Летят журавли - Виктор Сергеевич Розов

Алла. Я могу сдаться, Ким, сдаться и уйти. Сказать всем «до свидания», поцеловать Альберта, пожать тебе руку и уйти. Никто ничего не заметит. Биться головой об стенку и реветь я буду дома. Я привыкла жить только мечтой об Альберте, его замечательными письмами, фотографиями, которые он присылал, шуточными рисунками. Но речь уже не обо мне и не о тебе, Ким. О нем. Вообще о нашем общем будущем… Ким, только не сердись, милый… Может быть, ты держишь Альберта здесь затем, чтобы я пришла обратно?

Ким. Что ты о себе воображаешь? Что? Идем, пусть он скажет тебе сам, пусть!

Алла. Ким, подожди, подожди, милый!

Ким. Не смей называть меня милым.

Алла. Не спрашивай Альберта.

Ким. Это еще почему?

Алла. Давай снимем с него эту проклятую свободу выбора, облегчим. Нам же все-таки более по силам, мы взрослые.

Ким. А тут нечего выбирать, он уже выбрал. Иди, услышишь.

Алла. Ему будет трудно, пойми.

Ким. Очень даже будет легко, увидишь. (Идет в центральную комнату.)

Алла. Ким, не надо! Это ужасно, Ким! Этого нельзя… (Быстро идет за Кимом.)

Действие переходит в столовую.

Альберт. Папа, ты хотел сварить кофе.

Ким. Сейчас, сию минуту. Скажи, Альберт…

Алла (порывисто прерывая). Я прошу извинить меня, но я не могу дольше оставаться. Через тридцать минут должна быть у высокого начальства, а знаете, как начальство не любит, когда являются не вовремя, особенно высокое. (Смеется.)

Нина. Да ты что? Поговорить не успели.

Альберт. Мама!

Егорьев. Вот они, деловые люди, не позавидуешь.

Алла (быстро собираясь). Мы созвонимся, и я завтра приеду непременно. У меня для всех маленькие подарки… Вам, Андрей Трофимович, я такую сверхмодную ручку привезла! Такой «Войну и мир» напишете запросто… ну, хотя бы «Отцы и дети». Всего доброго, всего доброго! (Прощается со всеми.)

Ким. Альберт!

Алла. Пожалуйста, не надо, Ким.

Ким. Альберт!

Альберт. Что, папа?

Ким. Мы с матерью сейчас решили – тебе стоит поехать. Стоит. Государству нужны широко образованные люди. Есть возможность изучить язык… Это полезно.

Нина. Ким!..

Ким. Да-да. И пожалуйста, прошу всех без ахов и охов. (Алле.) Если ты прилетела всего на три дня, видимо, надо начать оформлять. Паспорт… тебе… ты сказала, нужен его паспорт… Я сейчас, сейчас… (Идет в свою комнату, лихорадочно ищет паспорт.) Забыл, совершенно забыл, куда его положил. Вот голова стала… Ага, нашел! (Снова выходит в центральную комнату, отдает Алле паспорт.)

Алла (совершенно растерянно и робко). Но тогда нужно, чтобы Альберт пошел со мной. Я должна его познакомить…

Ким. Сейчас?

Алла. Да… Я, конечно, могу позвонить, перенести на завтра.

Ким. Нет, зачем же, сейчас так сейчас… Иди-ка сюда, Альберт!

Альберт подходит к отцу.

Ну, ты веди себя… ты понимаешь…

Альберт. Папа, я не хочу ехать.

Ким. Это неправда, ты хочешь, я знаю. Не считай, пожалуйста, своего отца глупцом. Ты хочешь.

Альберт. Может быть, не надо?

Ким. Вопрос решен, ты знаешь. Если я решил – решил.

Лева (тихо, Альберту). Переступаешь? Молодец!

Альберт. Только бы мне потом переступить через вас.

Алла. Ну, Альберт, пойдем.

Альберт. Идем, мама.

Алла прощается со всеми за руку. Подошла к Киму и вдруг, взяв его голову в руки, стала его целовать, целовать, целовать.

Ким (отстраняясь, всем). Всегда была экзальтированная… эксцентричная. В школе в седьмом классе влюбилась в преподавателя географии. Так в учительской раздевалке себе на память от его пальто кусок материи отрезала. Огромный. Потом хулиганов по всей школе искали.

За окном раздался крик.

Альберт. Дед… Нина… Папа… Если я когда-нибудь забуду… все это… И этот крик за окном… и вас… Если изменюсь… и стану этим… я прошу: где бы я ни был, где бы… найдите, пожалуйста, найдите меня и сделайте со мной все, что хотите… (Пауза.) Папа, а в Прибалтику мы еще съездим. И Кижи увидим… обязательно.

Альберт и Алла уходят. Большая пауза.

Лева кладет последние предметы в свой чемодан. И вдруг мы слышим всхлипывания. Как ни странно, это плачет Лева. Он выпрямляется и неловко, тыльной стороной ладони, по-ребячьи вытирает слезы.

Нина. Что это тебя разобрало?

Лева. Выплыло… Что-то выплыло… Оттуда, из детства. (Стоит, плачет. Пауза.) И мне пора… Пойду. (Улыбаясь сквозь слезы.) А то отберут номер, хоть и заплачено. У нас, знаете, могут. (Возится со своим дорожным чемоданчиком.)

Нина подходит к неподвижно стоящему Киму, обнимает брата за плечи.

Нина. Ничего, Ким, ничего… Может быть, он по той беговой дорожке добежит, наш Алька. Ну не может не добежать! В нем ты, я, наш дом, все вокруг. Добежит! И станет чемпионом мира, а?

Ким. Все нормально! Все очень нормально! Побольше надо будет работы взять, побольше!.. Побольше!.. А путевки я сдам… Один, конечно, не поеду. Одному зачем? Верно?

Нина. Жаль, я не могу с тобой.

Ким. Сдам, а они кому-то достанутся. Вот повезет людям, верно? Кому-то здорово повезет, да?

Занавес

1968