Эпилепсия – оставаться в сознании. Истории о том, какой разной бывает болезнь - Мария Панова

дождик за окном – постоянно и по всякому поводу. Бабушка сходила в школу, поговорила с классным руководителем. Вышла на связь с родителями из класса, из тех, кто поадекватнее. Все разузнала: в классе тишь да гладь, коллектив подобрался травоядный, не кусачий; мальчишки дружат с девочками, обмениваются комиксами и вместе раскрашивают картинки на переменах, одним словом, дети еще. Четырнадцать лет, кому-то и пятнадцать уж, но такие уж они все, поздние, мамины. Делить им нечего, обижать одноклассников незачем, взрослеть не торопятся. В общем, не в школе дело. И не в психологической травме, травле или еще какой подобной напасти.

А внучка пугала своим поведением. В голове не держала вообще ничего. В какой-то момент сообщила вдруг: «Ба, я забыла английский алфавит», – и снова в слезы.

И не шутила ведь, не преувеличивала. Забывала, что нужно поесть, прямо во время еды, отвлекалась, уходила, суп остывал на столе, ложка находилась потом где-нибудь среди книг или вообще лежала в ванной.

И этот чудной ее взгляд… Он не всегда был у нее такой бессмысленный, а периодами. Словно на миг пустела бренная оболочка, а сама ее настоящая Сонечка, со своим особенным характером и интонациями, мимикой и жестами, уходила в какие-то иные измерения. На бабушку же в это время таращилась глазами-пуговками бездушная кукла. «Соня, где ты?» – жалобно спросила бабушка свою малышку, когда снова заметила, что та «задумалась». Соня не ответила. Как будто была где-то далеко. Потом пелена с глаз вновь спала, девочка прояснилась, взглянула на бабушку и замешкалась на пару мгновений, словно пытаясь вспомнить, кто она и чем тут занималась.

Странно, очень странно. Мечтательные и задумчивые дети обычно другие. Создавая в своем воображении миры, они непременно приносят их часть в реальность. Кто-то становится иллюстратором книг, кто-то – писателем или архитектором. Такого ребенка окликнешь, если замечтался вдруг, и он тут же встряхнется, улыбнется тебе – прости, мол, виноват, замечтался. А Соню будто кто-то чужой забирал, а потом резко вбрасывал обратно в тело, и не приносили эти трансформации ребенку никакой радости, никаких идей, никакого вдохновения.

Куда пойдешь с такими странными делами? Известно куда, к экстрасенсу. Тетя Рая, что работала раньше санитаркой в больнице, а потом обрела вдруг магическую силу и умение видеть людские недуги да лечить их, выслушала посетительницу. Сказала, что это подселение сущности, которая сосет из девочки энергию. Провела какой-то обряд со свечой. А потом сказала буднично, положив девочке мозолистую руку на голову: «Ты ее врачу-то покажи. Я такое в больнице видела, что люди забывчивыми становились и плакали чуть что по всякой мелочи. Это с мозгами у них беда после инсульта делалась. А девчонке лет всего ничего, ненормально это. Даже старикам беспамятным в больнице помогают. Неужто твоей не помогут?»

Так Соня оказалась на приеме у невролога. Она не смогла сказать доктору, что ела на завтрак, какой сейчас месяц и время года. Впрочем, девочку это не слишком беспокоило. Она отчаянно тянула бабушку за рукав и нудела, что хочет домой. А потом опять сделалось у нее пустое выражение лица, Соня продолжала проситься домой, но как-то механически, бесчувственно, повторяя одно и то же «ну пойдем, ну пойдем», словно эхо отражалось от пустых стенок телесной оболочки, которую покинул разум.

Врач озабоченно нахмурилась.

Через два часа Соня оказалась в реанимации. Увидев, как девочка «задумалась», врач заподозрила эпилепсию. Бабушка сообщила, что Соня «задумывается» так десятки раз за день, и пожаловалась, что ей страшно, что кто-то неведомый однажды совсем заберет девочку в иные миры, не вернув в тело. Потому что такие приступы происходили все чаще…

Да, это была эпилепсия. На электроэнцефалограмме «фонил» болезненной электрической активностью один висок. А дальше история начала складываться в диагноз…

На МРТ обнаружилось повреждение гиппокампа – структуры, которая хранит воспоминания человека; лимбической системы, которая обеспечивает всю палитру эмоций. Вот откуда было снижение кратковременной памяти, вот почему Соня все время плакала.

На вопросы врачей про инфекции бабушка ответила, что бывало, обсыпало Соню на губах и слизистой рта герпесом, но потом появлялась корочка и все заживало. Так же случилось и месяца два назад… Потом зажило, и недели через две началось с ней вот это – приступы задумчивости, снижение памяти, плаксивость…

Бывает так, что мозг разрушает воздействие извне: травма, инфекция. Случается, что происходит инсульт – «сосудистая катастрофа». Но иногда свой собственный иммунитет сбивается с нормального хода, чаще всего из-за инфекции, и начинает атаковать свои клетки головного мозга. И атаки эти бывают не менее разрушительными, чем травма или инсульт.

Так произошло и у Сони. У нее развился аутоиммунный энцефалит. Повреждение клеток мозга стало причиной эпилепсии – приступы проявлялись той самой странной задумчивостью со снижением, но не полным исчезновением осознанности.

На фоне лечения состояние Сони улучшилось. При аутоиммунной эпилепсии применяют кортикостероиды: они помогают взять приступы под контроль, действуя на механизм развития болезни, подавляют аутоиммунное воспаление. Ну и противосудорожные препараты, конечно, тоже нужны. Воспаление удалось подавить, приступы прекратились.

Приступы эпилепсии не всегда бывают с потерей сознания или судорогами. Замирания, «задумчивость», которые регулярно повторяются, хоть и длятся всего несколько секунд у ребенка – повод для консультации эпилептолога.

Сложный случай

«Что вы, что вы, такой сложный случай, к эпилептологу идите!» – замахала на них руками невролог детской поликлиники. «Мало того, что у мальчишки какая-то редкая форма эпилепсии, так еще и препараты никакие не помогают», – подумала врач про себя. Мать десятилетнего мальчишки не уходила и укоряюще смотрела на докторшу.

«Доктор, пожалуйста. Придумайте что-нибудь. Какие-то препараты. Мы уже не можем. В школе моего сына боятся. Говорят, чтоб переходил на домашнее обучение. А ему в школе нравится. И учителя хорошие. И все у него получается. Вот только эти приступы…»

Во время приступов мальчишка оставался в сознании. Вот только его словно одолевали бесы: у него страшно, под каким-то немыслимым углом скручивало руки, червяками начинали извиваться пальцы. Ноги иногда сами собой подгибались, и он падал, а конечности продолжали чудовищный танец отдельно от хозяина. Мальчик изо всех сил старался остановить эти приступы. Но не мог.

Разумеется, никакой учебы в классе с такими ежедневными приступами быть не могло, уроки постоянно срывались, школьная медсестра, у которой весь запас медикаментов состоял из анальгина и активированного угля, рвала на себе волосы.

Скорая помощь вначале приезжала, один раз даже госпитализировали пациента, ничего интересного, впрочем, в стационаре у мальчишки не обнаружили. Потом и вовсе стали делать какой-то горячий укол и уезжали, дождавшись окончания приступа.