маракуду. — Это тебе. Пусть Великий Кугуар хранит тебя, как хранит наше племя.

— А это тебе, — Маракуда снял свой талисман с изображением крокодила и надел на шею Пват.

— Спасибо, но так поступают только муж и жена, — Пват улыбнулась.

— А я и не против.

— Когда придет срок выбирать жену, знай, что она у тебя уже есть, — она поправила волосы и робко опустила голову. Расставаться не хотелось, и они стояли напротив друг друга, держась за руки и вздыхая.

— Я приду к тебе, — сказал он шепотом и подался к ней.

— Я буду ждать, — Пват потянулась к нему и чмокнула его в щеку. В какой-то момент Маракуда подумал, что время остановилось, но тут раздался приглушенный голос её отца. «Пват, догоняй!» — кричал он, углубляясь в лесную чащу.

— Мне пора, — девочка сорвалась с места и растворилась в утреннем тумане.

Ветер шевелил пальмовые листья у Маракуды за спиной, обмахивая его, словно веером. Когда тень от листьев пальмы туру скользила по земли, казалось, что это рука, которая медленно машет ей вслед.

Зелёный занавес закрылся, заросли сошлись, замкнув стену за убежавшей Пват, но в воздухе всё еще висел её запах: пахло ореховыми пирожками, лилиями и шоколадом. Запах был какой-то сладкий и даже немного дурманящий — от него кружилась голова. Хотелось броситься в заросли с криком: «Пват! Не уходи! Останься!»

Маракуде стало грустно. Он не пошел домой, а решил навестить свой огород, где в аккуратных грядках поспевал урожай. На поляне росли сахарный тростник, маниок, ямс, фасоль. Рядом с бразильским орехом, известным здесь под названием «кастанья-ду-Пара», и плодами какао стояли банановые пальмы, а из земли торчали, ощетинившись, колючие ананасовые кусты. Маракуда прошел между деревьями, разглядывая созревающие плоды. Нашел на тростнике тлю, подцепил её кончиком пальца, поднял руку в небо и громко свистнул, призывая кружащих над полем божьих коровок.

Мава и паучок Томми

Дождавшись, когда Маракуда уйдет провожать Пват, Мава достал копье из-под навеса, убедился, что его никто не видит, и крадучись забрался в хижину.

В темном углу в гамаке из паутины покачивался Томми.

Паучок пребывал в благодушном настрое: он только что слопал водяного клопа и теперь с удовольствием прислушивался, как тот бурчит у него в животе. Тень в перьях и с копьем, ползущая вдоль гамака, должна была его насторожить, но в это время солнечный луч проскользнул сквозь щель в стене и ослепил Томми. Он с удовольствием прикрыл глаза и перевернулся на бок, причмокивая губами.

Мава принял боевую позу, поднял копье, подкинул в руке, пробуя его на вес. В этот момент в дверном проеме появился Маракуда. С того дня, как старый учитель пригласил его пройти обряд посвящения, он стал старше и серьезней.

— Оставь его в покое. Он не сделал тебе ничего плохого, — Маракуда попытался остановить братца.

— Так сделает! Еще не хватало, чтобы он ночью свалился на меня и укусил.

Мава аккуратно ткнул копьем в Томми. Тот, ничего не понимая, в ужасе выскочил из гамака и заметался под самой крышей, ища укромный уголок, чтобы перевести дух.

— Томми не кусается, когда на него не нападает враг.

— Ты хочешь сказать, что я враг? Ты обозвал меня врагом! Ты заплатишь за это!

— Эй, Мава, ты что, наелся сонной травы и у тебя начались видения? Я сказал, что никогда животные первыми не нападают на людей.

— Не учи меня!

— Хорошо, не буду. Только ты не оставляешь ему выбора, а значит, он будет защищаться.

— Пусть только попробует! — Мава чуть отступил в сторону, продолжая удерживать копье перед собой. Он внимательно осматривал жерди и связки пальмовых листьев, не понимая, куда мог исчезнуть паук. Томми спустился за его спиной и сел к Маракуде на плечо.

— Может, попробовать? — шепнул паучок на ухо мальчику.

— Не надо, Томми. Ты же знаешь силу своего яда.

— А было бы здорово проучить этого наглеца…

Мава повернулся на сто восемьдесят градусов, да так резко, что скрипнули пятки, и в ужасе уставился на Томми, восседающего на плече братца.

— Что ты там бормочешь? Хочешь сказать, что говоришь с ним?

— А ты что, не видел?

— Я видел, как ты шевелил губами, но ни слова не слышал от этого дрянного паука, только бурчание в его толстом брюхе. Ты заморочил голову всей деревне, но меня не проведешь. Я не верю тебе! — Он чуть попятился, удерживая Томми на расстоянии копья. Толстая задница Мавы уперлась в стену, и он понял, что капитально влип. Здесь, в узком пространстве, он не сможет реализовать все преимущества, которые дает ему копье. Если честно сказать, он вообще-то никогда не умел им пользоваться. Вот если бы у него был камень или палка — тогда другое дело. Только где же их взять? Мава покрутил головой, стараясь не выпускать Томми из поля зрения. Вон в углу лежи толкушка для приготовления муки. Он сделал шаг в том направлении.

Томми встал на дыбы, угрожающе шевеля передними лапами. Мава замер, покрываясь мелкой испариной.

— Ладно, я пошел. — Маракуда взял двумя пальцами паучка за туловище. — Только предупреждаю тебя: его яд парализует жертву на сорок восемь часов.

— А ну стой! Я первый, —