Синие звезды - Роман Романов

-Лучше с ней не связываться. Говорят у нее не все дома, — он слегка коснулся пальцем своего виска. — Только проблем себе наживешь.

Мимо нее с подносом пирожным в руках прошел слуга:

-Не желаете, ваша светлость?

Принцесса отрицательно покачала головой. У нее совершенно не было аппетита.

— А зря, — услышала сзади себя она чей-то звонкий голос и чавканье поедаемого пирожного.

Кто-то коснулся ее плеча.

— Ты чего такая испуганная? — произнесла девочка, чуть помладше ее с русыми, цвета соломы волосами.

Надетое на девочку розовое платье с цветными рюшками создавало ощущение, что перед Летецией не живая девочка, а набитая ватой мягкая игрушка.

-Я, я не испуганная, — промямлила в ответ принцесса.

-Это же твой юбилей, почему ты не празднуешь? — с нотками удивления в голосе, спросила девочка.

Летеция, не зная, что ответить, попыталась улыбнуться. Вышло не очень.

Она взглянула на сидящего в мрачном раздумье деда.

«Вот бы сейчас родители были со мной», — грустно подумала принцесса.

-Ты словно немая, — вновь произнесла девочка.

-Я не немая, — промямлила принцесса.

Она хотела сказать, что-то еще, но не придумала что. И чувствуя, что выглядит глупо, ее щеки стали покрываться румянцем.

Девочка взяла Летецию за руку.

-Чего забилась в угол? Пойдем. Я не укушу, — и засмеялась. — Не волнуйся, у всех есть свои комплексы. И девочка, улыбнулась, показав принцессе отсутствующей впереди зуб, на месте которого была дыра.Летеция этого и не заметила: -Вот видишь, какой ужас? Но я же из-за этого не перестаю выходить в люди.

-Зато сладости не прилипают, — желая поддержать, произнесла принцесса первое, что пришло на ум. Тут же испугавшись, что сказала глупость.

Но девочка лишь рассмеялась в ответ.

Они говорили и смеялись. Кто-то общался с ней, и не считал ее странной.

У Летеции снова появилось ощущение, что все происходящие сон, но впервые за много лет, этот сон не был кошмаром.

-Его же специально тебе подарили! — воскликнула девочка, таща Летецию к тому месту, где рядом с шутом собралась толпа зевак.

Летеция без особо желания тащилась за своей новой подругой. Она впервые в жизни обрела человека, которому она была интересна, и не хотела его потерять.

Хуже всего было то, что среди зевак стоял краснощекий Серж. Мальчик приметил Летецию, и в его глазах заиграл задиристый огонек. Он было двинулся к ней, но затем, что-то вспомнив, раздраженно фыркнув, остановился, вновь переключив внимание на шута.

Шут был карликом с рябым, покрытым язвами лицом, и смотрящими в разные стороны косыми глазами.

На его руках были надеты цветные перчатки, но в том месте, где они соприкасались с шутовской мантией, и оголялась кожа, были заметны следы старых ожогов, словно кто-то кидал в него раскалёнными углями.

Зеваки бросали в него лежащие на столе оранжевые мандарины, от которых шут с ужасом уворачивался, закрывая руками лицо.

-Они же не горячие, дурак, — смеясь, крикнул ему кто-то.

Но шут лишь ответил полным ужаса взглядом.

-Давай тоже кидаться в него! — дернув принцессу за рукав, смеясь, произнесла девочка.

-Но ему же страшно, — попыталась возразить Летеция.

-Так поэтому же и весело, — не поняв, возражений, ответила девочка.

И взяв со стола несколько мандаринов, она с силой швырнула шуту в лицо. Шут, издав похожий на бульканье крик ужаса, не удержался на ногах, и, зашатавшись, шлепнулся на пол, а на его глазах выступили слезы.

Послышался дружный смех. Летеции стало не по себе.

— Энсфена, — донесся до них резкий женский голос.

— Мама зовет. Как всегда в самый интересный момент, — недовольно фыркнула девочка. — Я на секунду.

И она двинулась к стоящей в другом конце зала полной женщине в красном платье.

Никос, закрыв глаза, провалился в старое, как дым, воспоминание.

Играла тихая мелодичная музыка. Был один из тех немногих дней, когда после бегства из дворца, он был по-настоящему счастлив. Они небольшим кружком самых близких друзей находились в поместье лордов Левенсов, где собравшись в главном зале, играли в жмурки.

Это игра была невероятно популярно в среде аристократов в последние годы правление его отца короля Виогана. В отличие от традиционной игры, в ней водил не один, в ней водили все. Поймавший должен быть на ощупь определить пойманного.

«Взрослые идиоты ведете себя, как дети», — как-то подражая голос их наставника, смеясь, охарактеризовал эту игру Шарль де Левенс.

До Никоса, двигающегося на ощупь, донесся звонкий голос Флоры, столкнувшейся с одним из друзей:

-И кого же я поймала? — смеясь, произнесла она, трогая руками схваченного человека.

-Свою смерть! — зловеще хохотнув, ответил незнакомый Никосу голос.

Флора вскрикнула и с шумом рухнула на пал.

Кинжал с короткой ручкой торчал, воткнутый ей в грудь, а из-под него фонтаном била бордово-красная кровь.

Зловеще глядя на друзей, ухмыляясь через прорезь карнавальной маски, рядом с бездыханным телом Флоры стоял весельчак ночи. Он качнул в сторону головой, колокольчики с удаленными из них язычками беззвучно задергались в такт его смеху.

Позже никто так и не смог ответить, как весельчак попал внутрь дома, обойдя стражу.

-Это подарок его величества Карла своему непутевому братцу. Своей жизни ты лишишься тоже, а пока он отнял у тебя самое дорогое. Разве это не весело? — и весельчак ночи истерически захохотал.

Флора лежала на полу. Лицо, слегка побледневшее, было все еще таким же красивым, как и в день их знакомства, создавая ощущение, что она просто прилегла вздремнуть. Если бы не торчащий из груди нож.

Словно почувствовав неладное, в соседней комнате навзрыд заплакал Франц.

Ошеломленный Никос встретился взглядом с ярко-ярко-синими-глазами смиренно стоящего в углу слуги. Этот взгляд ему запомнится навсегда.

Из воспоминаний Никоса вырвал чей-то бубнящий голос.

Одетый в меховую накидку посол Иннатской империи с сильным акцентом передавал просьбу императора.

— Вы, последняя надежда нашего народа, ваше величество, — закончил свою речь посол.

Никос обратил взор на сидящего рядом главного ляонджу:

-Проследи, Герман, чтобы наши полки вступили на земли императора, и пусть казначей передаст послу столько драхм, сколько потребуется императору для покрытия их ближайших расходов.

Главный ляонджа склонил голову.

-Мы должны помогать слабым. В противном случае, что подумают о Вистфалии? — прокряхтел Никос.

Тысячи коллег и бездомных, и просто людей, задыхающихся без лечения от Синей чахотки, в благоверном трепете