Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

И, помолчав, добавил:

– Если, конечно, умеют это делать. Кто их, ушастых, разберет.

– Такой вид нам только на руку. Ты прав, страху нагоним, если остроухие умеют бояться, – ответил Богдан.

После этих его слов отряд двинулся в лес, по другую сторону дороги. Впереди шел Злой, высматривая следы, которые уходили в чащу. Он отказался от щита и рассчитывал на привычный и верный лук. Сразу за ним торопился Торба, готовый прикрыть товарища. Следом шли вереницей, стараясь не шуметь, все остальные. Двигались быстро, но экономя дыхание и памятуя о том, что вчерашний марш-бросок за пару часов утомил их довольно сильно, а впереди предстоял бой.

– Думаю, они что-то еще забрали из кареты, – проговорил Хромой, ковыляющий вслед за Богданом. – Какой-то ящик или небольшой сундук.

Тот в ответ лишь кивнул, принимая к сведению.

Около получаса они пробирались через лес. Деревья прижимались все ближе друг к другу, все сложнее становилось найти проходы через бурелом, валежник и молодую поросль. Кроны сплетались все гуще и, хотя солнце выше взбиралось по небосклону, здесь, в чащобе, по мере их продвижения темнело.

След оказался достаточно четким. Отряд остроухих, уходя, попытался сбить с толку будущих преследователей, но посчитал, что, скрыв свои пути отхода у дороги, дальше важнее убраться как можно глубже в лес, не тратя время на излишнюю маскировку. Да и опытные следопыты отряда разгадали их уловки, потратив не так много времени.

Злой, выдвинувшись вперед, вскинул вверх руку, показывая, что нужно остановиться и затаиться. Сам он юркнул в листву, и несколько долгих минут его не было ни видно, ни слышно. Впереди что-то происходило. Доносился неразборчивый шум, далеко, на грани слышимости. Лес глушил слова и крики, создавая лишь эхо, мешавшееся с привычными для местности звуками.

– Там поляна, – разведчик вернулся бесшумно, словно из ниоткуда вынырнул, появился перед ними, как призрак, дух леса. – Я насчитал одиннадцать душ. Дело странное, четверо стерегут, столько же заняты лагерем, один возится с пленницей, десятой по счету, и... – после короткой паузы, сквозь стиснутые зубы он добавил:

– Вряд ли мы вернем ее Князю здоровой. Баба уже даже не кричит от боли, а лишь стонет.

– Одиннадцатый? – задал вопрос Торба. Видно было, как от услышанного сузились глаза на его лице. Злость давала о себе знать. Да и на всех остальных волнами накатывал праведный гнев.

– Один ушастый валяется связанным.

– Значит, девять остроухих тварей, – проворчал Мелкий. – На нас, стариков, многовато будет.

– Так, – не обращая внимания на хохмача, спросил Хромой. – Как мы сделаем это?

– Думаю, надо разойтись, – начал Злой. – Я, Мелкий, и... – он замолчал и задумчиво, с придиркой, изучая исподлобья, осмотрел их всех, сплюнул и продолжил:

– Не знаю, братки. Мы все обрюзгли, как свиньи на убой, от сидения дома. Неведомо, кто из вас, кабанов, сможет двигаться так же тихо, как раньше.

– Бугай, – проговорил Торба. – Он уж точно.

– Я никогда ловкостью особой не отличался, лучше первым пойду в лоб, отвлеку на себя внимание.

– Дело верное. Значит, вдвоем обойдем. Дайте время, братки. Потом идите вперед шагов сто, там лесок пореже пойдет. Дерево там, приметное такое. Кривое. Вот от него расходитесь полукругом. Постарайтесь подстрелить хотя бы пару часовых, что с вашей стороны, а потом довершите мечами. – Торба перевел взгляд на Бугая. – Как в старые добрые времена, браток.

– Ты, главное, первым иди, как вожак стаи, – усмехнулся Мелкий, смотря на Богдана. – Прикрой товарищей, а то они за десять лет уже позабыли, с какой стороны за меч хвататься.

– Поговори мне, – проворчал Левша, кривя лицо. – Тетиву не порви.

С этими словами двое, оставив здесь заплечные мешки, сняв кольчуги и шлемы, чтобы идти совсем налегке и не создавать лишнего шума, ушли левее. Повисло долгое, томительное ожидание. Никогда не знаешь, сколько нужно ждать. Прикидываешь, успели ли товарищи занять позицию, не наткнулись ли на засаду, и не замечены ли караульными. В голове стучит кровь, торопит, слышатся удары сердца, подгоняют, давай. Но нужно ждать, еще немного, еще мгновение, мучительно считая про себя долгие минуты перед боем, которые всегда сложно переживать.

– Пора, – прошептал Богдан. Ноздри ощутили запах крови, сушеных трав и мускуса. Нахлынули воспоминания о первой своей жертве – проклятой ведьме, как и всегда, когда приходилось всерьез браться за оружие.

Отряд выдвинулся вперед, неспешно и тихо. Добрались до узнаваемого дерева и постепенно стали расходиться в стороны. По центру, судя по всему, по тому самому пути, которым прошли остроухие, шли Бугай и Торба. Два щита, основная ударная сила. Болтун и Левша ушли чуть левее, Хромой и Проныра – правее.

Впереди светлело, хотя пробирались они через довольно плотный подлесок. Шли медленно, стараясь не издавать ни единого звука, осторожно, поджидая друг друга, придерживая ветви и выбирая удобные места. Двигались так, чтобы не наступить невзначай на предательский сучок, не оступиться, зацепившись за корень или угодив в какую-нибудь мелкую нору ногой.

Звуки лагеря слышались все лучше. Действительно, там кого-то пытали, и от этик звуков в душе Богдана закипал огонь беспощадной ярости. Он добрался до крупного, разлапистого дерева, больше двух обхватов в толщину. Торба дышал рядом, вжимаясь в кору всем телом.

«Шумим. Бездна, он пыхтит слишком громко», – пронеслась в голове мысль.

Впереди, в нескольких десятках шагов, сквозь листву проглядывал лагерь остроухих. Богдан медленно, не торопясь, выглянул, вжимаясь в дерево, осмотрелся. Все так, как и говорил Злой. Правда, караульных он видел только двух. Один далеко, совсем в другой стороне поляны, стоит к ним вполоборота с опущенным луком, на тетиву которого наложена стрела. Еще один, совсем рядом, десятка полтора шагов, застыл, смотрит мимо, в заросли, прислушивается. Лук наготове, а под рукой – короткий меч.

«Где же еще двое охранников? – судорожно размышлял ветеран. – Может, с других позиций парням лучше видно? Ладно, давай, соберись, подумай. Эти твари готовы к нападению, у них в руках луки. Это плохо. Мелкий и Злой, видимо, уже добрались...»

Лес прорезал истошный женский крик, от которого в жилах Бугая вскипела кровь. Ярость ударила в голову, безумная, ужасающая, сносящая все на своем пути. Та злость, которая придавала силы, бросала в бой и наводила ужас на врагов. Ждать больше он не мог, не сейчас,