Дьяволы - Джо Аберкромби

ещё в Венеции, — бросила ей Солнышко. — Может, немного раньше. Но, если у тебя есть получше, у меня… — и она очень медленно повернулась, чтобы посмотреть на Алекс своими огромными, блестящими, невесёлыми глазами. — Ушки на макушке.

— О, Боже, — сказала Алекс, теребя волосы.

— Ушки на макушке, потому что я эльф.

— О, Боже.

Тропа соединилась с дорогой, и начали попадаться люди, идущие навстречу. Грязные, несчастные, напуганные люди. Плачущая женщина и ребёнок с мёртвыми глазами. Мужчина, кричащий в небо, на руках у него был свёрток, возможно, младенец.

— Вы идёте не в ту сторону, — мрачно прорычала старушка, катившая тележку с тремя стульями, одно заднее колесо сильно скрипело в темноте.

— У меня такое чувство, что она может быть права, — прошипела Алекс Солнышко.

— Баптиста говорит — «нельзя разбогатеть следуя за толпой», — прошипела Солнышко Алекс.

— Прости, если я плохо слышу её советы со дна Адриатики. — Алекс схватила Солнышко за плечо. — Там будет хаос!

— Хаос работает на нас. — Солнышко очень нежно положила свои пальцы на пальцы Алекс, очень нежно убрала её руку. — Хаос — наш лучший шанс. — и она натянула капюшон ещё сильнее, опустила голову ещё ниже и пошла дальше, засунув руки под мышки. — Хаос — наш единственный шанс.

На окраине города стояла гостиница, над дорогой возвышалась арка из брусьев. Место было ярко освещено и весело, кто-то играл на визгливой скрипке, и Алекс слышала грубый смех. Солдаты бродили вокруг костра у ворот, разговаривали, пили, грели руки, наваливали вещи на повозку. Затем Алекс увидела, что висит на арке. Тела, подвешенные за ноги, руки болтаются. Кто-то подвешен только за одну ногу, другая торчит под неестественным углом. Другой, возможно, монах. Ряса упала на голову, обнажив грязное нижнее бельё.

— Это была ужасная идея, — прошептала Алекс. — Это была ужасная идея.

— И всё равно это лучшее из имеющегося. — Солнышко потащила Алекс с дороги, через щель в изгороди и царапающие ветки в заброшенный фруктовый сад, пробираясь сквозь высокую траву. Безумная музыка из гостиницы растворялась в ночи. — Подожди, — прошептала Солнышко, подняв руку, и Алекс замерла. Не могла понять, что та услышала. Не могла понять, чего она ждала. — Идём.

И они поползли дальше, через окраину города, мимо соломенных хижин и ветхих заборов, мимо куч вещей, вытащенных из домов. Сломанная мебель, растоптанная одежда. Какие-то звуки в темноте. Крики. Сокрушительные удары. Хлопающие шаги. Далекий рёв огня. В другой день Алекс могла бы принять это за праздник. Да, вокруг витал дух праздника.

Она вытерла холодный пот со лба. Язык казался толстым во рту:

— Куда мы идём?

— К реке, — прошептала Солнышко. — Там могут быть лодки.

— Значит, мы просто уплывём?

— Может получиться. — Солнышко нахмурилась, глядя туда, откуда они пришли. — Они могут потерять наш след в воде.

— Кажется, дохера всяких «могут», — пробормотала Алекс.

Солнышко остановилась на крошащемся углу, выглянула на дорогу, полную луж, зажатую кустами:

— Я исчезну. — сказала она.

Алекс сглотнула:

— Не вини себя ни капельки.

— Ты можешь видеть меня только время от времени. Но я буду с тобой. Что бы ни случилось. — она протянула руку и помедлила мгновение, затем очень нежно взяла Алекс за руку. — Доверься мне.

— Я доверяю тебе, — прошептала Алекс. И тут же пожалела. Как только доверишься кому-то, он тут же насрёт тебе на голову. Но Солнышко уже исчезла, и Алекс шептала в пустую темноту. Она почувствовала, как её потянули за руку, поспешила по дороге, держась низко, пытаясь слиться с растительностью. Она прошла мимо сломанного участка забора, увидела солдат, собравшихся перед домом, факелы освещали шлемы и оружие.

— Открывай эту херову дверь! — заорал главный. — Или мы её выломаем!

Один из мужчин бросил свой факел на крышу хижины. Другие закричали, когда пламя распространилось. Третий начал бить по двери топором, лезвие сверкало в ярком свете горящей соломы, Алекс вздрагивала от каждого удара, пробираясь мимо, придерживаясь самых глубоких теней, молясь, чтобы они не увидели её в отсветах пожара. Будущая императрица Трои больше всего мечтала посадить на своё место кого-нибудь другого.

Шум рядом. Она отпрянула, поскользнувшись и усевшись задницей в грязь — просто большая ломовая лошадь, толкающая ворота мордой.

— Херова лошадь, — выдохнула Алекс.

— Она так же напугана, как и ты, — сказала Солнышко, поднимая Алекс и утягивая за собой. Она проскользнула к углу, глянула на мощёную дорогу с домами по другую сторону, в одном из которых дверь висела на одной петле. Алекс шла, отчаянно пытаясь не отставать. Почти вцепилась. Во рту было так сухо, что она серьёзно боялась звуком двигающегося языка выдать себя.

— Понимаешь...

— Тсс. — и Солнышко снова исчезла, её незначительный вес прижал Алекс обратно в тень.

Грохот, затем вспышка света, и солдаты промчались мимо входа в переулок, двое с зажжёнными факелами, шуршащими пламенем в темноте. Алекс затаила дыхание, пытаясь сжаться в ничто. Она была на расстоянии копья от них. Если они повернут головы, то увидят её.

Но они не повернулись. Просто бросились в ночь. Алекс снова вздохнула, слегка всхлипнув.

— Подожди здесь, — прошептала Солнышко.

— Что? — но её снова не было. Алекс подобралась к углу и выглянула из-за него. Сломанная мебель была разбросана по булыжникам. Рваные простыни на дереве, хлопающие на ветру. Она задавалась вопросом, что бы случилось, если бы Солнышко решила сбежать. Бросила её посреди этого безумия. Алекс даже не могла бы её винить. Она бы именно это сделала на месте Солнышко. Любой разумный человек, неуклюже тащась с таким куском дерьма, как она...

— Тсс. — Алекс почувствовала прилив облегчения, когда увидела Солнышко, мелькнувшую в дверном проеме, манящую пальцем.

Алекс бросилась через улицу, пробралась вдоль домов и скрылась в тени. Она услышала позади себя голоса, которые становились громче. Она откинулась назад к двери, втягивая то, что осталось от желудка, и повернула лицо, пытаясь стать совсем плоской. Голоса стихли. Она снова вздохнула. На мгновение, по крайней мере.

— Тсс. — мелькнула Солнышко, прижавшаяся к постаменту статуи. Какой-то святой воздевал руки в бессмысленном благословении над разрушенным городом.

Алекс перевела дух, выбрала путь среди мусора и бросилась за подругой. Дальше она увидела солдат, двое из которых рубили дверь топорами,