Дьяволы - Джо Аберкромби

предсмертного крика, когда Солнышко протащила её через боковую дверь. Пламя перекинулось через упавшие полки и жадно облизнуло их, пока она пинком захлопывала дверь и рывком нажимала на засов.

— О, Боже! — спина Солнышко горела, и Алекс отчаянно колотила по ней, пытаясь сбить пламя руками. — О, Боже! — она поняла, что второй раз за недолгое время разорвала платье, и вскрикнула, когда Солнышко шлёпнула её по горящему подолу. Они визжали, кружились и шлёпали друг друга, пока огонь не погас. Вокруг них летал пепел, а в нос Алекс ударил маслянистый запах гари. — О, Боже… — из плеча у неё торчала вилка. Не очень глубоко. Но довольно крепко. Кровь ручьями текла, когда она, стиснув зубы, вытаскивала её. Обожжённые ладони ныли от боли, рука была покрыта кровавыми порезами и царапинами, словно подушечка для иголок, изрешеченная щепками и осколками посуды.

— Тот проход, — выдохнула Солнышко. Они находились в какой-то обшитой панелями комнате для обуви, повсюду табуретки, щётки и крем, обувь громоздилась на полках. — Где-то здесь…— она пошарила по одной из панелей, оскалив зубы.

— Солнышко… — пробормотала Алекс. Она слышала, как в коридоре её бывшие служанки с грохотом вырывают полки, бьют стёкла и посуду. Солнышко, хромая, дошла до следующей панели, хватаясь за рёбра. — Солнышко!

— Знаю! — проход открылся, и Солнышко юркнула внутрь. Алекс протиснулась следом и захлопнула дверь. Луч света скользнул по окровавленному лицу Солнышко, когда она, тяжело дыша, отступила в темноту.

— Они знают об этих туннелях? — прошептала Алекс.

— Тсс. — Солнышко прищурилась, прислушалась. Слабый шорох, затем громче. Ближе. Шаги.

— О, Боже, — прошептала Алекс. — Они знают об этих туннелях.

 

— Да будет Бог милосерден к их душам. — брат Диас обошёл вокруг мёртвых и в одном случае умирающего, когда последний из стражников захлебнулся собственной кровью.

— Милосердие переоценено. — Вигга сморщила нос, глядя на сломанное древко копья, а затем швырнула его в кусты. — И душа тоже, если хочешь знать моё мнение.

— Да помилует их Бог, — сказал брат Диас, и бульканье перешло в хрип, а затем и вовсе стихло. — И нас тоже…

Ещё совсем недавно, если бы его попросили угадать злодеев в этой пьесе, он бы уверенно указал на оборотня, проклятого рыцаря и эльфа. Иногда трудно сказать, кто прав, а кто виноват…

Он услышал отчаянный крик и, резко обернувшись, увидел леди Северу, спускающуюся по ступеням дворца с безумными глазами и мазком свежей крови на щеке.

Брат Диас подхватил её, когда она чуть не упала ему на руки, задыхаясь:

— Предательство… служанки… самое чёрное из Чёрных Искусств… Императрица Алексия в опасности!

— Не волнуйтесь. — несмотря на обстоятельства, брат Диас всё же немного порадовался, что на этот раз паникует не он один. — Теперь вы в безопасности.

— Никто не в безопасности! Севера с трудом поднялась, схватив Виггу за запястье. — Но… ты ранена. — Вигга коснулась окровавленными кончиками пальцев своих окровавленных волос и рассмеялась:

— Поверь, мне бывало и хуже.

— И мне тоже, — сказала Баптиста, глядя на человеческие останки, разбросанные у дверей дворца.

— Нет, позволь мне. — Севера потянулась, чтобы коснуться лица Вигги, но в последний момент развернула запястье и ловко щёлкнула её по лбу.

Повисло недоумённое молчание. Вигга стояла к нему спиной, и брат Диас не мог толком понять, что произошло. Но выражение лица Северы изменилось. Исчезло выражение страха и тревоги. Она вытерла кровь из-под носа, такая же спокойная и уверенная, как и в ту первую встречу на пристани. Вигга медленно повернулась.

Во лбу у неё торчала игла, к которой был прикреплён маленький кусочек ткани, а на ней вышита одна-единственная буква, которую брат Диас не узнал. Руна, можно сказать.

Вигга говорила, и леди Севера говорила, их губы двигались в такт:

— Было бы лучше, — сказали они обе сузив глаза одинаково, — если бы вы сложили оружие.

Было так странно слышать, как Вигга говорит аристократичным тоном леди Троянской империи.

Так странно и так леденяще.

 

Якоб замер на пустой площадке, не зная, за какую ноющую ногу схватиться первой, и в итоге засунул меч под мышку, нагнулся и обхватил обе, вдавливая один ноющий большой палец в сведённое судорогой бедро, а другой — в пульсирующий таз. Человек, которого когда-то называли Молотом Эльфов, Судом Ливонии, Ужасом Альбигойцев, не мог идти не помассировав ноги.

— Что за великий воин! — прошипел он сквозь вечно стиснутые зубы.

Почему это не мог быть Париж с прекрасными раскидистыми холмами, где правители Франкии сложили головы? Ни одной ступеньки. Или Бургундия, где хромой император Давид построил свои роскошные покои на первом этаже, а слугам приказал спать наверху.

— Но не-е-е-е-е-е-т… — прорычал он, задохнувшись от дикой боли в колене.

Это должна была быть Троя. Самый вертикальный город в известном мире.

Даже не нужно посылать воинов. Достаточно ступенек, чтобы победить его. Он смотрел вверх по парадной лестнице, один безжалостный мраморный враг за другим, пока она не разветвилась и не разделилась этажом выше, снова разветвилась и соединилась этажом выше. Боже, неужели этому нет конца? Вопрос, который он задавал себе уже столетие или больше.

Ему следовало бросить меч в море и остаться на корабле с Бальтазаром. Ему следовало бы остаться в Святом Городе, если уж на то пошло, с ногами в тёплой воде и тарелкой мягкой пищи, чтоб не сильно трудно было жевать.

— Но не-е-е-е-е-е-т… — прорычал он, стон оборвался от жестокого спазма в спине.

Ему нужно было найти ещё больше безнадёжных сражений, чтобы проиграть. Вечно хромать по этой кривой дороге в никуда. Бороться с собой до бесконечного, мучительного тупика в попытках исправить непоправимое…

На лестнице раздался грохот, и он чуть не выронил меч, оттолкнувшись от стены, и, дрожа, присел на корточки, пытаясь не шумно дышать.

Он услышал голоса. Женские голоса, кажется. Сердитые голоса, точно.

Он вытер пот тыльной стороной рукава. Снова обхватил рукоять меча.

Меч как обычно входил, как ключ в замок. Он стиснул ноющую челюсть и расправил сгорбленные плечи. Осознал неизменный печальный факт: без меча в руке он не был собой.

Он продолжал идти. Один шаг за другим. Один шаг за другим. Они были словно армия. Вместе они могли казаться непобедимыми, но каждый из них был всего лишь единицей. Каждый шаг был всего лишь