KnigkinDom.org» » »📕 Летят журавли - Виктор Сергеевич Розов

Летят журавли - Виктор Сергеевич Розов

Книгу Летят журавли - Виктор Сергеевич Розов читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 64
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
зоопарка, отыскать своего родственника льва. Кричал: «Дайте я пожму его лапу!» Мы тянули тебя с забора, боялись – вдруг лев не признает родню, сожрет. Тебя потом долго дразнили «храбрый Лева».

Лева. Да, безобразили мы тогда лихо.

Нина. Есть что вспомнить… Ты, наверно, с голоду помираешь, деликатный. (Зовет.) Ким, ужинать накрывай! Отец, прием пищи!

В кабинете

Жарков (отбирая у Егорьева рукопись). Ладно, не пыхти. Пойдем, похватай калорий, духу прибавится.

Егорьев. Неплохо, честное слово, неплохо.

Жарков. Пошли! Водки выпьешь и изречешь истину.

Идут в столовую.

(Киму, который уже помогает сервировать стол.) Там, в холодильнике, достань. Отметим окончание. Мой верный друг Константин Федорович прямо сказал: «Неплохо». «Неплохо» – это значит «хорошо». Ведь так устроен русский язык, а? Выйдет книга, денег отхвачу кучу, ремонт произведем, все золотой краской выкрашу.

Ким. Не сглазь.

Жарков. Чего?

Ким. Пока книга не вышла.

Жарков. И не выйдет, да?

Ким. Почему?

Жарков. Вот, Константин Федорович, нет пророка в своем отечестве. Не верят. Этот особенно.

Лева (Жаркову). Знаете, когда у нас сдают работу, все тоже вот так натянуты и нервны. К шефу не подходи – разгрызет.

Ким. Это из-за меня. (Отцу.) Ну что ты злишься, я виноват, извини, пожалуйста. (Егорьеву и Леве.) Папа читал свою рукопись, а я заснул.

Нина. Ким, не афишируй свои доблести.

Жарков. Ты не заснул, а притворился спящим – вот в чем подлость.

Ким (радостно). Что ты, я заснул, честное слово, заснул.

Жарков. Притворился!

Ким. Я до половины второго «Мастера и Маргариту» Булгакова читал. Сложно пишет, а оторваться нельзя. Потом тренировка была, за путевками забегал…

Жарков. Врешь, врешь и врешь! Притворился. Булгаков мне объявился! Физкульт-ура! Что ты сейчас в комнате делал? Читал? Лежал на диване, я знаю! Все спишь, милый? Так вот и жену проспал. И сына как-нибудь продремлешь. Явится она в один прекрасный день, Альберт увидит, какая у него замечательная мать…

Ким. Даже если она сюда со взводом милиции пожалует – ни с чем выкатит.

Жарков. А у Альберта теперь паспорт, он сам решать будет.

Пауза.

Нина. Извержение вулкана.

Егорьев (Жаркову). Вот вы из-за чего сам не свой.

Жарков. Я сам, и я свой. (Накладывая себе на тарелку консервов из банки.) Люблю частик в томате. Знаю – дрянь консервы, а люблю, могу один банку съесть.

Нина. Альберт сейчас что-нибудь вкусное принесет.

Ким. Где он провалился?

Нина (Леве). Мы на консервы да на полуфабрикаты жмем. Как в походе.

Жарков. Второй год в этом походе идем.

Лева. Слыхал. Славная была женщина Валентина Семеновна.

Жарков. А на столовки не переходим. Дом – он все-таки объединяет, верно?

Лева. Не могу поддержать. Я общественная птица. Кафе, столовая, на бегу, на лету. Вы меня извините, но, по-моему, дом – это умирающее устройство. Может быть, и милое, но уходящее навсегда. И мне, представьте, нравится общественное бытие.

Нина. Женишься, тоже гнездо вить начнешь.

Лева. Не думаю. Посуда и пеленки – не мой удел.

Жарков. Детей вообще не надо, ну их к лешему, верно?

Лева. Дети детьми, но ничего не должно держать людей за руки. Тем более так называемый дом со всей своей сложнейшей и тяжелейшей механикой.

Нина. Где-то должно храниться человеческое тепло, Лева?

Лева. Я понимаю, многим может казаться это жестоким, но человечество вступает в новый цикл бытия, и оно решительно разрушает наши милые бабушкины патриархально-крестьянские взаимоотношения. Разрушает и дом.

Нина. Дома не будет. Не грустно ли это, Лева?

Лева. И больно, вероятно. А как было страшно боярам, когда Петр Великий вытряхнул их из долгополых меховых шуб и переодел в кургузые кафтаны? В шубах человеческое тепло сохранялось густо и надежно. Но сквознячок не помешал. А как сейчас изменились взаимоотношения детей и родителей! Где авторитет отца? Где покорность или хотя бы элементарная вежливость детей? Улетучилась и продолжает улетучиваться. А ведь это самое полное разрушение дома. Иные семьи что объединяет? Крыша над головой, ночлег, и все. Объединяет сон. А утро – и все в разные стороны, и каждый за своим. Еще пятьдесят-сто лет – и семейный дом будут показывать в музее.

Жарков. Смотри-смотри, тут, знаешь, есть своя логика.

Егорьев. Есть логика, но нет смысла.

Жарков. Свежий ветерок, Константин Федорович, свежий ветерок. Нас под горочку, на канавку.

Ким. И правильно! И верно! Уйдет, все под метлу истории! И поскорей бы! Пусть провалятся наши идиотские переживания. Кому они нужны? Ни обществу, ни тем более личности. Человек должен быть железным, целенаправленным, и не надо этой всякой там дружбы, великой, единственной любви…

Лева. Разрешите, я вам расскажу факт о единственной любви.

Нина. Ну-ка, ну-ка, давай об этом по-научному.

Лева. Да, объективно. К нам приехали ребята – молодые социологи, разослали кучу анкет, чуть ли не всем мужчинам. Подписи не требовалось. Вопрос был один: сколько раз вы любили? Выяснилось: ни одного, понимаете, ни одного ответа, где фигурировала эта знаменитая единая и неделимая. Два, три, пять, семь и, извините, больше. Заметьте, были опрошены деятельные, умные, современные…

Егорьев….животные.

Лева. Нет, Константин…

Жарков….Федорович.

Лева. Нет, Константин Федорович, у нас там все люди порядочные. Вы женаты?

Егорьев. Допустим.

Лева. Вы знали только свою жену? Пожалуйста, если возможно, откровенно.

Егорьев. Нет, я был женат дважды.

Лева. Вот видите!

Егорьев. Я женился рано. Потом у меня были неприятности, и жена оставила меня, потому что…

Лева. Это совершенно несущественно – почему и отчего. Видите, и она полюбила другого, и вы утешились, нашли другую… Это все естественно и в извинениях и пояснениях не нуждается.

Жарков. Погоди-погоди. Жена от него ушла, когда его мальчишкой по недоразумению арестовали. Он тогда желторотый был, подписал акт приемки со всей юношеской доверчивостью. Утром ревизия грянула, а на объекте такие безобразия обнаружились… Его, голубчика, потянули, а супруга сдрейфила, поскорей за одного полувоенного от страха выскочила!

Лева (не сдаваясь). Опять-таки это несущественно. Мы берем факт, так сказать, в чистом виде.

Егорьев. Социология – не бухгалтерия, Лев… Извините, как ваше отчество?

Лева. Можно звать просто – Лева.

Егорьев. К чему такая инфантильность, вы не ребенок.

Лева. Лев Иванович.

Егорьев. Обилие равно повторяющихся фактов, Лев Иванович, есть только предмет для размышления, а не объяснение явления. Например, один добрый человеческий поступок более выразителен, чем болтовня десятка злых людей о доброте.

Ким. У меня в секции взрослых один социолог занимается. Тоже все спрашивает, подсчитывает, вычисляет. Говорит: «Скоро я все объясню математически точно». А по-моему, совсем запутается и с ума сойдет. У него и сейчас так – голова дергается. От этого и в секцию записался.

Входит Альберт.

Нина. Ну наконец-то. А посылка где?

Альберт не отвечает.

Что ты?

Альберт (неестественно улыбаясь). Мама приехала.

Нина. Когда?

Альберт. Она у Дроздовых. Ждала меня. Я ее видел.

Занавес

Действие второе

Те же комнаты. Поздний вечер. В кабинете – Жарков и Егорьев. На столе бутылочка. Они изредка потягивают винцо. Егорьев просматривает рукопись.

Жарков. Ты, поди, на ночь больше Сартра или Хемингуэя почитываешь, а?

Егорьев. Я действительно новой литературой интересуюсь.

Жарков. Моя, значит, старая?

Егорьев. Я этого не сказал.

Жарков. Непонятный ты человек. Завтра, можно сказать, академиком будешь, пузо растить надо. Неужели тебя всякие модные свистуны сбивают? Ведь они отчирикают и сдохнут. Ты мне скажи, что ты больше всего в художественной литературе уважаешь?

Егорьев. Чудо. То, что откуда-то с неба падает помимо воли и разума. Чего никогда не выдумаешь. От чего все – и главные мысли твои, и характер, да и само содержание даже – особым смыслом освещается. Вот, например, возьми того же Гоголя…

Жарков. Да оставь ты классиков в покое. И так нас ими до смерти заколачивают. Ты лучше скажи, у кого теперь – с чудом?

Егорьев. Есть. И порядочно.

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 64
Перейти на страницу:
Отзывы - 0

Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.


Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.


Партнер

Новые отзывы

  1. Аноним Аноним09 июль 05:35 Главная героиня- Странная баба, со всеми переспала. Сосед. Татьяна Шумакова.... Сосед - Татьяна Александровна Шумкова
  2. ANDREY ANDREY07 июль 21:04 Прекрасное произведение с первой книги!... Роботам вход воспрещен. Том 7 - Дмитрий Дорничев
  3. Гость Татьяна Гость Татьяна05 июль 08:35 Спасибо.  Очень интересно ... В плену Гора - Мария Зайцева
Все комметарии
Новое в блоге