Сердце из черного льда - Терри Гудкайнд

Мелок мертв! Его шаман, его советник, его друг…

Восстановленные змеиные корабли вернулись из Ильдакара — от сотни кораблей остался пятьдесят один, но они были все также опасны. Вместе с флотом Ларса и более семи десятков новых кораблей они составляли мощный норукайский флот. Если союзник генерал Утрос выполнил обещание, и его огромная армия марширует к побережью, эти две силы будут доминировать в Древнем мире. Норукайский народ, изгнанный с материка императором Сулаканом тысячи лет назад, теперь снова завладеет миром. Люди короля Скорбь разорвут в клочья все побережье.

В других обстоятельствах он бы наслаждался мыслями о крови и насилии, но теперь Мелок был мертв.

Когда ярость достигла точки кипения, он вскочил и издал бессловесный рев, эхом разнесшийся по залу и заставивший резко стихнуть крики и веселье. Норукайцы ошеломленно воззрились на короля, затем Ларс поднял кулак и тоже издал рев; остальные налетчики подхватили его, и стены бастиона содрогнулись от воодушевления.

Но Мелок по-прежнему был мертв.

Скорбь медленно сошел по каменным ступеням трона навстречу кричащим норукайцам. Неверно истолковав его расположение духа, некоторые хлопали его по плечам и спине, но король не обращал на них внимания. В другой раз он, возможно, нанес бы сокрушительный удар, но сейчас не желал тратить на них время и свой гнев.

Двое рабов принесли очередного жареного козленка, на этот раз тощего, поскольку большая часть стада на острове уже была забита. Скорбь все равно не любил козлятину.

Ему нужно было выместить на ком-то раздражение, но он не знал, с чего начать. Приплясывающий рядом Мелок мог бы произнести странные и загадочные слова… Почему шаман не предвидел свою смерть? Он мог бы спастись! Как он мог не предвидеть атаку сэлок, как мог не знать, что их скользкая королева разорвет его на части? Он был плохим шаманом, если не предсказал нечто столь важное!

Или он что-то видел? Скорбь вспомнил лепет Мелка за день до нападения сэлок, когда они принесли в жертву раба: «Змеиный бог спасет некоторых из нас. Но я не скажу, кого!». Неужели он что-то знал? Но почему никого не предупредил?

Королю хотелось разбить кому-нибудь лицо. Он понял, что на самом деле хотел выпустить кишки кому-то из рабов и посмотреть, как жертва корчится в агонии в луже крови — так же, как Мелок.

Подняв глаза, он увидел Эммета, покрытого морщинами старика, бывшего неотъемлемой частью бастиона еще до того, как Скорбь убил своего отца. Мелок подбил его убить короля Сурового и завладеть короной. Альбинос предвидел это и помог королю Скорбь выбрать идеальное время. Почему Мелок не смог избежать собственной смерти?

Топор рубит древесину. Меч рубит кости. Да что это вообще значит? Хоть кто-то в состоянии понять?

Когда Эммет принес плетеный хлеб с начинкой из дробленых орехов, Скорбь заметил, что хромой старик испуган больше обычного — может, потому что его и рабов дразнят многочисленные норукайцы. Скорбь оглядел обеденный зал в поисках жертвы. Он не заметил ни Бэннона, ни Морасит Лилу и вдруг понял, что не видел их уже несколько дней, занятый приготовлениями к войне.

Он был удивлен, что Атта до сих пор не убила Лилу, которую считала соперницей. Тощая Морасит не вызывала у короля желания, потому что ее хрупкое тело наверняка не выдержало бы напора его страсти. Но сейчас это казалось не такой уж плохой идеей. Да, он выпотрошит Бэннона, затем швырнет Лилу на обеденный стол и овладеет ею прямо на глазах у своих людей. Он может задушить ее, когда закончит, и это порадует Атту. Возможно, так он наконец избавится от хандры.

Он посмотрел на прислуживающих рабов, но не увидел Лилу или Бэннона.

Старый Эммет услужливо предложил ему ореховый хлеб:

— Это очень вкусно, мой король. Его испекли специально к празднованию предстоящего завоевания.

Скорбь выбил поднос из рук раба и схватил его за длинный хвост, заставив запрокинуть голову.

— Где Бэннон и Лила? Я хочу видеть их немедленно.

Старик побледнел.

— Они... Уверен, они заняты другой работой, мой король.

Атта терлась возле Ларса — наверняка, чтобы вызвать ревность короля, — но теперь оттолкнула опального капитана и подошла к королю.

— Да, где эта костлявая сучка? Я мечтаю утопить ее в ведре с мочой всех этих мужчин. — Она громко расхохоталась.

— Приведи их, — приказал Эммету король. — Живо!

Старый раб захромал прочь, как раненый олень, спасающийся от лесного пожара. Он где-то прятался почти час, но потерявший терпение король отправил нескольких норукайцев притащить Эммета в обеденный зал. Бэннона и Лилы нигде не было. Стражники обыскали бастион и вернулись к королю докладом, от которого он пришел в бешенство: они опросили каждого раба, но этих двоих уже давно никто не видел.

— Я... Я ничего не знаю, мой король, — прохныкал Эммет, но ужас на лице старика выдавал, что он лжет.

Скорбь швырнул покалеченного раба на стол, и тот повалился на спину среди тарелок. Борьба с Эмметом раззадорила короля норукайцев, и он стукнул головой старика о доски стола. Правой рукой он выхватил кинжал с пояса и вонзил его в плечо Эммета, пригвоздив к столу. Морщинистый старик задохнулся от боли.

— Я ничего не знаю, мой король! Не знаю.

Допрос был долгим, и Скорбь наслаждался процессом. Это доставило ему радость впервые за последние дни. К тому времени, как он отрезал Эммету левое ухо и по две фаланги на двух пальцах, в зал вошел еще один норукаец с докладом.

— С пристани пропала рыбацкая лодка, король Скорбь. Кто-то взял ее!

— Нет, нет! — скулил Эммет. Его многочисленные раны кровоточили. — Может, ее сорвал шторм и унес в море.

— Или они украли лодку и сбежали, — прорычал Скорбь. Потеряв терпение, он отрезал старику второе ухо. Держа отрезанную плоть двумя пальцами, он покачивал ее перед лицом Эммета. — Расскажи мне то, что я хочу узнать, иначе отрежу от тебя еще много кусочков. — Он снова качнул кровавым трофеем.

Наконец Эммет не выдержал и разрыдался. Скорбь выдернул кинжал из плеча старого раба, освобождая его. Эммет поднялся, дрожа и истекая кровью, а затем разразился потоком слов, объясняя, как помог Бэннону и Лиле сбежать. Признание стало для старика катарсисом. Он соскользнул со стола и упал на колени, моля короля Скорбь о пощаде.

Настроение у короля испортилось,