Борьба за господство - Андрей Викторович Стрелок

— Значит, боятся, не доверяют, — проворчал Вадим. — С другой стороны, если вы собираетесь делать сверхразум из человека — учти цену, Барбара. Усиление интеллекта требует больших ресурсов. Биологически это может означать повышенный метаболизм мозга, постоянное чувство голода, трудности с расслаблением — мысли не выключаются. Личность меняется, эмпатия снижается, возрастает утилитаризм, человек может стать жестче, расчетливее, социально отстраненным. Это не гипотеза — это реальная цена, которую платит тот, кто начинает думать гораздо быстрее и глубже. Ты готова на это?

Барбара посмотрела ему в глаза, без драмы, спокойно:

— Готова. Если это шанс сломать систему Основателей и избавиться от серьезной угрозы, готова рискнуть.

— Я подумаю о твоей просьбе и решу в ближайшее время.

Барбара кивнула и уже мысленно вернулась к работе, отдавая короткие телепатические команды операторам.

Глава 17

Новые вопросы

Вадим толкнул тяжелую дверь лаборатории Исаева. Внутри пахло антисептиком и чем-то металлическим. В центре помещения стоял прозрачный контейнер с фильтровентиляционной установкой, а внутри фигура, прикованная к кушетке широкими ремнями. Скрипач. Его лицо было искажено смесью злобы и усталости, глаза двигались быстро, ловя каждое движение за стеклом, но тело оставалось неподвижным.

Исаев сидел за столом с несколькими компьютерными мониторами, вокруг лежали распечатки с анализами, пробирки.

— Ну, Артур, — начал Вадим, подходя ближе. — Что удалось выяснить? Насколько мы с ним похожи в генетическом плане?

Исаев перевел взгляд на Вадима, потом на лежащего в боксе альфу.

— Похожи больше, чем хотелось бы, — сказал он ровно. — Но и различия колоссальные.

— Конкретнее. По какому принципу Хронофаг вообще выбирает, кто становится альфой?

Иммунолог откинулся на спинку стула, потер переносицу и заговорил:

— Мы выделили целый ряд специфических последовательностей. Это не один ген и не два, а целый комплекс маркеров. Они связаны с регуляцией нейромедиаторов и формированием определенных нейронных групп. В норме у человека эти участки молчат или работают слабо. Вирус активирует их и перестраивает архитектуру мозга.

Вадим молчал, глядя на Скрипача. Тот, словно угадывая тему разговора, ухмыльнулся в ответ, но промолчал.

— Конкретнее, — повторил Вадим.

Исаев поднял одну из распечаток и показал на ней таблицу красными пометками

— Вот. Эти последовательности связаны с экспрессией белков, влияющих на работу дофаминовой и серотониновой систем. В результате появляется таламо-кортикальный транцептор. Вирус буквально перестраивает кору, выстраивает новые проводящие пути.

— У него, — Вадим кивнул на Скрипача. — Получилось вот это… Спятивший садист.

— Да. Но смотри, вирус использует то, что уже было заложено в психике носителя. У Скрипача изначально была выраженная психопатия. Плюс врожденное повреждение лобных долей, оно усилило дисбаланс. Логика разрушена, а эмоциональная агрессия, наоборот, гипертрофирована. Поэтому он стал таким.

Вадим нахмурился.

— А я?

Исаев пожал плечами.

— У тебя, напротив, укрепились функции контроля. Вирус активировал те же последовательности, но результат оказался иным: ты стал спокойнее, расчетливее, логичнее. По сути, твой мозг усилил собственные фильтры.

Он снова посмотрел на бокc.

— У Скрипача — хаос и одержимость бредовыми идеями. У тебя — система и холодный расчет.

Исаев развернул другую схему на экране ближайшего компьютера. Она отображала мозг в разрезе, с подсветкой отдельных участков.

— Смотри. У обычного зараженного вирус переписывает гены так, чтобы поддерживать организм на ходу: усиливает метаболизм, меняет мышцы, кости, запускает бесконечные циклы пролиферации. Но при этом он уничтожает когнитивный слой, разрушает лобные доли. Результат — зверь в человеческой оболочке.

Он указал на выделенную область между таламусом и корой.

— У альф-людей ситуация иная. Вирус активирует редкий набор последовательностей, отвечающих за развитие специфических нейронных ансамблей. Мы называем их условно «„модули управления“». Они формируют ТКТ систему, которая работает как ретранслятор.

Вадим нахмурился.

— Я это уже слышал сто раз в разных интерпретациях.

— Обычные зараженные теряют высшие центры, но сохраняют примитивные механизмы подражания и следования сигналам. Транцептор использует это и превращает альфу в источник команды. По сути, твой мозг стал в большей степени передатчиком, а их — приемниками. Таких, как вы — единицы. Причина в том, что эти комбинации последовательностей встречаются у ничтожного процента населения. У большинства они закодированы, спят. Но у тебя и у него они изначально активнее нормы, только в разной форме. Вирус просто нашел готовую площадку и достроил ее.

Вадим тихо произнес:

— То есть это не случайность.

— Нет, — подтвердил Исаев. — Хронофаг не бросает кости. Он ищет носителей с предрасположенностью, с «„узлами управления“». Остальные становятся мясом, вы — дирижерами.

Он сделал паузу и добавил:

— Разница лишь в том, что Скрипач изначально был психопатом. У него искаженные связи в префронтальной коре. Вирус усилил это и сделал его безумным вожаком. А у тебя — другой склад. Нейроны логического контура сохранились и укрепились.

Вадим выдохнул медленно, словно примеряя слова к себе. В памяти всплыл момент осознания себя альфой, как десятки тварей стояли вокруг него у дедовской дачи, не атакуя, а ожидавшие команды.

— Хорошо, с альфами понятно. Но объясни мне другое. Настя. Она ведь не альфа. Развитая, но не такая, как остальные. Почему она изначально сохранила часть себя? Почему вообще могла говорить и мыслить?

Исаев чуть приподнял брови, словно ждал этого вопроса.

— Я предполагал, что ты спросишь. С Настей ситуация особая.

Он развернул новую таблицу с пометками.

— Смотри. У нее тоже есть редкие последовательности, но не те, что у тебя и Скрипача. Условно говоря, вирус нашел в ее геноме «„нейронные островки“» с повышенной пластичностью. Они отвечают за сохранение долговременной памяти и за социальное взаимодействие. Обычно у зараженных эти зоны разрушаются. Но у нее Хронофаг пошел другим путем, встроился, не разрушив, а усилив.

Вадим всмотрелся в цифры и графики, но для него это были лишь линии и столбцы.

— Она изначально была особенной?

— Не совсем. У нее были задатки, но этого мало. Главное — внешний фактор. И этим фактором оказался ты.

Вадим нахмурился.

— Я?

— Твое бессознательное влияние. Транцептор альфы работает не только в одну сторону, он способен резонировать. Ты не просто отдаешь команды, ты формируешь поле, которое заставляет зараженных следовать заданным курсом. Когда ты общался с Настей, когда воспринимал ее как разумное существо, твой мозг фактически транслировал ей этот образ. Ее организм уловил сигнал и перестроил ее нейронные ансамбли под твои ожидания. По сути, ты захотел видеть в ней личность, и она ею стала.

— То есть если бы я смотрел на нее как на зверя, она бы и осталась зверем?

— С высокой вероятностью — да. Вирус адаптивен, он реагирует на среду и сигналы. Для обычных зараженных среда — это ульи, коллективное поведение. Для