Дьяволы - Джо Аберкромби

— Ты что?

— Я прекрасно понимаю ваше раздражение…

— Попробуй понять ярость!

— …но я стояла перед выбором. Я служила пяти Святым Матерям в качестве главы Земной Курии. Такая роль требует больших жертв, болезненных компромиссов, необходимого…

— Зла? — резко ответила Алекс.

— Для одной — зло, для другой — …целесообразность. Моя задача — ходить в тени, чтобы Её Святейшество могла стоять на свету. Будучи императрицей, вы, возможно, чаще всего будете оказываться в тени. Вам придётся идти на жертвы и компромиссы, а порой, возможно, даже придётся делать то, что целесообразно. Такова цена за большое кресло. — её взгляд блуждал по Змеиному трону. — И нет кресел больше этого. Чего вы хотите?

— Извинений для начала! — прорычала Алекс, потирая избитые рёбра.

— Прошу прощения. Что ещё?

Алекс никогда не отправлялась к Кошёлке, не решив, с чем хочет уйти:

— Мне нужны дьяволы. Я хочу, чтобы их освободили от папского связывания и передали мне.

Теперь, наконец, Жижка нахмурилась:

— Не может быть и речи.

— Ты не в том положении, чтобы…

— Я — ничто, но я стою перед вами как представительница Её Святейшества, а Её Святейшество — глас Божий на земле. — она не кричала, но у неё имелся какой-то трюк, от которого последние слова резали уши, почти болезненно. Она погрозила пальцем в потолок, когда эхо затихло. — Как бы ни был высок ваш трон, вы всё равно найдёте Всевышнего над собой. Я понимаю вашу просьбу. Она даже делает вам честь. Они были вашими защитниками. Они видели вас в огне. Но не питайте иллюзий относительно их истинной сущности. Вигга Улласдоттр была неконтролируемой угрозой до того, как стала оборотнем. Как вы будете контролировать её сейчас? Может быть, нам стоит спросить Баптисту?

Повисло неловкое молчание. Алекс поняла, что теребит повязку на раненной руке, и заставила себя остановиться.

Отец Диас откашлялся:

— Возможно, мы признаем, что Виггу лучше всего держать в Небесном Дворце…

— Если вы думаете, что остальные представляют меньшую угрозу, вы обманываете себя. Вам повезло встретить барона Рикарда в хорошем настроении. Его плохое настроение уничтожило значительные территории в Восточной Европе. И не заставляйте меня начинать про демона грабителя могил. — она фыркнула. — Что бы ваши подданные подумали об императрице с такой свитой?

Алекс сглотнула. Действительно, жертвы и компромиссы:

— Солнышко, тогда…

— Вы уверены? Эльфийка всю жизнь провела вдали от своих, мучимая и терзаемая нашими. Её трудно понять, не так ли? Можете ли вы с абсолютной уверенностью сказать, что если её отыщут сородичи, она встанет на нашу сторону против них? И не сомневайтесь, её сородичи наступают. Если на Западе эльфов боятся, то здесь они вызывают полнейшую ненависть и отвращение, и не без оснований. Держите её как своего питомца, и если это обнаружится, ваши подданные, скорее всего, сожгут вас обеих.

Алекс попыталась ещё раз:

— Дьяволы… паства… они не зло…

— Я и не говорила, что они зло. Со злом можно договориться. Они гораздо опаснее. Каждый из них — по-своему ребёнок, но с силой чудовища, и они должны вернуться со мной в Святой Город, где их можно будет удержать. Лучше для вас… и правда… лучше для них. Рано или поздно вам придётся самой посадить их в клетку. Или быть ими уничтоженной. И я думаю, вы достаточно мудры, чтобы это понимать. — Алекс знала это, если быть честной. Ей даже от Кошёлки не получалось добиться желаемого, а Жижка была переговорщиком совсем другого уровня. — Якоб из Торна — это, конечно, другой случай, — продолжила она. — Я ожидала увидеть его здесь…

— Он упал в море, — сказал отец Диас.

— Как небрежно с его стороны.

— С вершины этой башни! — прорычала Алекс. — Горящим. Спасая мою жизнь. От твоего друга, герцога Михаэля!

— Как это… по-Якобски, — сказала Жижка, ничуть не смутившись. — Для такого мрачного человека у него всегда была склонность к драматизму. Рано или поздно он накупается. Если так, то добро пожаловать к вам. Он не был осуждён ни за какое преступление. Но имейте в виду: он может быть самым опасным из них всех. — Жижка шагнула вперёд. Она была некрупной женщиной, но, казалось, заполняла собой всю комнату. Чёрная башня резких речей посреди всего этого кричащего великолепия. — Могу ли я говорить откровенно, ваше величество?

— Раз уж ты призналась в покушении на убийство, я бы не сказала, что отсутствие увёрток что-то изменит, не так ли?

— Когда нас впервые представили, я увидела отчаявшегося ребёнка, воровку и нищенку, лишённую воспитания, образования и характера, совершенно не подходящую для должности горничной, не говоря уже о императрице. Честно говоря, я подозревала, что вы сбежите при первой же возможности или предадите наше дело за корку хлеба.

Кардинал Жижка сделала длинную паузу, словно приглашая Алекс возразить. Как будто приглашая всех возразить. Никто не возразил.

Она сделала ещё шаг вперёд:

— Герцог Михаэль был змеёй. Но я знаю, как обращаться со змеями. Выбор его вместо вас был решением, которое пришло само собой.

Алекс вздёрнула подбородок, как учил её барон Рикард:

— И что вы видите сейчас?

— Происхождение можно подделать. Воспитание — усвоить. Что действительно важно, так это характер, и в этом… — Жижка внимательно посмотрела на Алекс. — Кажется, я поспешила с суждением. Я вижу женщину, которая, если прислушается к мудрым голосам и сделает мудрый выбор, вполне может вжиться в роль.

— Не говоря уже о том, что другие кандидаты были… — и Алекс пересчитала их по пальцам: разорван оборотнем, пронзён мечом на тонущем корабле, утащен в чумную яму легионом мертвецов, заморожен и раздроблен на тысячи кусков тающего мяса, и сброшен горящим с самого длинного в Европе обрыва в море.

Повисла пауза.

— Похоже, решение снова принимается само собой, — сказала кардинал Жижка, делая ещё один шаг вперёд. — Боюсь, вы осознаете, что чем могущественнее человек, тем чаще он обнаруживает, как решения принимаются сами собой. Когда мы сталкиваемся с неизбежным, нам следует, ради тех, чья безопасность и процветание зависят от нас, извлечь из этого максимум пользы.

— То есть вы предлагаете мне отложить свои чувства в сторону ради общего блага?

— Ваши слова. Но, по-моему, хорошо подобранные. — голос Жижки, безусловно, не выдавал никаких чувств, когда она сделала ещё