Знаток: Узы Пекла - Герман Михайлович Шендеров

и оказывалось все ближе и ближе – вот до нее уже осталась пара шагов. В этот момент Анна Демидовна взяла себя в руки, поняла – надо бежать. Повернулась на каблуках, дернулась с места. Только от испуга забыла про туфли-лодочки – сразу подвернула лодыжку, нога вспыхнула горячей болью, будто кипятком обдало. Потеряв равновесие, Анна Демидовна качнулась назад, стоя на самом краю лестницы, и сумела сказать лишь:

– Ой!

– Стой! Упадешь же! – с внезапным беспокойством воскликнуло чудище, протягивая к ней обугленную руку. Зацепила костлявым пальцем цепочку подаренного Демьяном кулона. Но от вида страшного создания Анна Демидовна отшатнулась назад, цепочка кулона порвалась, тонко дзинькнув, и учительница вдруг поняла, что более ни одна точка опоры не удерживает ее от падения в пустоту.

Выйдя за порог СИЗО, Демьян с наслаждением вдохнул воздуха свободы. Потянулся – затек весь в тесном «стакане», а после спросил у Жигалова:

– Дык шо, ты уверовал, стал быть?

Майор почесал затылок и угрюмо буркнул:

– Не уверуешь тут…

– Дело ясное. Сам не кажный день такое бачу. И чаго ты робить собрался, товарищ майор?

– Ехать надо до Задорья, а там уж разберемся. Я только с Минска, от начальства… Курить будешь?

Демьян не отказался, взял сигарету из протянутой пачки и удивился надписи:

– «Монте-Кристо»… Откуль такая махорка чудная?

– От кубинских товарищей, сослуживец угостил. – Жигалов поджег спичку, дал ему прикурить и закурил сам, разглядывая знатка сквозь дым темными внимательными глазами.

– Ох, пахучие же! – Демьян с удовольствием затянулся. – Кубинцы, кажешь?

– Кубинцы-кубинцы… Короче, слушай сюда. Я там начальству в Минске всякого наплел – половину правды, считай, сказал. И тут, начальнику, – Жигалов кивнул на тюремное КПП, – на уши лапши навешал, долго снимать будет. Ты у меня якобы на следственном эксперименте, понял?

– Зразумел.

– Не знаю, как из Минска отпустили – видать, уважает меня Гавриленко, верит. Так что сейчас в Задорье, а там… сделай, чтоб этого больше не было, согласен?

– Як же ж не согласиться? – удивился Демьян. – Цель у нас, считай, одна.

– Вот и славно. А я потом так сделаю, чтоб тебя не посадили. Анна Демидовна за тебя просила… Или на условный, тут уж как получится… Уговор?

– Уговор.

Они вновь пожали друг другу руки. Жигалов зачем-то стиснул ладонь, аж покраснел. Демьян поднажал в ответ, и минуту они стояли молча, выкручивая друг другу костяшки да сверля друг друга взглядом, пока не отпустили одновременно. Жигалов потряс кистью.

– Чертяка бородатый.

– На себя глянь, гэпэу на выезде. И гэта, товарищей на букву «ч» не кликай – они все слышат.

– Опять суеверие, что ль?

– Практика.

Хлопнули двери желтого «запорожца», экспроприированного у Макара Саныча. Глушитель выпустил клуб дыма, и машина двинулась по дороге от райцентра на юг – к Задорью. Ловко переключая рычаг передач и крутя баранку, Жигалов чесал усы и поглядывал украдкой на пассажира. Демьян сидел, поставив между ног узловатую палку, покрытую хитромудрыми узорами, и лениво щурился в окошко. Вскоре майор не выдержал и сказал:

– Ну, че молчишь?

– А чаго казать-то?

– Ну, например, кто такая эта Купава, туды ее в качель?

– Ведьма, – коротко ответил Демьян, – и звать ее Акулиной на самом деле, я ж говорил. Купава это… подпольная кличка, словом.

– А кто кличку дал?

– Да она сама и взяла. От ненужных глаз да ушей. Своим только открывалась.

– Та-а-ак… – пробормотал Жигалов. На дороге попалась колдобина, и он резко выкрутил руль. – А ты, значится, не первый раз про нее слышишь?

– Да уж наслушался, – крякнул досадливо Демьян, – и на болотах звала, и из бабки мертвой гутарила – той, что дочку свою доконала; на свадьбе лесной бабе кто-то на ухо нашептал, с зоотехником опять же. Я давеча до Сычевичей доезжал, а у них тишь да гладь, хоть бы домовик завалящий, а у нас ну чисто зоопарк. Из-под кажной лавки нечисть так и лезет.

– Тоже, думаешь, ее рук дело?

– Дык а чьих же ж яшчэ? Затевает она что-то большое… Тольки вот не разумею что.

– Погоди, она ж это… мертва.

Демьян кивнул, зыркнув так, что стало понятно – тему он развивать не хотел. Но Жигалов, привыкший проводить допросы, сдаваться не собирался.

– Как же она может что-то затевать, если мертва?

– Сам в толк не возьму, – с неохотой признался зна́ток. – В Пекле она должна жариться давным-давно… А она все мине козни строит.

– Где-где?

– В Пекле…

– Что за Пекло такое?

Демьян вздохнул, сжал покрепче клюку и начал говорить, уставившись перед собой:

– Лады, скольки нам тут ехать, час? Як раз все сказать здолею… Слухай сюды, майор, начну значалу самого – наш мир есть Явь. А есть яшчэ Навь, Правь и Пекло. Гэта… как бы так поматериалистичнее? Ну, пущай будут другие миры, зразумел? Параллельные, как в книжках пишут – мне Максимка сказывал. Они кажный отдельно от других живут, но все равно тесно связаны, как шестеренки в механизме. А там, значит, где они зубцами соприкасаются, там и происходит всякое… антинаучное, по-твоему ежели. Ну а мы, знаткие, следим, чтоб оно, это антинаучное, сильно-то никого и не цепляло, ежели что… Мы вродь как проводники меж мирами, видим всякое и людям помогаем.

Так, пока ехали, Демьян вкратце и рассказал Жигалову о том, что происходит в Задорье – и об Акулине, что с того света пакости творит, и о происшествии с Кравчуком и женой его, и о письме немецком. Словом, все карты раскрыл. Жигалов слушал внимательно, кивал, не забывая следить за дорогой. Когда они достигли ближайшей к Задорью вёски, майор притормозил у местного клуба.

– Погодь, – бросил он новому соратнику, – я до клуба дойду, позвонить надо.

– На кой?

– Подкрепление с Минска кликну. Я сегодня пытался дозвониться до Задорья – а там тишина, будто линию оборвали. И это… – майор вдруг замялся, будто не мог подобрать слова.

– Ну, чаго?

– Мне в Минске сказали, мол, тут с разных колхозов нехорошие слухи идут. Вот такие, как у вас. Мол, видали козленка двухголового, что на луну выл, и что зоотехника одного погрызенного схоронили. А он же ж не волков разводит. И вот такого добра в округе…

Демьян сплюнул, стукнул кулаком по бардачку со злости – тот открылся, внутри лежала непочатая бутылка водки. Зна́ток грустно усмехнулся при ее виде.

– Эх, Макарка… Так шо, майор, думаешь, такая скотоферма не одна была?

– А сам прикинь, сколько таких бандеролек с семенным материалом твоя ведьма разослать могла? Пи-и-исьма, письма я на почту ношу…

Демьяну представились сотни