Избранные произведения драматургов Азии - Мохан Ракеш

— Исчезли фальшь и притворство…

— И жизнь потекла спокойно и прекрасно…

В с е (вместе). И жизнь потекла спокойно и прекрасно.

Занавес.

Нгуен Хюи Тыонг

БАКШОНСКОЕ ВОССТАНИЕ

Пьеса в пяти действиях

Нгуен Хюи Тыонг (1912—1960) — вьетнамский прозаик и драматург. Родился в семье бедного ученого-конфуцианца. В 1932 году окончил среднюю школу в Хайфоне. Три года ездил по стране в поисках работы, в 1935 году получил должность секретаря ханойской таможни.

Первые значительные произведения Нгуен Хюи Тыонга были опубликованы в периодической печати в начале 40-х годов — повесть «Ночь под праздник Лонгчи» (1942—1943) и пьеса «Ву Ни То» (1943—1944). С 1943 года участвует в подпольной патриотической Ассоциации деятелей культуры «За спасение Родины». Приветствовал Августовскую революцию 1945 года.

В 1946 году опубликовал пьесу «Бакшонское восстание» — первое крупное произведение послереволюционной литературы во Вьетнаме. Ему принадлежат также романы «Жизнь крестьянина Люка» (1955—1956) и «Навеки с тобою, столица», который не был закончен автором и опубликован после его смерти в 1961 году.

Перевод с вьетнамского Н. Никулина.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Т х а й, 30 лет, вьетнамец.

К ы у, 24 года, крестьянин, тхо[29] по национальности.

С т а р ы й  Ф ы о н г, 60 лет, тхо по национальности.

Е г о  ж е н а, с т а р а я  Ф ы о н г, 60 лет.

Ш а н г, 18 лет, сын Фыонгов.

Т х о м, 20 лет, дочь Фыонгов, жена Нгаука.

Н г а у к, 27 лет, зять Фыонгов.

Действие пьесы происходит в сентябре и октябре 1940 и в начале 1941 года в Бакшоне.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Дом стариков Фыонгов. Свайная постройка, в комнате почти никакой мебели, но опрятно, чисто.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Открывается занавес. За сценой гремит винтовочная пальба, иногда раздаются громкие крики. В те моменты, когда все затихает, из-под настила свайного дома доносится хрюканье и свинячий визг.

С т а р а я  Ф ы о н г (прячется в темном углу, наткнулась на метлу, топчется на ней. Она бледна, в глазах растерянность. Услышав треск автоматной очереди, вздрагивает. В отчаянии бормочет). О небо! Милостивое небо! (Съеживается, горбится и ползет в угол; бамбуковые стволы, из которых сложен пол, стучат друг о друга, старушка пугается еще сильнее.) Смилуйся, о небо! Смилуйся над нами! Погибель наша пришла! Помогите нам, боги! Детей сберегите от напасти!

Воцаряется тишина.

(Дрожа, отбрасывает в сторону метлу. Хлопнув себя по щеке, убивает москита. На лице написана полная растерянность, она прислушивается; опираясь руками об пол, пытается встать.) Как бы старика-то уму-разуму научить? Ну что ему дома не сидится? Ведь седой весь, а непутевый. (С раздражением.) Да еще мальчишку, Шанга, с собой потащил. Эх, как бы уму-разуму научить старого… А вдруг с дочерью и с зятем что случится? Горе мне, горюшко!

Слышно, как над самой крышей со свистом пролетает пуля.

(Мгновенно кидается на пол. Застывает на месте. Потом с усилием поднимается, садится. Вид у нее вконец перепуганный.) Хоть из кожи вон лезь, а с этими французами, с этими тэями[30] ни за что нам не сладить. Вот нагрянут опять, всех моих расстреляют. (При мысли об этой страшной каре старушка вздрагивает.) Великое всемилостивейшее небо! Избавь нас от этой напасти! (Цепляясь за стену, поднимается. Но ноги не держат ее, чтобы не упасть, прислоняется к стене. Начинает вслушиваться.) Затихло, что ли? Эх, эти тэи все равно что псы окаянные. Еще счастье, если просто расстреляют. А вот как станут пытать, допрашивать, в тюрьму посадят, что тогда? Смилуйся над нами, небо! Не дай им возвратиться, этим тэям, этим французам. Вернутся они, зло вымещать начнут, хоть в джунгли беги, не спрячешься. Всех перебьют в селении! (Тяжело вздыхает.) Смилуйся над нами, небо!

Раздается стук в дверь. Старушка вздрагивает.

Т х о м (за дверью). Мама! Открой скорей! Мама!

С т а р а я  Ф ы о н г (почти всхлипывая). Кто та-ам?

Т х о м (сердито). Я, Тхом, твоя дочь, кто же еще может быть?

С т а р а я  Ф ы о н г (глядит в щелку). А ты не обманываешь? Ты на самом деле Тхом?

Т х о м (сердится). Ну, конечно. Кто же еще? Мама! Открывай же! Что ты там замешкалась?

С т а р а я  Ф ы о н г (обрадованно). Я сейчас, я живо… (Тихо.) Ну, за нее, за дочь-то, хоть я теперь спокойна. (Подходит к двери, пытается ее открыть. Руки ее не слушаются, и старушка никак не может отодвинуть щеколду.)

Т х о м (нетерпеливо). Что с тобой стряслось, мама? Дело простое — дверь открыть.

С т а р а я  Ф ы о н г. Цепляется что-то, никак щеколду не выну…

Т х о м (с досадой). Беда нам с тобой, мама!

С т а р а я  Ф ы о н г (суетится). Ты меня, дочка, подгоняешь, я и совсем растерялась. Подожди-ка минутку, постой спокойно. Открою, открою сейчас. Ведь не нарочно же я тебя в дом не пускаю…

Т х о м (ласково). Дверь открыть — сущий пустяк: раз и готово. А ты все возишься и возишься. Просто узнать тебя не могу.

С т а р а я  Ф ы о н г. Ну вот, наконец-то!

Дверь открывается, через дверной проем вдали виднеются горные вершины; облака окутывают их густым туманом. Т х о м  и  Н г а у к  вбегают в дом.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

С т а р а я  Ф ы о н г, Т х о м  и  Н г а у к.

С т а р а я  Ф ы о н г. Ой! Тут и братец моего Шанга[31], Нгаук!

Н г а у к. Запирайте дверь, быстрей!

Т х о м (помогая матери задвинуть щеколду). Дай-ка я, мама, у меня сноровки больше.

С т а р а я  Ф ы о н г (отойдя в сторону, любовно осматривает дочь). Что с вами? Не случилось ли чего?

Т х о м. Люди селения нескольких французов захватили, ведут их по дороге.

С т а р а я  Ф ы о н г. Да неужели? Французов захватили? И что-нибудь над ними учинили?

Т х о м. Нет, что ты. Связали — только и всего. Французы рассвирепели, глядят так, что оторопь берет, а народ не боится — идет себе за ними, люди будто мухи слетелись, да еще шуточки отпускают. Подумать страшно! А эти самые тэи такие ужасные, физиономии кровью налились, все руки и ноги в волосах!

С т а р а я  Ф ы о н г. Вон оно как! И не испугались наши, схватили тэев. Истинно: ни бога, ни черта не боятся. О небо, смилуйся над нами! Отродясь такого не видывала! Теперь наверняка горюшка хватим, тэи нас в покое не оставят! И говоришь, своими глазами видела?

Т х о м. Скоро их по улице мимо дома поведут.

Доносится шум толпы. Крики: «Эй, гляди, двух бородатых поймали!»

Вот, мама, можешь полюбоваться. А я уж поостерегусь. (Подталкивает мать.)

С т а р а я  Ф ы о н г (медлит). Нет, дочка. Еще отец меня учил, чтоб я не высовывалась попусту, не заглядывала на улицу.

Доносятся крики: «Братья, выходите, посмотрите на пленных тэев!»

Тоже нашли на кого любоваться. Ты мне, дочка, лучше скажи, не видала ли ты где нашего