Просто беги. Как бег спас мне жизнь - Белла Маки

В «Вулфхолле» есть раздел, где Кромвель обучает Генриха, объясняя ему грубые истины, которые никто другой не осмелился бы сказать королю Англии. Кромвель советует ему не идти на войну, потому что расходы подорвут могущество державы. Король считает, что в его правлении должно быть нечто большее, чем благоразумие. Да, говорит Кромвель, нужна сила духа. «Сила духа… Это означает целеустремленность. Это означает выносливость. Это означает иметь силу жить с тем, что тебя сдерживает» [96].

Отличный отрывок. Неудивительно, что этой вдохновляющей цитатой стали слегка злоупотреблять, при этом многие даже не знают, что ее автор – Мантел. Я никогда не стану монархом, потому что вряд ли произойдет какой-нибудь грандиозный конституционный переворот, но эта фраза сразу вспомнилась мне, когда я стояла на Остин-Фрайарз. Моя первая большая пробежка. Безграничная радость от того, что я превозмогла свои тревоги, чтобы сделать это. Я справилась с тем, что сдерживало меня всю мою жизнь. Так на что я еще способна сейчас?

Бег научил меня не бояться. Я бегала по улицам и выматывала свой мозг, и мои давно укоренившиеся фобии и страхи по поводу таких вещей, как ужасные поездки в метро, постепенно отступили, открытая рана зарубцевалась, остался только шрам. Я знаю, что ноги могут переносить меня куда угодно и возвращать домой. Иногда я забываю, как была связана по рукам и ногам до того, как начала бегать, – теперь об этом странно даже писать, когда я вновь вспоминаю, насколько все это было жалким. Недавно я сходила к своему замечательному бывшему психотерапевту, главным образом потому, что мне не хватало общения с ним. Он напомнил мне, что, когда я впервые пришла к нему, как раз в тот момент, когда мой брак рушился, я едва могла выходить из дома. Этот пункт сейчас кажется далеким, хотя я знаю, что жить с психическим заболеванием – значит никогда не быть слишком самоуверенным. У меня бывают тревожные мысли, а иногда и ночные кошмары, порой я увязаю в них, но это никогда не случается во время бега. Когда я бегу, все просто исчезает.

Прежде мне редко удавалось начинать что-то с нуля и доводить дело до конца. Но с началом моей беговой карьеры все изменилось: у меня появляется все больше уверенности, которая дает мне веру в свое тело. Я и планировщик маршрута, и водитель, и пассажир. Моему мозгу приходится отключаться, когда мне необходимо решить, по какой дороге бежать, а также когда я изо всех сил концентрируюсь на том, чтобы выровнять дыхание.

По сути, я наконец-то столкнулась лицом к лицу со своей тревожностью, и, очевидно, не только бег может помочь мне договориться с ней. Но это то, что я решила попробовать. Если беспокойство загнало меня в угол, то кажется естественным сделать что-то, что даст мне возможность выбраться из западни. Но мне все равно приходилось делать многое из того, что меня пугало, а пугало меня почти все. Это была своего рода экспозиционная терапия – тревоги тащили меня за собой до тех пор, пока мне не пришлось напрячься и отказаться следовать за ними. Прятаться от своих страхов никогда не получалось, равно как и бороться, спорить с иррациональными мыслями. Избегание очень заманчиво, но вредно: оно усиливает страх и придает ему силу. Паника нарастает, ширится, поглощает меня. Тем не менее я всегда думала, что экспозиционная терапия – это безумная идея о том, чтобы противостоять вещам, которые приводят меня в ужас. Зачем держать тарантула, если смертельно боишься пауков? Но это не так странно, как я себе представляла. Такое лечение появилось в 1950-х годах, и оно предполагает, что специалист исследует происхождение вашего страха и то, какую форму он принимает. Это особенно хорошо действует на людей с ОКР или фобиями. Давайте посмотрим, как работает мой разум.

– У меня возникает беспокойство, я думаю: «Что, если это путешествие на самолете пройдет неудачно?»

– Я исследую, почему мне пришла в голову эта мысль, и перехожу прямо к катастрофе, задавая себе вопрос: «Что, если самолет разобьется?»

– У меня появляются физические признаки беспокойства: потеют ладони, учащается сердцебиение, происходит выброс адреналина.

– Эти признаки вызывают еще больший страх, потому что они, по-видимому, подтверждают беспокойство.

– Итог: я напугала себя и начинаю паниковать.

– Я уже пять лет не летаю на самолетах, чтобы уберечься от страха (правда, путешествовать на поезде не так увлекательно, когда ты взрослый, в вагоне жара 40 градусов и ты делишь купе с потным незнакомцем).

Как я уже упоминала ранее, когнитивно-поведенческая терапия побуждает вас вернуться к первому вопросу, который вы себе задали: что, если это путешествие на самолете пройдет неудачно? А затем просит попытаться дать более рациональный и взвешенный ответ – например, что путешествие пройдет нормально. (Ладно, возможно, оно будет скучноватым, и вам будет маловато места для ног.) Прорабатывая подобные вопросы, вы постепенно снижаете инстинктивную реакцию страха на катастрофическую идею в своем воображении.

Экспозиционная терапия в некотором роде похожа: вы постепенно сталкиваетесь с вещью или идеей, которых опасаетесь, а затем страх отступает, когда вы понимаете, что ваши опасения необоснованны. Может быть, это немного более драматично.

Если вы боитесь крыс, то можно начать с того, чтобы повторять слово «крыса» снова и снова, пока оно не станет вам привычным. Затем посмотрите на фотографию этого существа и опишите, какие чувства она вызывает у вас. Наконец, вы можете увидеть крысу издалека или даже прикоснуться к ней. Боже, даже я не хочу прикасаться к крысе.

Что касается меня, то я провела собственную экспозиционную терапию. Мой порог страха намного ниже, чем у большинства людей. Я не говорю здесь о том, чтобы заставить себя прыгнуть с парашютом или взобраться на гору; мои цели были крошечными для большинства людей. Я просто хотела поехать навестить друга на общественном транспорте и наслаждаться жизнью весь вечер, не беспокоясь о том, не сгорит ли моя квартира, не попаду ли я в аварию, в безопасности ли моя семья. Сейчас я могу проводить подобные вечера не задумываясь, но я бы никогда не узнала, как это замечательно, если бы не побегала и не узнала, что мой страх не всегда был оправдан.

Надев кроссовки, я преодолела страхи, которые казались частью моего существа. Каждый день я определяла место или привычку, которые вызывали у меня страх, даже если это было просто учащенное сердцебиение. Точно так же, как во время моих коротких поездок на