Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

сердца Богдана недоверие, как ни странно, уходило с каждым словом эльфийки. Ему все меньше хотелось причинять ей вред. В старых сказках остроухие напоминали саранчу, налетавшую с юга и пожиравшую целые поселки, города, крепости. Ушастые топили в крови государства. Половина королевств, бывших некогда империей, оказались захвачены их армией и уничтожены. Союза тогда и в помине не было. Все, кто в те времена жил на этих землях, первые переселенцы, перевалившие через горы перед вторжением остроухих, погибли. Лишь после долгой, кровопролитной войны при помощи колдунов и их магии людям удалось загнать эльфов обратно в непроходимые, дремучие леса на юге. Проложить более-менее четкую границу, за которую эльфы не высовывались больше сотни лет. Но сейчас, говоря с этой ушастой, Бугай начинал понимать, что либо она мастерски обводит его вокруг пальца своими словами, либо люди и эльфы достаточно похожи. И стоит узнать о них побольше. Ведь они враги.

– Что ты с ней возишься, браток, – не выдержал Злой, прервав повисшее молчание. – Путь впереди неблизкий, пора ее кончать. Пускай узнает, что сорняки опасны для комнатных растений.

Эльфийка дернулась, но Богдан ничего не ответил товарищу и продолжил расспросы.

– Как видишь, мои друзья не так разговорчивы, как я, и не так терпеливы. От того, что ты нам еще скажешь, зависит твоя судьба. Думаю, ты это понимаешь. – Он оценивающе глянул на нее, потом продолжил:

– Говори, что вам было нужно от нее?

– Она, – эльфийка отвечала сбивчивым голосом, – она знает многое о ваших жилищах. Нам тоже нужно это знание. Вы – воины, мы – воины. Мы напали на ваши земли. Нам нужно больше знать о враге, чтобы воевать.

– Фермер тяпку для сорняков с умом подбирает. Нож мне в бок, браток, она дело говорит, – хмыкнул стоящий за спиной Злой. – Но откуда жене нашего богатея что-то знать? Она же баба!

Богдан не согласился бы с товарищем, поскольку супруга Князя, насколько он помнил, принадлежала к хоть и обедневшему, но знатному и древнему аристократическому роду. Борыничам удалось посвататься к ней как раз из-за некоторых финансовых проблем ее семьи. Но деньги – это далеко не все. Древний аристократический род имел более ценный ресурс – связи и знания. Возможно, доступ к какой-то библиотеке, а может быть, даже перспективу аудиенции у городского чародея. Кто знает…

Сказанная Злым фраза не адресовалась эльфийке, но она все же на нее ответила:

– Я не понимаю, что вы о ней говорите. Кнес? Жена? Она точно знает очень многое о ваших вождях. Она с ними связана. Знает о ваших владыках, о тех, кто сидит в башнях и правит вами. Тех, кто повелевает стихиями и самой жизнью. О тех, кто извращает природу и истинный ход вещей. Она знает о том, откуда у них сила. Я не лгу, мои слова имеют подтверждение, у нее в повозке был ящик, там, – она вновь запнулась, – там, не знаю, как по вашему языку это будет. Там в нем источник, пища безумия... Нет, не то, вода хаоса... Не так... Там, наверное, так вам понятнее будет, там – сила ваших колдунов.

– Что? – Богдан слушал, не перебивая, но не понимал, что она такое говорит. Сундук с источником власти? Источником силы, хаоса, безумия? Что за бред она несет? Золото? Драгоценные камни? На чем еще могла держаться власть, как не на деньгах? Да и башни? Аристократы жили в поместьях и замках. Или речь идет о чародеях? Но не они правят Союзом, а городские муниципалитеты, в которых собираются аристократы – решать важные дела и назначать губернаторов и градоначальников.

– Да, есть сундук, – с поляны подал голос Левша. Он продолжал рыться в вещах, осматривая заплечные мешки и прочее снаряжение. – В нем какие-то флаконы.

– Флаконы? – Богдан поднялся, они со Злым переглянулись в недоумении.

Несмотря на то, что товарищи хотели получить ответы, вопросов становилось все больше. Эльфийка, лежащая и переставшая пытаться выбраться из пут, продолжала:

– Мы взяли жидкость, чтобы сохранить, показать нашим верховным, показать даханам.

– Даханы? Это еще кто? – проворчал Злой, скривив лицо.

Хромой шел к ним, двумя руками неся сундучок. Небольшой, красиво отделанный, окованный, достаточно прочный с виду.

– Вот. Ушастая не врет, по крайней мере, в этом.

Сундук оказался у их ног, вне досягаемости остроухой, а Хромой протянул Злому один из находившихся внутри флаконов. Стеклянный небольшой сосуд, явно дорогостоящий, выполненный в вычурном стиле из цветного стекла. И там, в ящике, стояло еще четырнадцать таких, проложенных мягким войлоком и опилками, явно для того, чтобы ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, даже упади поклажа из кареты, не разбить их. А за толщей стекла переливалась какая-то алая жидкость.

– Кто-то знает, что это за дерьмо? – проворчал Злой, уставившись на эти зелья. Поднял поданный ему флакон, посмотрел сквозь него на солнце.

– Это отвратительная вещь. Сок ваших детей, – проговорила с земли эльфийка. – Сок жизни.

– Сок детей?

– Его делают из них.

– Что ты несешь, ушастая сука? Из детей? Серьезно? Что за бред! – Злой совершенно обалдел и явно начал от этого входить в то состояние, из-за которого и получил свою кличку.

Он повертел сосуд в руке. Откупорил. Запахло неприятным, кислым ароматом. Это точно не духи и не специи для еды, а что-то иное.

«Волшебное зелье? – пронеслась в голове у Богдана мысль. – Прямиком из старых сказок. Опять колдовство, бездна, как я от него устал».

Злой понюхал, сморщился, сплюнул, затем макнул в жидкость палец, посмотрел. На самом деле – чертовски похоже на кровь. Лизнул, скривился.

– Кровь, – ошалело проговорил он. – Это кровь, с чем-то смешанная. Ох...

Следопыт дернулся, ища опору руками, начал быстро дышать и заваливаться набок, заморгал, словно оказался ослеплен. Хромой подхватил его, подставил плечо. Богдан стоял рядом, не понимая, что происходит. Неужто товарищ, по лихости своей, граничащей в данный момент с глупостью, отравлен? Не хватало им умирающей супруги Славомира, так еще новая напасть.

– Что-то, братки, что-то... – язык его заплетался. Хромой, не зная, что делать, просто держал потихоньку обмякающее тело, а Злой, с улыбкой на лице продолжал бормотать, все менее разборчиво. – Как крепленого выпил, третьей, да какой там, даже не знаю, какой вы... – он громко икнул, – ...жимки. Я такую шшшшту-у-уку разве что у Шалудивого