По следам серой царевны - Елена Николаевна Щигорцова

– А вона, – кивнул он на них, – потравились, бабка воет, а я от греха подальше почапал зарыть их за поскотиной. Потравились все куры, всё.

Женщины заохали, заахали, начали причитать о гибели скота, а потом и всей деревне.

– Да как же воду можно потравить? – Непонимающе прошептала Йара, сжимая руками голову.

Мужик махнул рукой в сторону, откуда вчера пришла Йара в эту деревню и ответил:

– Оттуль наша речонка бежит, знать там что ль-то сделалось…

Не успел он договорить, как вода в реке, бурля и пуская пузыри, словно закипела, окрашиваясь в фиолетовый цвет. Все остолбенели, выпучившись на непонятное явление. От реки пахнуло жаром, и разом вода спала, обнажив илистое дно. Бабы завизжали, в панике побросали коромысла и кинулись прочь сломя головы. Мужик дёрнулся и скинул вниз дохлых кур в испуге; случившееся безумие в природе напугало всех. Через какое-то время вода медленно стала просачиваться обратно, заполняя реку по-прежнему.

Йара посмотрела вдаль, туда, где недавно полыхала деревня Лаптева. И тут её прошибла как током мысль: там на подступах к деревне она ведь в зарослях ивняка у берега оставила мешок со старинным ключом хана. Может вода подступила к нему, и ключ таким образом стал проявлять себя. Это было опасно, Чернобог вычислит и завладеет находкой. А прибавлять ему лишние силы Йаре совсем не хотелось.

Серая царевна никогда не возвращалась назад; но сейчас обстоятельства складывались таким образом, что не вернуться значило погубить не одну деревню и возможно помочь Чернобогу обрести дополнительную силу. Поэтому она не пошла, а побежала обратно вдоль берега, думая только лишь о том, как бы успеть первой.

Чернобог же в это время, уже добравшись до Лаптево, с горечью смотрел на остатки сожженных домов и сопел. В том, что Йара была здесь, сомнений не оставалось, вот только ,куда она дальше направилась: или по бездорожью через лес, или по дороге, но это в другую сторону. Требовалось думать, и нужны были знаки. Чернобог злился, потирая лоб, и пришёл к решению, что он прежде добудет ключ, который даст ему умение заглядывать в будущее и видеть, куда направляется неуловимая девица. А там уже и поймать ее будет проще. И Чернобог приказал скакать Гришуньке к часовне, надеясь, что Ульян уже справился с заданием и нашел мешок с ценной находкой.

Но и здесь его ждало разочарование. Ульян сидел на крыльце, ждал хозяина, полностью положившись на судьбу – убежать уже не удастся, в любом случае придется выдержать его гнев. Так оно и случилось, что творил Чернобог, узнав, что Ульян мешок не нашёл, походило на ураган. Часовню он развалил на щепки, всё тыча и тыча в неё пальцем, голося:

– Мельче, мельче…

Бревна, итак ветхие, рассыпались на глазах, половицы взлетали и падали на землю мелкими щепами; кружил ветер. Чернобог негодовал, и снова , и снова заставлял разлетаться и ломаться даже самые мелкие деревяшки. Истерика длилась долго. Гришунька, уже наученный печальным опытом, отвёл подальше лошадь и спрятался. Ульян забился в угол у сарая и, обхватив голову руками, наблюдал за буйствами хозяина.

Стенания Чернобога можно было понять – проворонил такую вещь. А ведь с помощью ключа, раскладывая его на карте любой местности, можно было узнать точное местонахождение названного человека или предмета. Ключ обладал таким умением, и из легенды об этом люди знали. К тому же, ключ был податлив и, если долгое время находился в руках одного человека, то со временем перенимал его черты. Добр был когда человек, то и ключ больше тяготел к добрым делам; а коли злостью от хозяина всегда веяло, то и ключ под такое настроение подстраивался и начинал творить всякие пакости. Вот был бы знатный созлодей для Чернобога. И был почти в руках…так глупо ускользнул.

Глава 14. Ивки.

Йара бежала изо всех сил, с одной только мыслью: успеть вперед Чернобога. Как же она могла вообще оставить ключ, не спрятать, не позаботиться, а швырнуть его в кусты. Вот поторопишься, не сделаешь что-нибудь основательно, а потом плоды и пожинаешь, бежишь исправлять со всех ног. Уставала, меняла бег на медленную ходьбу, потом опять ускорялась, останавливалась передохнуть немного и вновь шла вперёд. За длинным холмом обрывался лес и начинались поля, и вот то самое место. Йара перевела дух и подошла к зарослям ивняка, за которыми даже не видно было реки. Секунду подумала, вспоминая точное место и наклонилась, чтобы развести руками ветки. Тут одна из веток её по руке как хлестнёт. Не больно, но удивительно. Йара, погружённая в свои мысли и заботы, не придала этому значения. Удары повторились, как только она вновь попыталась потянуть за ветку, чтобы раздвинуть заросли.

Йара отдёрнула руку и внимательно всмотрелась. Она знала, что бывает в зарослях ивняка, но никак не думала, что встретит ивок именно здесь. Обычно они любили селиться в тёплых местах, а при виде снега моментально замирали, отправляясь в спячку. И вот удивительно, сейчас они вполне себя хорошо чувствовали на Урале в предзимье.

Ивки – безобидные существа, живущие на ветках ивы, они небольшие, тонкие, напоминающие ветку, но, если присмотреться поближе, то можно разглядеть, что это были девушки, очень красивые в коричневых сарафанах, изящные и худенькие. Они всё смеялись и раскачивались, держась ногами за ветки. Большого горя людям и животным они обычно не приносили, но уж коли человек или зверь заплутает и набредёт на них, то заплетут в своих зарослях, все пути запутают и не выбраться. Питались они водой и любили песни петь, только совсем не умели, и получалось то ли мычание, то ли вой. Иногда эти их монотонные песнопения могли путников и с ума свести.

Йара наклонилась, чтобы лучше рассмотреть этих юрких девчушек, и тут же получила щелчок по носу.

– Прекратите, – предупредила она, – а то я могу и сжечь у вас тут всё.

– Водой зальем, не разгорится, а ты слаба будешь, – звонко отвечали они, раскачиваясь, – кыш отсюда.

– Мешок отдайте, расступитесь – я возьму, и уйду, – попросила Йара, и сама ненамеренная ссориться.

– Не отдадим так мешок, не отдадим, – зазвонили они на перебой, – выкуп нужен. Принеси выкуп и возьмешь.

– Что же вам нужно за мешок?

Ивки ещё больше оживились, сильнее стали раскачиваться, затараторили:

– Принеси целый кувшин барсучьего жира. Тогда