Пленница ледяного герцога - Наталья Варварова

class="p1">— Она ваша жена, другой привязки к Чертогам у нее нет, — заметил старик. — Подошла бы физическая близость, общий ребенок. Даже когда вы просто спали рядом, подозреваю, что сил у нее было больше. Сейчас за вас отдувается Аз.

Барсу надоело, что о нем отзываются в третьем лице, как о вещи. Он поднялся из-под письменного стола, куда утрамбовался всей своей задней половиной, и демонстративно покинул спальню. Похоже, решил, что с меня достаточно и Азазеля.

— Замкнутый круг. Я ограничился поясом, который гарантирует моей жене защиту моих же ипостасей и заступничество Пурпурного дома, и не пошел дальше. У меня тоже есть предел. После совместной ночи я не смогу ее отпустить, это физически станет невозможно.

Сморщенное лицо Самуэля скукожилось еще сильнее.

— Вы готовы отказаться от нее и медленно гибнуть вдали… Невероятно благородно. Но неувязочка, такими темпами она загнется раньше.

Откуда все же взялась эта способность наблюдать за ними с закрытыми глазами? Мне сейчас доступно все, что видит герцог?

— Значит, придется отправить ее домой раньше, чем я планировал. Раньше, чем разберусь с Левиафаном. Сразу после бала. Однако с поединком медлить нельзя. Желательно подстроить ему ловушку как можно быстрее.

Самуэль чуть не лопнул от возмущения. Он прямо подпрыгивал, чтобы казаться внушительнее.

— Да вы ли это? Своего ядовитого братца вы, допустим, уничтожите на эмоциях — завернувшись в белоснежную митру и радуясь, что хватило духу выпроводить на все четыре стороны свою единственную. Но, между прочим, я говорю — допустим. Потому что до сих пор это вам не удавалось. И мы предполагаем, что сразу после разлуки вы испытаете прилив адреналина, который окажет на вас положительное воздействие. Не путать с отчаянием. Но дальше-то последует неминуемый откат. И в каком виде вы подойдет к войне с демонами, я даже предположить боюсь. Наверное, мы выведем вас к постаменту первой схватки под белые рученьки — чтобы не падали. Вот Сатаниил посмеется…

По-моему, Крысюк — все же единственное живое существо, которое может позволить себе с Азазелем такой тон. Я огрызалась на него, только когда он меня задевал. Самуэлю же претило намерение Азазеля себя угробить. Если честно, меня оно тоже начало подбешивать.

— Ты забываешь и забываешься, — отрезал пресветлый лорд. — Возьми себя в руки.

— Что не так, мой господин? Вам не нравится, что я напоминаю вам о долге? Я тоже привязался к Фелиции. Она упрямая, как ослица. Работящая и целеустремленная. Ей бы замок какой из руин поднимать. Не чета капризным моннам. И я ей сочувствую — не каждая девушка выдержала бы и день на ее месте. Но, кстати, не представляю другую человеческую женщину, которая бы отважилась на нем оказаться. И, тем не менее, жизнь могущественного принцепса и жизнь этой девушки не сопоставимы по весу. Ваше поражение повлечет за собой падение целого мира. Если Ад возьмет над нами верх, вымрут целые народы. В том числе ее собственный.

— Ты не слуга, а заботливый нянька. Только потому я терплю твои закидоны. Ты забыл о последнем рывке. Я перворожденный. Если забрать у меня Фелицию, вырвать сердце, отобрать митру, все равно одним шагом в никуда я буду способен разрушить Бездну целиком. И этого шага нам хватит, чтобы одержать победу.

Самуэль покачал головой:

— Слишком много допущений. Что Левиафан падет быстро и атака на адский земли получится молниеносной и успешной. Теряя силы, вы останетесь без возможностей для маневра.

Прислужник направился к двери, но потом развернулся к герцогу.

— Я подам ужин в Голубой гостиной. Обдумайте все не торопясь, мой господин. Вы всегда проявляли больше мудрости, чем ваши братья. Может, этот союз следует не разрывать, а скрепить?

— Я не буду ее заставлять.

Крысюк хлопнул дверью.

— А если просто попросить? — донеслось уже из коридора.

Герцог все-таки уселся на кровати, и через несколько секунд я ощутила вкус его поцелуя на губах. Немного солоноватый, словно он долго летал над морем. Моя нега сменилась приливом энергии. Не лавинообразным, но достаточным для того, чтобы я открыла глаза.

Он уже успел переодеться в традиционный приталенный халат, который на этот раз был распахнут на груди. Мои глаза сами скользнули туда, будто не я отчитывала его за непристойные гляделки часом ранее.

— Ты все слышала, Эль-Аму-Тадир. Я не стал обрывать Самуэля. У тебя нет повода упрекать нас в том, что все скрываем, — улыбнулся он довольно тепло.

— Мне хочется услышать от тебя что-то приятное, — неожиданно для него заявила я. — Девушкам надо говорить комплименты. От этого становится теплее на душе — и никакой угрозы физического контакта, заметь. Вот Самуэль уже сказал, что я упрямая и работящая ослица. Теперь твоя очередь.

Глаза Азазеля округлились. Такого поворота он не ожидал.

— Как это? Он, то есть комплимент, должен быть честным описанием тебя? И доставлять удовольствие?

— Да, ты все схватываешь, — мне стало смешно, но я старалась сдерживаться. Моя несерьезность передалась Азазелю, и он немножко расслабился.

— Ты твердая, как камень. Кремень… Нет, гранит. Он еще и красивый, яркий, с разноцветными прожилками. И ты…

Я все-таки рассчитывала, что мое лицо не пошло пятнами в ответ на его нежности.

— Опять не попал. Я не собираюсь быть плитой, которую опустят на тебя сверху, принцепс.

Я закрыла глаза и позволила ему и дальше себя обнимать. Мы лежали неподвижно. Он молчал и улыбался каким-то своим мыслям. И засыпать на нем было так уютно.

Глава 42. Перед выходом в большой свет

Хотела бы я сказать, что оставшиеся до бала дни пролетели незаметно. Но это не так. Камни в хранилище будто сорвались с цепи и отчаянно сопротивлялись любым манипуляциям. Самуэль объяснял это тем, что в Чертогах начался «тихий» сезон, когда пресветлые возвращались в большие и малые родовые гнезда. Делиться энергией с кем-то еще за пределами семьи — даже с камнями своего Дома — становилось непросто.

— Мы по натуре дисциплинированные индивидуалисты, — старался и объяснял мне Крысюк. — Когда-то и сенаторов было больше, по общему числу Домов. Законы в каждом из них царили свои, объединенного воинства не заводили. Выходили вместе, только когда требовалась накрутить демонам хвосты. Но перевертыши многому нас научили. Первую тысячу лет семьи гибли в огромных количествах. Не существовало даже единой системы тревоги, ведь внешней угрозе Небесные земли не подвержены.

Я внимательно слушала. По всему выходило, что период, когда каждый пресветлый удалялся, чтобы побыть с семьей, длился около месяца. Наверное, большой войны до его конца не случится.

Самуэль был не менее нервным, чем камни. Огрызался