Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

по своему старому обычаю сошлись в круг, обхватывая друг друга за плечи. Богдан почувствовал тепло их тел и запах их пота, отчего накатили воспоминания. Мгновение, длиною в целую жизнь, завершилось. Разошлись, похватали свои вещи и двинулись куда-то от реки. Вел их Левша, по долгу службы последних лет хорошо поднаторевший в картографии. Злой и Мелкий слегка задержались, приводя в порядок их стоянку, и бегом догнали отряд, но пошли в арьергарде, прикрывая тыл и пытаясь запутать следы.

Шли споро, порой срывались на бег, молча, не сбивая дыхания лишними разговорами и не шумя. Богдан решил, что до привала расспросов и рассказов не будет, а там уже когда остановятся, нормально и поговорят, как и положено старым товарищам, – у костра, за едой, деля хлеб.

Двигались через лес.

Кто в бойне на реке остался в живых? Их это не волновало. Сделано все, казалось, достаточно хорошо. Вся стража мертва, а с каторжан спрос, даже если и будет, то небольшой. Кто еще спасся из заключенных? Скорее всего, погибли все. Прикованные цепями люди беззащитны перед гидрами. Возможно, кто-то выжил, оказавшись раненым. Или кому-то повезло. Если и так, то что? Если спасшийся укажет на Богдана, который, мол, умудрился уплыть, – да и бездна с ним. Такие слова почти ничего не стоят. А с учетом того, что это будет допрос, то допрашиваемые будут говорить все что угодно, чтобы их не пытали.

Будет ли кто-то искать тела и проверять? Глупо, ведь гидры сделали свое дело. Вообще Богдану, сейчас пробирающемуся в составе колонны товарищей через лес, казалось, что операция, проведенная по его спасению, практически идеальна и безупречна. Только магия, вмешайся она, могла бы что-то прояснить, но это уже не удел простых смертных – понять, на что способны колдуны.

Через несколько часов темп марш-броска ощутимо снизился. Торба, идущий вторым, пыхтел как паровоз, пот катился с него градом, и это при том, что они двигались без привычного воинского снаряжения и доспехов. Богдан стал замечать, что, несмотря на прошлый боевой опыт и все те ужасы, через которые они прошли вместе, его старые товарищи ощутимо потеряли форму. Раньше отряд с подобной нагрузкой и таким темпом мог бы двигаться день, ночь, затем еще день, если нужно. Если от скорости зависят чьи-то жизни. Таким сейчас оставался лишь он один, постоянно тренирующийся. Все же мастерство да опыт и крепость тела – вещи разные.

– Браток, ты уверен, что мы идем, куда надо? – Злой, замыкающий процессию и выглядевший по сравнению с остальными ветеранами достаточно бодро, постоянно озирался, словно голодный зверь, вглядываясь в окружающее пространство и что-то ища.

За время движения они несколько раз меняли направление, примерно половину всего пути двигались вдоль ручья и три раза его пересекали. Богдан понимал, что такие ухищрения нужны, чтобы преследователи сбились со следов. Стоило ли так делать? Лишняя осторожность не помешает.

Торба остановился, уперся руками в колени. Ему, грузному, крупному мужчине, было сейчас тяжелее всех, хотя он и славился своей выносливостью раньше.

– Так, передых, дальше пешком.

– Да, стареем, – Левша понял, что привал организовали без его ведома, но возмущаться не стал. Остановился и сразу, не раздумывая, завалился в траву.

– Ты чего творишь, нож те в печень! Вставай, браток, вставай, нечего валяться, – гневно зыркнул на него Злой. – Завел нас, бездна пойми, куда.

Левша с ворчанием поднялся и нашел упавшее бревно, примостился на него. Хромой, недолго думая, уселся рядом и начал массировать колено. Лицо его слегка кривилось, боль в ноге, как и десятилетие назад, досаждала ему при переходах. Остальные остановились и, выбрав места поудобнее, отдыхали. Остались стоять Злой, Торба и сам Бугай. Последний особо не чувствовал непереносимой усталости, но отдыху был благодарен. Практически бессонная ночь и работа на веслах изнуряли, но тело, закаленное годами боев, походов, тренировок, лишений и испытаний, могло выдержать еще многое. Если это потребуется.

Глава 14

– С пути сбились, бездна побери, – лицо Злого не выражало ничего хорошего. Он расхаживал из стороны в сторону, ворчал что-то себе под нос. – На восход сильно загнули.

– Если и так, что с того? – выпалил пыхтящий Торба.

– Крюк, браток, крюк. Мы так к ночи только к дороге выйдем. А может, и дотемна не дойдем.

– Плевать. Пара часов. Хф... – тяжелый вздох сбил речь грузного ветерана, а рука инстинктивно поправила заплечный мешок. – Мы тут следы путаем или как? Левша, что молчишь?

– Думаю, если сбились, то самую малость, – ответил тот.

– Верно, браток, и то верно, – Злой, смирившись, усмехнулся и хлопнул Богдана по плечу. – А ты, Бугай, смотрю, мужик здоровый, как всегда. На то оно и кличка такая. Верно? Это мы, деды, вон, пыхтим все. Особенно этот.

Он с усмешкой уставился на Горыню.

– Поговори мне, – проворчал тот в ответ, вытирая потное, разгоряченное и красное лицо тряпицей.

Богдан лишь плечами пожал. А что он мог ответить?

– Ты нам это, расскажи, дружище, как тебя угораздило-то так влететь, по самые уши, да в дерьмо? – Злой продолжал расспрашивать, и Бугай почувствовал, что взгляды всех сейчас устремились на него.

– Ну, пока дух переводим, начну, – он постарался встать поровнее и осмотрел своих товарищей. – Даже не знаю, как сказать-то, – Богдан сделал паузу, размышляя, что стоит говорить, а что нет. – Человека я убил.

Повисла тишина, прерванная смешком Мелкого.

– Одного?

– Ну да, – Богдан понимал, что звучит это по-настоящему глупо. За время их совместных деяний, десять лет назад, людей приходилось убивать многих и часто. Да и работа стражником – это тоже кровь и смерть. А сейчас у них позади больше пяти десятков погибших по их вине людей.

– И что, убивец наш, душегуб проклятый? – ухмылялся Мелкий. – Неужто нынче за такую ерунду стражника, ветерана вначале в подвал глубокий сажают, а потом кандалы цепляют, да на каторгу везут? Э?

– Ерунду? – Богдан хотел было поспорить, но понял, что это сейчас, действительно, бессмысленно.

– Ты ж не благородную девицу кокнул, как я понимаю?

Помолчав секунду, собираясь с мыслями, Бугай ответил:

– Кмета какого-то. Но дело не только в том, что человека убил, – повисло молчание, товарищи ждали с некоторым непониманием на лицах, а говоривший не знал, как верно передать словами случившееся.

– В общем, так... Дочка