Академия Дарклэнд. Клетка - Анна Сергеевна Одувалова

Страх за будущее, приглушенный теплом и вином, снова поднимает голову.

— Что с нами теперь будет? — шепчу я, глядя, как тени от огня пляшут на потолке с облупившейся лепниной.

Джаспер берет с пола бокал и делает еще один глоток вина.

— Мы останемся живы. Это главное. — Говорит он с тихой уверенностью в голосе. — Ты, вообще, жертва. С тобой все понятно. Я… — Он вздыхает. — Ну, может быть, наденут ограничивающие браслеты на полгода. И теперь в Даркленде я останусь не по надуманному обвинению, а по реальному.

Вина сжимает мне горло сильнее, чем раньше.

— Прости, — тихо выдыхаю я, пряча лицо в коленях. — Снова тебя подставила.

Рядом раздается короткая усмешка.

— Ну, видно, судьба у меня такая. — Его голос звучит устало, но без злости. И вдруг, в каком-то непонятном, спонтанном порыве, он двигается ближе. Его рука обхватывает мои плечи, обнимая, а я послушно кладу ему голову на плечо.

Голова лежит на плече парня. Его рука все еще обнимает меня за плечи под одеялом. Это неловко и… странно успокаивающе одновременно. Я боюсь пошевелиться и спугнуть это хрупкое, неожиданное равновесие, возникшее между нами после ужаса этой ночи. Тепло от огня и одеял, тяжесть в веках от усталости и вина — все это обволакивает. Но вопрос, который сверлит мозг, не дает покоя, вырывается наружу, прежде чем я успеваю его остановить.

— Почему ты это сделал? — спрашиваю я тихо, уткнувшись в ткань его халата. Для храбрости делаю еще один глоток вина, кисловатая жидкость обжигает горло.

Рядом чувствую, как Джаспер напрягается. Он не убирает руку, но пальцы слегка сжимают мое плечо под одеялом.

— Что именно? — Голос парня звучит ровно, даже холодновато. Джаспер прекрасно знает, о чем я.

Не меняю позу, мне легче говорить, не глядя ему в глаза. Поэтому продолжаю утыкаться носом в его плечо.

— Спас меня. Ты был далеко на берегу… мог просто… — голос предательски дрожит.

— Уйти? — Он договаривает за меня, и в тоне снова появляется хорошо знакомая ледяная нотка.

Киваю. Мне страшно даже представить, что он мог так поступить, но вопрос не отпускает. Почему он не ушел? Почему рисковал собой? Мы ведь даже не друзья.

Парень вздыхает. Мне кажется, я снова его задела. Это подтверждают его следующие слова.

— Я так похож на того, кто может просто уйти, когда на его глазах происходит сначала похищение, а потом попытка убийства? — Джаспер произносит это без пафоса, почти устало.

— Нет. — Быстро мотаю головой, чувствуя, как волосы цепляются за ткань его халата. — Непохож. Я… я похожа на ту, кого не стоит спасать. Которая приносит только проблемы.

Его рука сжимает мое плечо чуть сильнее, почти до боли.

— Всех стоит спасать, — говорит он твердо. Его голос теряет ледяную нотку, становится просто усталым. — Перестань забивать голову такой ерундой. Я не мог поступить иначе. Точка. А сейчас… — Он делает паузу, и я чувствую, как его тело под одеялом расслабляется от накатившей усталости. — Сейчас нам надо просто отдохнуть. Выспаться. Завтра будем думать, как вернуться в Академию и как объяснить наше внезапное исчезновение. Сил на это сейчас просто нет.

— И при этом не рассказать про… про смерть Давида? — спрашиваю я, поднимая наконец голову и глядя на профиль парня, освещенный пламенем камина. Тени подчеркивают усталость вокруг глаз.

Джаспер откидывается на подушки, его взгляд устремлен в потолок.

— А вот это, боюсь, не получится. Мы должны будем сказать правду. Что Давид пытался тебя похитить и убить. — Он поворачивает голову ко мне. — Все тайное рано или поздно вылезает наружу. Его тело… найдут. Это вопрос времени.

— Или уже нашли, — тихо соглашаюсь я, представляя эту мрачную картину. Чувство вины снова сжимает горло.

— Именно, — подтверждает Джаспер. Потом его рука осторожно опускается на мою голову, мягко прижимая ее обратно к своему плечу, и заставляя прилечь рядом. — А сейчас, Дана, закрой глаза. Постарайся уснуть. Эта ночь… — он не заканчивает фразу, но в его голосе слышится вся тяжесть пережитого. — Она была невероятно долгой. Спи.

Скоро, несмотря на не очень удобную позу и не до конца прогретый воздух, я окончательно согреваюсь в объятиях Джаспера. Его дыхание становится глубже, ровнее. Усталость и нервное истощение берут свое. Я проваливаюсь в тяжелый, беспокойный сон, уткнувшись носом в плечо парня, впитавшее запах морской соли и чего-то неуловимо своего, знакомого.

Но отключиться от пережитого кошмара не получается. Во сне меня снова преследует Давид. Я вижу его искаженное безумием и холодным расчетом лицо. Снова оказываюсь на качающейся палубе катера, который швыряет на волнах, как скорлупку. Снова пытаюсь сбежать, цепляясь за скользкие перила, и снова не могу. Крик Давида сливается с ревом мотора и карканьем Карго. Вода ледяная, веревка впивается в запястья…

Просыпаюсь резко, в холодном поту от собственного крика. Воздух вырывается из легких со всхлипами. Сердце колотится, как сумасшедшее Руки дрожат, слезы подступают комком к горлу, душат.

— Тише! — Джаспер просыпается мгновенно, как будто и не спал. Его голос хриплый от сна, но руки уже сжимают меня в объятиях, крепкие и уверенные. — Все хорошо. Я тут.

Я сильнее вцепляюсь в полу его халата, съехавшего с плеча, чувствуя под тканью тепло его кожи. Меня бьет крупная дрожь. Понимаю, что вряд ли смогу уснуть снова. Картины кошмара слишком яркие, слишком реальные. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу темную воду и его лицо.

— Дана, дыши глубже, — уговаривает он, мягко притягивая ближе. Его теплая ладонь на моей спине, медленно поглаживает, пытаясь успокоить. — Вдох… выдох… Вот так. Успокойся. Это просто сон. Ты в безопасности.

Мои слезы оставляют мокрые следы на его обжигающе горячей груди. Я всхлипываю, стараясь делать глубокие, дрожащие вдохи, как он говорит. Его устойчивое сердцебиение под щекой — якорь в этом море страха.

Дрожь постепенно отпускает, сменяясь глубокой, ледяной усталостью. Я отрываюсь от его груди, вытираю лицо рукавом. Вскидываю глаза на парня, пытаясь лучше разглядеть его усталое, но сосредоточенное на мне лицо в отблесках пламени затухающего камина.

— Я не могу спать, — шепчу я. Голос все еще дрожит. — Он приходит за мной… во сне. Мне так страшно, Джаспер. Каждый раз… вода… его руки… — Голос срывается.

Парень тяжело вздыхает. Его пальцы осторожно, почти нежно, убирают спутанную прядь волос с моего мокрого от слез лица. Подушечкой большого пальца он стирает со щек дорожки слез. Его прикосновение твердое, но бережное.

— Это всего лишь сон, Дана, — говорит он тихо.