Наследник Агонии - Евгений Альтмайер

целомудрие, благочиние и прочие несуразные вещи, и не взглянул бы. Так что отношения между супругами никогда не были безоблачными. Даже после того, как возраст взял свое и любовный пыл немного поутих.

Хотя, говорят, список растущих в Порто-Маре бастардов время от времени продолжает пополняться до сих пор.

Рамона, также никогда любовного пыла к дяде не питавшая, и к воспитаннику его симпатий не испытывает.

– Вмешаюсь, когда время придет. – Рассеянно отозвался Мартин. Мысли опекуна блуждают где-то далеко. – Полагаю, некстати забеременевшую девицу пристроить замуж в ближайшую деревеньку много труда не составит.

– И это, по-вашему, приемлемо для опекуна, растящего достойного сына рода Альварес?!

Хозяин Замка Фей в ответ оглушительно хрюкнул, тщетно пытаясь удержать рвущийся наружу смешок. Рафаэль тоже не сдержал ухмылки. Достойные представители блистательной фамилии давно и прочно прославились уникальной способностью не пропускать ни одной юбки. Скорее уж белой вороной в их семействе выглядит Карлос с его бесконечным благочестием.

В полусонной провинции на такое порой смотрят с осуждением. Хотя чаще стараются делать вид, что не замечают. Пусть Ниланта – средоточие подлинной власти и богатства их рода – и отделена Морем Гроз, Альварес и в этой дыре обладают слишком серьезным влиянием, чтобы невозбранно читать им нотации.

Рамона скривила губы в раздраженной гримасе. Неприятный разговор, к счастью, прервало появление лакея, в руках которого исходит ароматным паром огромная супница.

Дальнейший обед протекал в ледяном негодующем молчании. Мартин думает о чем-то своем, Рафаэль же тщетно пытается бороться с досадливым раздражением. Пару лет назад миловидная девушка из прислуги уже строила ему глазки. И все зашло – к обоюдному удовольствию – достаточно далеко… прежде чем сеньора Рамона, прознав об интрижке, не начала против бедняжки войну.

Рафаэля Мартин трогать запретил. Дядя пускал в ход запреты и розги лишь когда дело касалось магии и любого образования, выходящего за рамки приличествующего юному сеньору. А вот за служанку вступаться нужным, естественно, не посчитал. В результате девчонка отправилась на какую-то дальнюю ферму, а Рафаэль обзавелся некоторым зубом на сеньору Рамону. Не очень большим и не так чтобы сильно острым… но осадок, все-таки, остался.

И опять она берется за старое. Вот только если приставит к нему какого-нибудь лакея, чтобы шпионил по ночам за выходом из его комнаты… Это может стать настоящей помехой. Тьма бы драла эту изображающую благонравие…

Рафаэль постарался взять себя в руки. Что проку попусту скрипеть зубами.

– Скажите, сеньор, не было ли вестей из Порто-Маре? – спросил он после недолгого молчания.

– Что? А, нет-нет. Во всяком случае, не от сеньора Веласко. – Отозвался Мартин, выдернутый из созерцательной задумчивости. – Впрочем, для беспокойства нет никаких причин. Вы, конечно, совершили форменное безобразие и все такое, но сомневаюсь, что кары, которые он на вас обрушит, стоят чрезмерных переживаний.

– Я и не переживаю. – Буркнул Рафаэль. – Но хотелось бы побыстрее закончить с этой историей.

Ожидание чего-то невнятного, но грозящего испортить наполнившуюся было незримым светом жизнь – не самое приятное ощущение.

– На всякий случай, хотел бы предупредить. – Мартин истолковал реакцию воспитанника по-своему. – Настоятельно не рекомендую в ближайшее время искать новой ссоры с этим низкородным мерзавцем. Лучше бы вам вести себя тихо и спокойно. Две дуэли подряд – выходка, которую сеньор Веласко может и не оценить.

– Я понял, дядя.

– Надеюсь, что так. – Мрачно отозвался Мартин, смерив воспитанника подозрительным взглядом.

Рафаэль попытался принять невинный взгляд. Месть, быть может, и относится к числу холодных закусок… Но Хуана он прикончит. Чем быстрее – тем лучше. Во-первых, хамство должно быть наказуемо. Во-вторых, подлец, сам того не зная, нанес ему стократ худшее оскорбление, чем брошенная в сердцах фраза или выплеснутое в лицо вино.

Это он, наследник великого дома Альварес, должен уметь применять против врагов самые изощренные и невероятные заклинания и чародейство. Он, а не пережравший дешевой сангрии сын гарнизонного служаки!

– Я, с вашего позволения, оставлю вас. Сеньор… Сеньора…

Лакеи в роскошных ливреях отточенным движением распахнули перед ним двери. Уже выходя из трапезной, услышал чуть рассеянный голос Мартина.

– Сеньоры, вы меня весьма обяжете, если не станете чинить ему препон в этом амурном увлечении. Быть может, женская ласка и уступчивость, наконец, отвадят юношу от дурных увлечений колдовством. Мне, признаться, порядком надоело ловить его за руку в этом неуемном любопытстве.

Этой ночью он вновь покинул комнату вскоре после того, как тяжелые часы где-то в глубине замка глухо пробили полночь. Мягко прошуршала по густому ворсу ковра едва различимо скрипнувшая дверь. Уходящие вниз ступени залиты льющимся в окна лунным светом.

Двигаться приходится даже осторожнее, чем обычно. Однако, ночные коридоры все так же пусты и безлюдны. Когда вокруг сомкнулись пропитанные липким холодом своды подземелья, Рафаэль не сдержал облегченного вздоха.

– Iluminar! – Прошептал он, сложив пальцы в несложный магический жест.

Над головой вспыхнул ярко-рыжий огонек. По каменным стенам заплясали алые отсветы. Губы сами собой сложились в торжествующую усмешку. Вчера он добился результата лишь с третьей попытки.

Стихийная магия дается легко. Намного легче, чем опасался Рафаэль. Не зря говорят, что кровь Альварес несет в себе чародейскую искру. Но почему же Мигель, бездна подери, так отчаянно бежит от нее сам – и закрывает эту дорогу другим?

Когда-то Рафаэлю казалось, что он готов возненавидеть отца. За то, что запер в этой дыре. За то, что преграждает путь к истинному могуществу и силе. Сейчас же, когда магическая энергия послушно отзывается на его заклинания, на смену бессильной ярости пришло оглушенное недоумение. Зачем?! Почему?! Нет ответа… Что же, со временем он, быть может, и отыщет решение этой загадки. Если только у нее вообще есть решение, отличное от примитивного страха неведомого.

– Sic habebis gloriam totius mundi. – Негромко произнес Рафаэль, начертив на влажном камне привычный росчерк Адамантовой печати.

Тяжелые блоки раздались в стороны, пропуская его в чертог Леонардо. Обычно, едва ступив на ровные каменные плиты, он спешит к ждущим книжным полкам. Сегодня, однако, где-то в глубине сознания неожиданно шевельнулось растерянное сомнение.

После короткого колебания Рафаэль двинулся в соседний зал. Зачем прадеду потребовалась такая огромная лаборатория? О нем ходило немало странных легенд. Леонардо, несомненно, был одним из величайших чародеев своего времени. И – алхимия? Что такого он надеялся закупорить в пробирку, над чем не властны самые