Королевская судьба - Морган Хауэлл

Заверения Тамуса в том, что орки будут непоколебимы, должны были ободрить Севрена, но он все равно беспокоился. Стража королевы Гирты из орков была ее лучшим средством защиты от узурпаторов, но она их сторонилась. Женщине, которую осаждают крысы, не следовало бы избегать кошек. Но Гирта избегала, и Севрен боялся, что ее враги будут процветать.

Все пошло наперекосяк, подумал Севрен. Мне пора двигаться дальше. Он не мог представить, куда. Его кошелька не хватало, чтобы купить ферму, но он не желал снова воевать в Лувейне. По правде говоря, он все еще цеплялся за надежду, что Дар жива. Мечта отвезти ее в Аверен казалась совершенно утраченной – песчаный лед, упавший на каменный пол. Но воспоминания о ней привязывали его к Тайбену до тех пор, пока он не узнает судьбу Дар.

16

Несмотря на свои слова, Дар опасалась, что Нир-ят права и звать Ковок-ма глупо. Дар понимала, что, даже будучи королевой, она не сможет перечить его мутури. Дар могла заставить Ковок-ма служить ей, но только Кат-ма могла благословить их союз. Дар даже не была уверена, сможет ли он прикоснуться к ней без разрешения мутури. Она подумала, что, скорее всего, сможет, но дальнейшая близость будет серьезным проступком. Зачем мучить себя? Причина для Дар была проста. Она и так мучилась.

Дар считала, что она стала уркзиммути из-за Ковок-ма. Даже когда они впервые встретились, он знал, что она другая. Он учил ее оркскому языку, залечивал раны и защищал от воинов вашавоки. Когда она подстрекала орков к дезертирству, он последовал за ней. По его словам, благодаря ей он чувствовал себя в безопасности. А потом, в руинах Таратанка, он подарил ей любовь. Именно его любовь помогла Дар почувствовать себя настоящей уркзиммути – больше, чем ее корона или даже перерождение, потому что она предшествовала и тому, и другому. Ни один вашавоки никогда не получал такой любви, как я.

Но в любви Ковок-ма ей было отказано, потому что его мутури хотели внучек. Дар знала, что они принесут Кат-ма больше статуса, чем брак сына с королевой. Хотя Дар считала, что мутури должна больше заботиться о счастье своего сына, Кат-ма не заботилась, и Дар мало что могла с этим поделать. Это возвращало Дар к дилемме: она могла держать Ковок-ма рядом с собой, но он должен оставаться в стороне. Дар не знала, что хуже – иметь его рядом или не иметь вовсе. Ее грудь хотела, чтобы он был рядом. Но голова подсказывала, что это безрассудство.

Вечером третьего пира Дар часто отвлекалась на мысли о Ковок-ма. Она уже подсчитала, сколько времени потребуется ее посланию, чтобы дойти до Мут-ма, и как скоро может прибыть Ковок-ма. Ханмути, который Дар принимала этой ночью, возглавляла мутури, которая была едва ли старше ее. Однако у мутури уже было три дочери, ни одна из которых не была достаточно взрослой, чтобы служить. В ее ханмути также входили две пожилые тетушки со своими семьями. Явно недовольные, они напоминали Дар Кат-ма.

Несмотря на то, что Дар выпила слишком много фалфхиси, после пира она спала крепким сном. На следующее утро она проснулась с головной болью. Пожевав семечки ушутахи, чтобы облегчить похмелье, она отправилась к хранителю преданий. Дар все еще брала уроки чтения и письма, но причина ее визита заключалась не в этом. Тем не менее Дар немного поупражнялась в письме, прежде чем спросить то, что хотела узнать.

– Могут ли перерожденные матери иметь детей?

Йев-ят ответила, поглаживая линии своей клановой татуировки.

– Интересный вопрос, – сказала она после долгой паузы. Некоторое время она продолжала поглаживать подбородок, затем поднялась и стала доставать с полок дитпахи. Вернувшись с целой стопкой, она прочла несколько, а затем указала на отрывок.

– Здесь рассказывается о сыне вашавоки, который переродился в Хунда-па. Он и его мать по имени Дир-таб были благословлены. Сейчас клана Таб не существует.

– Он потерян, как клан Па? – спросила Дар.

– Тва, они все мертвы. До прихода вашавоков было тринадцать кланов. Теперь их только восемь, девять, если считать клан Па. Но я отвлекаюсь. Вот. – Йев-ят указала на отрывок. – Дир-таб родил сына по имени Так-таб.

Йев-ят некоторое время читала молча.

– Там говорится, что он выглядел странно.

– Как? – спросила Дар.

– Не сказано. – Йев-ят прочла еще немного. – Позже он был убит.

– Кем?

– Какой-то вашавоки, который был родственником родителей вашавоки Хунда-ята.

– Но Дир-таб родился уркзиммути, – сказала Дар. – Говорит ли какой-нибудь дитпахи о возрожденных матерях, родивших детей?

Этот вопрос вызвал очередную порцию чтения и перетаскивания стопок дитпахи. Дар терпеливо ждала, пока Хранительница преданий искала ответ. Наконец Йев-ят снова заговорила.

– Долгое время никто не перерождался, и много мудрости было утеряно. Я нашла рассказы о трех перерожденных матерях, но только одна была благословенна. Ее звали Дин-ян, и жила она недалеко от Таратанка. Возможно, у нее был ребенок, но этот ребенок мог быть ее сестрой. В сказках об этом ничего не говорится.

Хранительница преданий собрала дитпахи.

– Почему ты задала этот вопрос?

Лицо Дар покраснело.

– Я надеюсь иметь дочерей.

– А какая мать не надеется?

***

Толум Коль впервые появился при дворе на одном из частых пиров. Пиры Гирты не были ни столь пышными, ни столь посещаемыми, как у ее покойного мужа, но честолюбцы приходили. Все они обратили внимание на нового офицера в штабе генерала Волтара. Ходили слухи, что он эксперт по оркам, и эта информация вызвала целый ряд предположений. Одни считали, что толум пришел, чтобы обуздать орков. Другие считали его их защитником. Многие задавались вопросом, не готовят ли его в качестве нового Человека Королевы.

Дамы сошлись во мнении, что толум Коль выглядит очень привлекательно. Его считали красивым в грубой манере, и многие отмечали его пронзительные голубые глаза. Мужчины, считавшие его вероятным соперником, утешались тем, что он не был благородного происхождения. Они находили его уверенную манеру поведения тревожной, несмотря на всю его любезность.

До начала официальной рассадки придворные могли обращаться к королеве Гирте с прошениями и другими делами. Те, кто обращался, находили ее рассеянной. Она беспокоилась о своем сыне, который после смерти отца стал замкнутым и подвержен ночным страхам. Стражники-орки молча стояли за спиной королевы, навевая тоску на всех собравшихся.