Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

– Спасибо, – голос его дрожал.

Они помолчали, и через несколько долгих минут Хромой, уже успокоившись, проговорил:

– Знаешь, я нашел утешение не только в работе. Я уверовал. Истинно. В бога единого, Спасителя нашего.

Ветеран глядел на него с удивлением.

Религиозностью народ Союза не отличался, большинство культов находились под запретом, поскольку служение их богам сопровождалось кровавыми жертвоприношениями. Терпеть такое городские чародеи и аристократия всего объединенного государства не желали. Но на некоторые вероучения они смотрели сквозь пальцы, если это не противоречило каким-то законам. Если адепты этих вероучений не собирались толпами, не устраивали шествия и яркие празднества. Насколько Бугай знал, культ Спасителя был достаточно мирным. Никакой крови, жертв, насилия. Наоборот, проповедовалось смирение, работа во благо людей и общих целей, человеческих ценностей. Добро, справедливость, светлое будущее. Основной также была идея того, что некий Спаситель, великий всеблагой бог, сохранит всех уверовавших, достойных и молящих о прощении за гнусные деяния свои. Дланью очистит их, дарует жизнь в новом, светлом мире, после того как они умрут в этом. Но на истину и глубокое теологическое познание основ данной религии и ее таинств Богдан не претендовал. Сам, надо признать, в богов он не верил. Кроме, пожалуй, сил Бездны, хранящих там свой ужас и дарующих его всяческим безумцам, ради сотворения еще большего хаоса и кошмаров на земле.

Хромой в ответ на взгляд Богдана лишь пожал плечами и после паузы проговорил:

– Я не навязываюсь, не думай. Если захочешь, расскажу, что да как.

– Спасибо.

Повисла тишина. Через несколько минут Хромой встал и отошел от костра, сел подальше, чтобы слушать окружающий лес. Богдан понял, что на сегодня откровений хватит, и последовал его примеру, но с другой стороны их лагеря.

Дежурство подошло к концу. Бугай лег на собранный лапник, завернулся в плащ, подложил под голову вещмешок. Да, не кровать с периной и подушкой и не пуховое одеяло. Но и не гнилая солома в каменных застенках, пропахших человеческими испражнениями. Через несколько мгновений он отключился, провалившись в глубокий сон без сновидений.

Лишь под самое утро, когда время было к подъему, из глубины сознания вновь явился образ проклятой ведьмы. Она стояла на коленях, смотрела на него черными провалами вместо глаз, рот кривился в злобной усмешке, а рука указывала куда-то за спину. Они буравили друг друга взглядами, потом Богдан дернулся, обернулся и от этого проснулся за пару минут до общего подъема.

Утро выдалось солнечным, и воспоминания от дурного сна почти сразу развеялись. Завтракали впопыхах. Выпили разогретый травяной настой, который заготовили с вечера, вприкуску с сухарями. Выдвинулись также торопясь, быстро собрав лагерь.

Через полчаса, когда Злой опять начал ворчать, что, мол, идут они не туда и бродят по проклятому лесу кругами, а тракта так им и не найти, потому что деревья полны фейской магией, по ноздрям ударил запах гари. Все насторожились, разом подтянулись. Не нужно быть опытным следопытом, чтобы понять, что где-то недалеко произошло нечто нехорошее. Когда горит костер, пахнет дымом. А когда воняет паленым мясом, горечью и жженым волосом, то добра не жди.

Они, не говоря ни слова друг другу, в полной тишине, рассыпались цепью, достали оружие и двинулись вперед. Не спешили, осматриваясь и прислушиваясь. Пахло как раз с той стороны, куда вел их Левша. А значит, с тракта.

Через несколько минут отряд выбрался к искомой дороге, вымощенной камнем. Их глазам предстала ужасная картина. Разоренный обоз или караван, или… да бездна его знает, что это было, у мертвых-то не спросишь.

Глава 16

Три хорошие, новенькие телеги, поклажа на которых подожжена и дымит. Масла у нападавших не было. Огонь занялся плохо. Кроме возов поперек дороги слегка накренившись к обочине стояла карета, сделанная по последнему слову моды, но сейчас изломанная и искореженная. В ней торчало несколько стрел. Кто-то явно прорывался внутрь, используя топор или меч. Дверь вырвана и валяется в нескольких шагах. Рядом раскиданы какие-то вещи. Кругом следы битвы, точнее, бойни.

Кровь на камнях. Трупы людей и лошадей. Торчащие из них те самые, знакомые эльфийские белооперенные стрелы. Никого живого. Один труп, скорее всего, кучер, подвешен всем на обозрение над облучком кареты. Горло вспорото. Уши отрезаны. Глаза выколоты. Вместо живота – широченный разрез, каша из внутренностей свисает. Рой мух жужжит вокруг.

От вида такого обычно завтрак просится наружу.

Но среди живых, видящих эту картину все калачи тертые. Видели такое. Хотя… Привыкнуть к подобному – сложно.

– Ушастые, – прошипел Злой. – Или те, кто под них маскируется.

– Осмотримся, – кивнул Богдан.

Больше никто не проронил ни слова.

Они затаились в лесу на обочине дороги. Достали луки, у кого они имелись. Вглядывались сквозь едкий дым, тянущийся от повозок на ту сторону тракта. Выжидали. Искали врага.

Мало ли, может, эти изверги-душегубы прячутся где-то здесь, рядом с ними, в кустах. От остроухих и не такого ждать можно.

Время тянулось.

Признаков жизни и какого-то движения видно не было.

Рассветное солнце, пока что невысоко взошедшее над лесом, освещало место этой кровавой, ужасающей бойни все ярче.

Тишина. Только птицы поют по обе стороны тракта, да деревья поскрипывают, покачиваясь от ветра. Известные звуки и ничего необычного. Но это вполне могла быть засада. С другой стороны дороги также расстилался лес. Под его сводами легко мог прятаться такой же отряд, как тот, что уже уничтожил купеческий караван.

Попасть в засаду – дело последнее.

Но, ветераны на то и были опытными воинами. Озирались, выжидали, изучали.

Мелкий двинулся по кустам вдоль обочины, стараясь не шуметь. Он крался к телеге, стоящей ближе всех к их стороне дороги. Обзор был достаточно хороший. В случае чего товарищи могли прикрыть его, стреляя в обнаруживших себя врагов. Он добрался до удобной позиции. Застыл, вглядываясь в лес на другой стороне, рывком перескочил открытое пространство. Прижался к борту телеги. Высунулся и быстро втянул голову обратно. Подтащил к себе лежащий на земле труп. Начал осматривать. Потом поднял с брусчатки «чеснок» – металлический шип, предназначенный для того, чтобы ранить копыта коней и ступни пешеходов, подкинул в руке, прикидывая вес

Выглянул из-за укрытия вновь, сгруппировался и рывком добежал до кареты, перевел дух. Ломанулся на другую сторону, в кусты. Через несколько долгих мгновений показался обратно, уже менее напряженный.

Он показал руками, давая понять, что опасности не увидел.

Отряд быстро выбрался на тракт. Провел осмотр места бойни.

По их прикидкам нападение произошло