Илийка. Не смолкает прибой - Анастасия Антоновна Зорич

Витя хорошо помнил, что вчера, когда он ходил тут с Сенькой, «Чайка» стояла на своем месте.

— А откуда взялся Сенька, с которым ты был? — спросила Оля.

— Ах, этот прилизанный грубиян тебе про него уже сказал?

— Вася не грубиян. Он только сказал, что «Чайку» мог украсть чужой в порту человек.

— Сенька?

— Может и он.

— И ты поверила?! — возмущенно крикнул Витя.

— А кто он такой? Я никогда не видела его в порту, а вот он появился, и шлюпка исчезла.

— Ты и меня мало знаешь, ну так тоже думать будешь?… Сенька в порт не воровать приехал.

— А зачем же?

— Не знаю. Значит, если человек оборванный, на него думают, а если у меня и у твоего грубияна штаны целые, так мы хорошие? Так что ли?

— Ой, ну перестаньте вы про штаны кричать. Как будто оттого, что у кого-то они дырявые, «Чайка» найдется, — миролюбиво проговорил Миша.

Да, действительно, сейчас самое главное — обсудить: где искать «Чайку»? Оля считала, что здешние беспризорные ребята не могли украсть шлюпку. Они иногда утащат ящик с мандаринами, консервы или другие продукты, но у грузчиков ничего никогда не берут. Они предпочитают быть в хороших отношениях и с моряками, и с грузчиками. Ведь ребятам жить приходится в порту. А вот кто-нибудь чужой, вроде Сеньки, не знающий порядков в порту, мог украсть «Чайку».

— Во всяком случае, все это надо выяснить у Славки, — заключила Оля.

— А кто он такой? — спросил Миша.

— Он главарь всех мальчишек. Его все боятся, — ответила Оля.

— Здоровенный и сильный?

— Нет, не очень. Но он все знает, что делается в порту.

— Это верно. Мне про него Семен говорил. Ну, что ж, идем искать Славку, — решил Витя. — Только где его искать? Я видел его в порту, и вдруг он как сквозь землю провалился.

— Не сквозь землю, а под воду, — уточнила Оля. — Он живет в развалинах холодильника. Рассказывают, что там у него настоящий дворец.

— Он вообще особенный, этот Славка, не попрошайничает, а одет так чисто, аккуратно. Надо его найти.

— А как мы проберемся в холодильник? — спросил Витя.

Оля ответила, что входы все завалены, но есть один — со стороны порта. Он наполовину скрыт водой и высота его не больше полуметра, так что в шлюпке никак не войти, а вплавь пробираться опасно. Ей один мальчишка, Кешка Быстров, говорил, что в воду ребята свалили всякий хлам, ржавый лом. Это чтоб туда никто не смог попасть. Может быть, есть другой вход, но кто знает, где его найти.

— А если все-таки вплавь попробовать? — чересчур решительно проговорил Миша.

— Не знаю, как ты, а я туда пробраться не смогу.

Все трое приуныли.

— Давайте построим плот! — вдруг воскликнул Витя. — Дерева-то нет? — заметил Миша.

— А заборы старые для чего?

— Правильно. Ты молодец, Витя! Пошли искать забор! — радостно проговорила Оля.

Но это оказалось совсем не так просто. Они обошли все пустыри вокруг порта, но нигде не нашлось ни одной доски.

Миша, размазывая по лицу пот, тащился позади, не вмешиваясь в разговор Оли и Вити. Он представлял себе, что будет, если у бабушки кончится мигрень и дома его хватятся. А вот Олю, видимо, такие мысли ничуть не тревожат. Она уходит, куда ей вздумается, не спрашиваясь. Но ему так просто вся эта затея не пройдет. И, кроме того, он, по правде говоря, немножко боится и этого неизвестного Славки, и Сеньки, с которым Оля едва не затеяла драку, боится и всех других здешних мальчишек. Бабушка всегда твердила, что с беспризорниками не надо разговаривать — все они испорченные мальчики и воры. В Москве таких сразу забирают в колонии и в детские дома, а здесь они спокойно живут и разгуливают по порту.

Однако высказать свои сомнения Миша не решался и продолжал идти за Витей и Олей.

Они поднимались по обрыву в парк. Вверху виднелись старинные укрепления. На фундаменте из ракушечника, размытого дождями, возвышались три полукруглые арки. Дальше шла стена, оканчивавшаяся круглой башней. А справа, вдоль обрыва, кое-где прорезанного глубокими балками, среди бурых оползней, лепились старые домики. Во время бомбежки рушились большие здания города, почти все постройки порта превратились в горы щебня, а эти домишки, которые, казалось бы, мог снести свежий ветер, уцелели.

— Вот он, наш плот, — радостно закричал Витя, указывая на почти разобранный старый дощатый забор, окружавший один из таких домиков. — Эти доски специально для нас оставили.

— А как мы гвозди вытащим из досок? — откликнулся Миша.

— Молоток добудем на берегу, булыжников много, — сказала Оля.

— Готовьтесь к атаке, — скомандовал Витя, — спрячемся в бурьяне и незаметно подползем к укреплениям противника. За мной, ребята! Хватайте военные трофеи и не попадайтесь на глаза дворнику!

Глава четвертая

Плот сооружали в очень удобном месте: на плоских, гладких камнях, которые зовут массивами и которыми укреплен за портом Ланжерон. В порт не стоило тащить трофеи, лучше принести туда готовый плот, а то начнутся расспросы, где взяли доски, зачем взяли.

Дело подходило к концу. Оля и Витя заканчивали постройку, а Миша булыжником выравнивал старый ржавый гвоздь. Оказалось, что выравнять обычный гвоздь довольно сложно.

Сначала Миша сказал, что-делать плот он не умеет.

— И вообще его трудно сбить из таких досок, — заключил он, — раз нет инструмента — молотка и щипцов.

— Не щипцов, а клешей, — поправил его Витя.

— Ну, все равно, клещей, — согласился Миша.

— Просто удивительно, Мишка, как ты на свете живешь. Ты же мальчишка — и такой неженка, — проговорила Оля.

— Вовсе я не неженка и не хуже тебя могу все делать, — ответил он и, взяв булыжник, тоже принялся за работу.

Однако гвоздь, который Витя загонял в доску одним ударом, в руках Миши почему-то гнулся и лез в дерево не острием, а шляпкой.

Миша суетился, выхватывал из-под рук то нож, то гвозди и тут же забывал, куда их положил.

— Не вертелся бы ты под руками, — с досадой заметил Витя. И тогда Оле пришло на ум засадить Мишу за выравнивание гвоздей. Тот пренебрежительно бросил, что это «пустяшное дело». Но у него два удара приходились по руке и только третий по гвоздю. Миша дул на ушибленное место, совал палец в рот и снова брался за булыжник.

Все меньше он походил на беленького, чистенького мальчика, который вчера так неуверенно топтался у двери во время первой встречи с Олей. Лицо его разрумянилось от солнца. Бледные руки и