Дьяволы - Джо Аберкромби

Солнце почти совсем зашло, недостатка в тенях теперь не было.

— Алекс! — резко бросила Солнышко, схватив её за локоть.

— Ты вернулась. — Алекс улыбнулась ей, немного смягчив панику Солнышко. Должно быть, приятно уметь торжествующе улыбаться. — Это Солнышко. Та самая, о которой я рассказывала.

Мужчина и женщина прижались друг к другу на скамье своей телеги, потрясённые внезапным появлением Солнышко. Или потрясённые её лицом. Она опустила голову и накинула капюшон.

— Нам нужно идти, — проворчала Солнышко, уводя Алекс по дороге, подальше от телеги и подальше от света факела.

— Нам нужно идти! — крикнула Алекс через плечо. — Надеюсь, вы найдёте своего мальчика! — затем тихо уже Солнышко — Ты сердишься на меня?

— Да. — Солнышко злилась, потому что Алекс подвергла себя опасности. Или, может быть, она злилась на себя за данный Алекс шанс подвергнуть себя опасности. Злилась больше, чем имела право или причины. — Тебе следовало оставаться скрытой. Как я тебе и говорила.

— Не все умеют становиться невидимками. Думала — смогу чему-то научиться. Хотела быть полезной.

Солнышко хотела сказать, что это был бы первый раз, но Алекс выглядела несколько подавленной, поэтому у неё не хватило духу. Даже подавленный вид у неё был довольно милым:

— Получилось? — вместо этого сказала она, отпуская руку Алекс, затем чувствуя себя немного виноватой и безуспешно пытаясь разгладить свою грязную куртку, измятую, пока она кралась в мокрой траве.

— Идёт война. Между графом Никшича и графиней… — Алекс скривилась. — Нет. Забыла, откуда она.

— Из-за чего сражаются?

— Дела богатых людей, я думаю. Не таких, как мы, да?

— Говорит будущая императрица Трои.

— И я буду изливать презрение на правящий класс, пока моя жопа не устроится на троне.

Солнышко фыркнула. Она, казалось, не могла больше злиться на Алекс:

— Что-нибудь ещё?

— Троя там. — Алекс указала на тёмные холмы. — Я добыла немного хлеба. — она протянула чёрствую корку, и желудок Солнышко издал громкий звук. До этого момента она не осознавала, насколько голодна.

— Спасибо, — проворчала она.

— Спасибо им, я думаю. — Алекс дёрнула головой в сторону телеги, исчезавшей в темноте позади. — У них было не так уж много.

Солнышко закрыла глаза отрывая кусочек. Он был жёстким. Он был сухим. Он был вкусным. Она медленно жевала и медленно глотала.

— Ты нашла их? — спросила Алекс. — Тех, кто гонится за нами?

— Да.

— Сколько?

— Несколько. — она подумала упомянуть всё оружие и тощего с жёсткими глазами, и близняшек-колдуний, и Датчанина, но Якоб иногда говорил: «Никто не хочет знать всю правду», — поэтому она сосредоточилась на хороших новостях. — Я немного их замедлила.

— Как ты это сделала?

— Разогнала их лошадей. Отравила им рагу.

Алекс моргнула:

— Напомни мне никогда не раздражать тебя.

— Я бы не стала травить тебя за то, что ты раздражаешь меня.

— Фух.

— Я бы просто подождала, пока судьба сделает всю работу.

— А.

— Твой кузен Савва был там.

Алекс подняла взгляд:

— Какой он?

— Казался очень милым, на самом деле, совсем не таким, как его братья.

— Правда?

— Нет, не совсем. Такой же отвратительный во всём. Может, даже хуже. У него был самый дурацкий плащ.

Алекс поскребла ногтями обе стороны головы:

— Всю жизнь мечтаешь быть особенной. Иметь семью. А потом тебя находят, и оказывается — ты и есть особенная. Настолько особенная, что тебя хотят убить и украсть твоё наследство.

— Есть ещё твой дядя.

— Герцог Михаэль? Если он вернется в Святой Город живым. Если мои кузены уже его не убили.

— Если он отплыл из Анконы, как мы рассчитывали, он, возможно, уже в Трое, — сказала Солнышко, всё ещё пытаясь держаться хороших новостей. — Готовится к твоему прибытию. С этой его подругой, леди Тундрой.

— Северой. Может быть. Думаю. Надеюсь. — Алекс выглядела не совсем убеждённой.

— Как ты это делаешь? — Солнышко оглянулась на повозку, теперь в темноте мерцали только несколько факелов. — Заводишь друзей.

— Начни говорить и посмотри, к чему это приведет. Расскажи им историю, которую они захотят услышать.

— Никто не захочет слышать мою историю.

Алекс пожала плечами:

— Тогда расскажи другую.

— Я плохая врунья.

— Тогда убери все плохие части, пока не останутся только хорошие.

— Если бы я убрала плохие части, наступила бы просто тишина. — где-то в деревьях ухнула сова, басовито и одиноко. — Я никогда не умела заводить друзей. — и наступила тишина, пока они тащились сквозь сгущающуюся тьму. Солнышко почувствовала, как Алекс посмотрела на неё, а затем отвела взгляд.

— Одну подругу ты завела, — сказала она.

Глава 36 «Наше божественное призвание»

Якоб проснулся от боли и вкуса застаревшей крови.

Итак. Всё ещё живой.

Каждый раз приходя к этому пониманию, он испытывал лёгкое разочарование.

Боль и вкус крови встречали его почти каждое утро, конечно, но его постель обычно не содрогалась таким образом. Он попытался шевельнуться, ну тут же сдался со стоном — боль удвоилась, каждое движение было словно копьё в грудь. И Якоб точно знал, каково это — копьё в грудь.

Он уловил шум — скрежещущее перестукивание, странный неравномерный скрип, как от плохо смазанных осей, затем запах — слишком знакомый запах протухшего мяса и бойни, и, наконец, жёсткость деревянных планок, колотящих его больные лопатки — и всё стало ясно. Он был в телеге для сбора трупов. Снова.

Как он сюда попал? Смутное воспоминание об отряде, попавшем в засаду на дороге в Каркассон, крик из хвоста колонны... нет, нет, это было много лет назад. Он вспомнил долгие дни исцеления, как хромал по монастырю, расследование, группу хмурых священниц, которых он всех скопом и по очереди послал нахер.

Значит, он пал, когда сражался с тем троллем на границе Бретани? Никогда не сражайся с троллем, как говорят. Он вспомнил, как лежал среди тел, окровавленные пальцы тянулись к маленькому изображению святого Стефана, отколовшемуся от его разбитого щита... но это было уже давно. Взгляд святого Стефана каким-то образом изменился с понимающего на обвиняющий за те три плохие зимы,