Память мёртвых на Весах Истины - Анна Александровна Сешт

– Нам всё равно нужно попасть в храм. Пойдём.

Вместе они спустились, смешиваясь с людьми на пристани. Им уступали дорогу – Хека внушала если не страх, то опасения. Девушка чувствовала общую обстановку какой-то тревожности, да и странно было видеть вокруг столько народу на уединённом острове-храме.

По крайней мере, они успели вовремя. Шепсет предупредит Нетакерти, и всё ещё можно будет остановить, исправить! Проклятое видение никогда не сбудется.

Перед внутренним взором вспыхнуло другое кошмарное видение, уже сбывшееся, и Шепсет поспешила отогнать его.

– У нас здесь тоже есть рыночная площадь, знаешь? Только маленькая, – сказала она Нахту.

Меджай кивнул, пропуская девушку вперёд, ненавязчиво заслоняя от толпы.

В тот момент чья-то рука легла ей на плечо, и знакомый голос тихо проговорил скороговоркой:

– Зря ты приехала. Нужно уходить!

Шепсет резко обернулась, посмотрела на тех, кто оказался рядом. Скучающий стражник, полноватый ремесленник, писец, зачитывающий свиток с пошлинами, матрос, спустившийся поразмять ноги. Нет, не похоже, чтобы говорил кто-то из них.

Но голос точно принадлежал живому, а не мёртвому. И она точно его уже где-то слышала, узнавала этот лёгкий акцент, только не могла вспомнить откуда…

Меджай и жрица так и не успели дойти до рыночной площади, лежавшей ближе к самому храму, и даже до центра прихрамового городка не добрались. Путь им преградил небольшой патруль. И опознавательные знаки на щитах этих солдат не были символами сепата Инпут.

Венец с Двойными Перьями. Знак Амона.

Старший из воинов обратился к меджаю:

– Вы на подступах к храму. Дальше дороги нет. Жрецы ценят своё уединение. Кто вы такие и с чем прибыли в Хэр-Ди?

Шепсет нахмурилась, шагнула вперёд.

– Вы не можете не пропустить меня. Я… – она не договорила, что тоже была одной из местного жречества: Нахт легко, но ощутимо наступил спутнице на ногу. Пришлось быстро исправиться: – Я вернулась с поручением для одной из старших жриц.

Воин оценивающе посмотрел на неё и на Хека, потом на Нахта.

– Оружие нам придётся изъять. Сами понимаете, времена неспокойные.

Меджай внешне держался невозмутимо и расслаблено, но девушка чувствовала, что он готов к любому повороту событий. Конечно же, Нахт не собирался расставаться ни с копьём, ни с хопешем.

– Оставь их, Тэни. Это моя ученица и её телохранитель, – раздался за спиной другой голос – тот, который Шепсет никак не ожидала здесь услышать. – Ну наконец-то вы вернулись!

Шепсет едва сумела скрыть изумление. Глаза Нахта распахнулись, когда он обернулся.

Госпожа Мутнофрет, Певица Амона, была, как всегда, прекрасная и утончённая. Одетая в драпированную тунику, даже без своих драгоценных ритуальных украшений, она держалась так, словно властвовала здесь.

А рядом с ней стояла высокая статная женщина – Нетакерти, которую сопровождал огромный чёрный пёс. Верной Дымки, провожавшей в Хэр-Ди маленькую Шепсет, уже давно не стало. На свою ученицу жрица сейчас не смотрела, словно не узнала, – поддержала игру Мутнофрет.

– Не нужно их задерживать. И оружие им оставь, это мои люди. – Уже обращаясь к Шепсет, Певица Амона изогнула бровь, изобразив нетерпение. – Долго же вас не было. Надеюсь, ты не с дурными вестями? Идёмте.

Выговаривая что-то Шепсет – ни дать ни взять недовольная наставница, журящая нерадивую ученицу, – Мутнофрет аккуратно вывела их с Нахтом из толпы, минуя патруль. Нетакерти шла следом, по-прежнему делая вид, что они не знакомы.

Слава Богам, и у Нахта хватило ума не расспрашивать мать прямо сейчас. Что бы здесь ни происходило, это не могло быть хорошо.

* * *

У храма на страже стояла горстка воинов сепата Инпут и превосходящий их числом отряд солдат из владений Амона. К счастью, никто ни на кого не нападал, но в воздухе зависло напряжение. Слишком уж свободно чувствовали себя воины одного культа на землях другого.

Мутнофрет провела их во внутреннюю галерею, показав солдатам свою печать. Нетакерти шла замыкающей, так что Шепсет и Нахт оказались между ними. Их никто не задерживал и не задавал вопросов. Но одно то, что первой шла именно Певица Амона, а не жрица Инпут, тоже говорило о многом.

Молельный двор также патрулировали две пары солдат. Нетакерти быстро провела гостей в колонный зал и через один из боковых проходов.

В тёмных, испещрённых рельефами священных текстов галереях было тихо и пустынно. Шепсет очень хотела спросить, где же все, но не решалась. И лишь когда Нетакерти провела их в жилые помещения жрецов и заперла двери трапезной, общее напряжение хоть немного отпустило.

Она обернулась к гостям. Лицо Нетакерти было безмятежным и безучастным, как у всех жрецов Инпут. Но Шепсет знала, как загораются порой глаза наставницы и в них пляшут искорки веселья, пусть даже улыбалась старшая жрица нечасто. С их последней встречи на красивом немолодом уже лице наставницы стало больше морщинок, а волосы, свободно ниспадающие на плечи, почти совсем поседели.

Тёмные глаза пристально смотрели на Шепсет, потом на собаку, и Шепсет знала: от взора наставницы ничто не укроется. Показалось или в её взгляде промелькнула тень… страха? Но Нетакерти не боялась ни мертвецов, ни Странников. Как и сама Шепсет, она слышала Тех, видела больше, чем другие. Конечно же, она не могла не разглядеть, что её ученица… изменилась. Думать о себе как о мёртвой девушка по-прежнему не могла.

В следующий миг на узких, резко очерченных губах Нетакерти заиграла одна из её редких улыбок, и жрица Инпут обняла ученицу. Девушка крепко обняла наставницу в ответ.

– Мне ведь уже донесли о твоей смерти, Шепсет. Поистине, неисповедимы пути Богини.

– Что… что здесь происходит? – тихо спросила жрица. – Я всё же опоздала? Я должна была успеть предупредить вас… В своих видениях я видела падение культа Инпут.

Улыбка Нетакерти стала печальной.

– Оно уже началось, моя дорогая… Уже началось.

– Так вот почему ты здесь, – проговорил Нахт, обращаясь к матери. – Стоило бы догадаться.

Мутнофрет прищурилась.

– Я тоже тебе рада. Веришь или нет, но мы – на одной стороне.

И прежде, чем меджай успел возразить, Нетакерти подтвердила:

– Это правда.

Распорядившись, чтобы подали поесть, Нетакерти расположилась за невысоким столиком трапезной, поглаживая своего пса. Мутнофрет грациозно опустилась рядом с ней, напротив Нахта. Шепсет же заняла место напротив наставницы.

Разговор не обещал быть простым. Шепсет чувствовала себя неловко, рассказывая свою историю с самого момента, как очнулась на столе бальзамировщиков, и Нахт спас её. Спас уже несколько раз. Девушка терпеливо отвечала на вопросы наставницы, но гораздо больше сама хотела узнать, что же произошло здесь.

Нетакерти всегда прекрасно умела слушать, хотя от её тяжёлого