Последний дракон Востока. В нитях любви - Катрина Кван

Мои уши вспыхнули от смущения. Я сосредоточился на малышке Цзя, которая наконец замолчала, видимо решив сделать паузу, чтобы перевести дух. Она шевелилась в одеяле, вытягивая руку вверх, словно пыталась ухватить небо, и ее крик постепенно стихал до недовольного всхлипывания. Любое лишнее движение, и она бы заплакала вновь.

– Все… сложно, – признался я.

– Ты испытываешь к ней чувства?

Я глубоко вздохнул:

– Да, но…

– Но что? Любовь никогда не бывает сложной, диди[38].

– «Любовь» – слишком громко сказано. Мы только недавно познакомились.

– Правда? А выглядит так, словно вы знакомы целую вечность.

– Да, на самом деле это именно так и ощущается.

– Ты знаешь, чувствует ли она то же самое? – прямо спросила Чжоу. Я невольно восхитился ее прямотой – с ней удивительно легко было говорить начистоту.

– Не уверен, – признался я. – Но в любом случае не стану навязывать ей свои чувства. Это было бы неправильно. Мне кажется…

– Что? – мягко подтолкнула Чжоу.

Я задумался, прикусывая щеку:

– Думаю, она пережила что-то ужасное. Не знаю, что именно, и сомневаюсь, что она когда-либо расскажет, но я точно знаю – она несет этот груз в одиночку. Я не хочу обременять ее еще и своими чувствами.

Чжоу посмотрела на меня с сочувствием:

– Могу дать совет?

– Конечно.

– Думаю, тебе стоит быть с ней откровенным. Лучше сейчас, чем никогда.

Мой живот сжался от волнения.

– А если… – Я вздохнул. – А если она не ответит взаимностью?

– Тогда хотя бы будешь знать. И после ее ответа сможешь двигаться дальше… хотя я очень сомневаюсь, что дело дойдет до такого.

– Почему вы так думаете?

Чжоу лукаво улыбнулась:

– Ты что, совсем не замечаешь, как она на тебя смотрит?

– Как она… что?

Чжоу посмотрела куда-то вдаль. Я проследил за ее взглядом. За шатрами и мельтешащими жителями деревни заметил Цзинь у подножия холма, окруженную группой маленьких девочек, тех самых, что крутились вокруг нее на празднике. Они весело бегали вокруг нее, смеясь и играя. Цзинь сидела на траве, обхватив колени руками и подперев подбородок. Несмотря на притворное недовольство, я чувствовал ее спокойную радость через нашу связь. Даже на таком расстоянии я ощущал ее тихое веселье.

Что-то екнуло у меня в груди. Она выглядела так по-матерински естественно в окружении детей. В ее легкой улыбке была какая-то незнакомая мне нежность. Девочки дарили ей букеты из опавших листьев, перевязанные длинными травинками, а Цзинь бережно принимала эти маленькие подарки, слушая их щебетание.

На мгновение наши взгляды встретились. Она смотрела на меня или на младенца у меня на руках? Я не мог понять. Но в ее глазах было что-то теплое и нежное. Она осознала, что засмотрелась, и быстро отвела взгляд лишь для того, чтобы украдкой снова взглянуть на меня, думая, что я не замечу.

Сердце пропустило удар, когда Цзинь поднялась и направилась в мою сторону. Деревенские девчонки бросились за ней, одна даже ухватилась за ее руку, ступая по промерзшей земле. Споткнувшись, малышка чуть не упала, но Цзинь ловко подхватила ее, не дав удариться.

Чжоу широко улыбнулась, когда она подошла.

– Ах, как удачно! Цзинь, не хочешь похлебки из костного бульона?

– Нет, спасибо. Может быть, позже, – ответила Цзинь и взглянула на малышку Цзя, которая снова начала ерзать. – Все никак не успокоится?

Чжоу устало выдохнула.

– Увы. Боюсь, вся деревня скоро выгонит нас за такие крики. Мы пытаемся приучить ее к твердой пище, но, как видишь… – Она кивнула на раскрасневшуюся от плача дочку.

– У вас есть мед и козье молоко? – спросила Цзинь.

– Думаю, в кладовой должно быть немного.

– Тогда принеси, пожалуйста. И еще чистую ткань.

Чжоу наклонила голову, раздумывая.

– Хорошо. Сейчас вернусь.

Цзинь грациозно опустилась на колени рядом со мной и протянула руки прямо к малышке.

– Можно?

Я молча кивнул, осторожно передавая ребенка. Ее жест казался таким естественным, таким теплым.

– Как ты? – спросил я, ощущая неприятную сухость в горле. – В последнее время тебя совсем не видно.

Цзинь медленно укачивала ребенка.

– Я… думала. О твоем вопросе.

Мое сердце замерло. Я изо всех сил старался сохранять спокойствие, хотя внутри все сжималось.

– И?

– Я решила рассказать тебе правду, Сай, но…

– Что?

– Ты должен пообещать, что выслушаешь меня до конца и не станешь действовать сгоряча.

Я наклонился ближе, подавляя дрожь, охватившую все мое тело.

– Клянусь, Цзинь.

Она кивнула, хотя я и чувствовал ее тревогу.

– Я скажу, когда будем наедине. Здесь неподходящее место.

И на этот раз я с ней согласился. Охотница все это время слонялась по деревне. Я не видел ее последние несколько дней, но был уверен, что она где-то рядом, наблюдает за нами. Обсуждать это в открытую было бы крайне опасно.

Чжоу вернулась с тем, что просила Цзинь. В чаше плескалось козье молоко.

– Что теперь?

– Смешай мед с молоком и пропитай смесью ткань, – спокойно объяснила Цзинь.

Она говорила так уверенно, будто делала это тысячу раз.

Когда Чжоу закончила, Цзинь взяла полотенце и поднесла его к губам малышки. Настоящее чудо – девочка сразу же приникла к ткани и начала пить, слишком увлекшись сладким вкусом, чтобы продолжать плакать. Вся деревня, казалось, выдохнула с облегчением.

– О, благодарение богам! – воскликнула Чжоу.

– Наконец-то я снова слышу мир вокруг, – усмехнулся я.

Цзинь закатила глаза:

– Это ненадолго, но на время поможет. Только не давай ей это слишком часто, используй в самых крайних случаях.

Чжоу благодарно кивнула, осторожно забрав дочь и прижимая ее к себе.

– Откуда ты знаешь об этом? У тебя есть дети?

Цзинь на мгновение замерла, затем едва заметно кивнула. Ее глаза стали бесконечно далекими, потемневшими от усталости и чего-то еще, чего я не мог до конца понять.

– Был… – Ее голос прозвучал почти неслышно. – Но он давно покинул меня.

Тяжесть этих простых слов сдавила грудь, и клянусь, что в этот момент мое сердце разрывалось в такт с ее. Я больше не мог просто сидеть на месте.

– Мы с Цзинь собирались прогуляться, – сказал я Чжоу. – Ты справишься без нас?

Чжоу отмахнулась с улыбкой:

– Конечно. Мин должен скоро вернуться. Вы и так сделали больше чем достаточно.

Я протянул руку Цзинь. Она приняла ее без колебаний. Мы направились к нашим шатрам. Внутри меня ворохом кружились вопросы. Я не сомневался, что Цзинь чувствовала мое нетерпение, потому что нить Судьбы между нами будто слегка натянулась, почти как если бы она пыталась притянуть меня ближе.

– Заварник! – раздался позади нас пронзительный голос Фэн, которая приближалась с решительным выражением на лице. – Нам нужно поговорить.

Боги, я все еще прошу дать мне терпения. Цзинь бросила на меня настороженный взгляд через плечо. Я лишь кивнул в ответ. Она пошла дальше, а я остался. Чем дальше друг от друга будут моя избранница и Фэн, тем лучше.

– Ты все еще здесь, вижу, – сказал я, скрестив руки на груди. – Я был уверен, что ты уже вернулась в Южное царство.

Она отразила мою позу, скрестив руки на куда более мускулистой груди, и фыркнула:

– Ты не ответил на мои вопросы.

– Я уже говорил тебе, я ничего не помню.

– Почему же я тебе не верю?

– Потому что, без обид, у тебя очень недоверчивый характер.

– Оно держало тебя в своих когтях, – продолжала давить Фэн. – Почему оно не съело тебя?

Я пожал плечами:

– Возможно, я слишком плохо пах.

Она прищурилась, пристально изучая каждую черту моего лица.

– Что ты от меня скрываешь, Заварник?

Неприятное чувство шевельнулось у меня под кожей, ладони внезапно стали липкими и онемели. Охотнице не занимать решимости, нужно отдать ей должное. Но Фэн придется постараться в сто раз больше, чтобы выудить из меня правду. Я не могу и не буду выдавать Цзинь. Даже если я скажу Фэн правду о том, что мы с Цзинь связаны судьбой, я сомневаюсь, что она откажется от своей охоты.

– Ты был на волосок от смерти, когда она тебя унесла, – уверенно произнесла Фэн. – Легкая добыча.

Зубы сжались с такой силой, что скрип отозвался в черепе глухим эхом.

– Звучит так, словно ты хотела увидеть меня съеденным, охотница.

– Не в этом дело. Просто это было бы логичней.

– Должно быть,