Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

– А что же ты ей принес такое-эдакое, а, браток? С чего решил, что и мертвого она живым сделает? – елейным голосом проговорил Злой.

– Дар принес, флаконы те.

– А что в них? – Торба продолжил расспросы.

– Власта говорила, что зелья эти цены великой. Она ими это, занималась. Я в дела ее не лез. Нет. У меня свои дела, у нее – свои. Я больше деньги делать умею, а она, как это, быть в обществе, в общем.

Ветераны переглянулись. То, что говорил сейчас Князь, значило, что его жена и, скорее всего, он сам, знали о существовании этих флаконов, и что в карете сундучок, полный магической мерзости, оказался неслучайно. Видимо, она, возможно, под покровительством супруга, хотя он сейчас все отрицает, занималась их продажей. Тогда знать должен Славомир Борынич, что это за штука, откуда, кто ее делает и кто покупает.

– А ты что, браток? – продолжил расспрашивать Злой.

– А что я?

– Ты-то сам знаешь, что это за зелья? – наседал Торба. – Откуда берутся, куда деваются? Кому нужны, зачем?

– Да, я-то, это… – Князь глазами захлопал, алкоголь уже совсем сильно ударил ему по мозгам. Если бы он так не напился, разговор пошел бы по-иному, но вино, как известно, развязывает языки, и то, что у трезвого на уме, у пьяного всегда наружу вылезет в разговоре. – Я-то – без понятия.

– Прямо «без», а, браток?

– Ну...

– Гну! – гаркнул на него Злой. – Говори, давай, что ты тут ломаешься как девка-недотрога!

– Пробовал пару раз, штука знатная, – отчеканил Князь, вытаращив глаза и вытянувшись по струнке.

– Нож мне в почку, чтоб я сдох!

– О! – Бугай хлопнул себя по лбу ладонью.

– Ну, а что? – Князь посмотрел на них. – Вы, это, не осуждайте. Власта их привозила, увозила, может, у себя в покоях хранила. В покоях. Мы в вино, на бутылку, – он потряс почти пустым сосудом в руках, – каплю добавляли. Ух, какой эффект! Ух! Вы поймите, други. Я-то больше в делах, а она – в обществе. Вечера, балы, жизнь аристократки требует. С теми поговорить, к этим подойти, комплимент сделать, нашептать чего, услышать, подслушать, передать. А я любил... – он вновь всхлипнул.

– И где она брала эти зелья? – продолжал Торба расспросы.

– Почем я знаю. Вроде как в Краконе, но у кого конкретно – дело не мое, я в ее дела не лез. Развлекалась она, как хотела. Любил я ее, любил, понимаете! Всем сердцем и душой. Любил! – на его глазах вновь появились слезы.

– Понимаем, дорогой наш товарищ, все понимаем, – Мелкий обнял его, похлопал по спине.

– Скажи нам вот что еще, а ведьма-то, что? Почему отказала тебе в этот раз? – Торба не унимался, и это было правильно, стоило узнать все сейчас, чтобы понимать, чего ждать от товарища и в какие темные дела он влез, имея деньги и аристократические связи.

– Ведьма? – Князь воззрился на Торбу совершенно дурными глазами. Икнул. Казалось, он вот-вот отрубится, но все же сейчас ему удалось продолжить говорить. – Тварь высмеяла меня, увидев Власту. Сказала, что мертвое живым сделать только безумный пожелает. Возврат с той стороны – вещь сложная, такому как я, не понять. А потом, когда я сундучок открыл, она вообще будто обезумела. Глаза – во! – он приложил плохо сложенные кольцами пальцы к лицу. – Стоит, смотрит на меня, ладонями потирает, облизываться начала, словно еду увидела, как это, деликатес.

– А дальше что?

– Дальше я сказал: «Воскрешай, значит, жену! Сына воскрешай!» Угрожать начал. А она рукой махнула, слово какое-то молвила. Я сам не свой стал, ящик ей отдал, поклонился в пол. Отошел. Стою, смотрю. Она там, у стола, бегала, изучала, что-то переливала в своих колбах и чашках, мычала, бормотала, – он вновь икнул, язык его уже совершенно заплетался.

– А дальше?

– Дальше? – Князь непонимающе уставился в носки сапог. – Дальше все.

С этими словами он начал валиться носом в костер. Злой с трудом умудрился его придержать. Вместе с Мелким они оттащили напившегося Славомира в охотничий домик. Благо заранее там подготовили места для ночлега.

– Пусть спит, братки, – покачал головой вернувшийся Злой. – Набрался он знатно.

– Вроде деньги человек делать умеет, не то, что мы, а мозгов нет, – Торба в ответ сокрушенно покачал головой.

– Тяжко ему, – буркнул Проныра.

– Сегодняшнее – это цветочки. Завтра ягодки увидим, еще хуже будет, – добавил Мелкий.

– Вино – плохой помощник, – подал голос неразговорчивый сегодня Хромой. – Я знаю. Молитва Спасителю лучше.

Все замолчали, над костром повисло напряжение. Каждый из них терял кого-то, в бою или в мирной жизни. Может, не все – родных и близких, но тогда, десятилетие назад, многие товарищи полегли, некоторых они даже не могли похоронить по-людски. От кого-то не осталось ничего, лишь разорванные останки тел. Кого-то пришлось бросить, поскольку забота о раненных важнее ухода за мертвыми. Тяжело было тогда, будет ли так же и сейчас? С остроухими, если судить по старым легендам, предкам было еще тяжелее. В сказках ушастые являлись лишь острием копья. Их армии включали в себя не только человекоподобных существ, но и всяческих ужасных монстров, чудовищ. Лишь колдуны магией своей и мужеством тогда, давным-давно, остановили эту напасть. Смогут ли они повторить это сейчас?

– Братки, я не знаю, что там это за дерьмо магическое, – проворчал Злой. – Но на вкус это кровь. Что ни на есть. Признаюсь, я как попробовал, совсем дурным стал.

– Мы помним, – хмыкнул Бугай. – За нож хвататься начал.

– Я такого никогда не ощущал, – укол был пропущен мимо ушей. – Поначалу как боевой задор, только в разы сильнее. Кажется, будто можешь все – горы свернуть, моря осушить, а потом – дуреешь. Ярость, злоба, гнев в душе – все просыпается, хочется рвать все живое вокруг. И это, до бабьего полу тяга ужасная приходит. Я бы даже не глянул, что девка та с длинными ушами была, все равно было, – он хихикнул. – Не знаю, как