Дочери служанки - Сонсолес Онега

это время Лимита, которая шла через прихожую, взялась за перила и ступенька за ступенькой, преодолевая боль в почках, поднялась посмотреть, что происходит.

– Донья Клара, что случилось? – спросила она вполголоса, не осмеливаясь войти в спальню.

Клара села на кровать и, не сдержавшись, расплакалась.

– Можно войти?

Клара ответила, да, можно. Ей неважно было, что Лимита увидит ее в слезах. Служанка столько раз видела ее подавленной, в упадке, надломленной и снова возродившейся, что это было не так уж страшно.

– Что вы ищете, сеньора?

– Записную книжку доньи Инес в переплете из телячьей кожи, – выговорила она сквозь всхлипы.

Лимита обратила на нее безмятежный, как морской штиль, взгляд и сказала:

– Она там.

Волоча ноги, она подошла к круглому столику на террасе Сиес, открыла ящичек для бумаг и вынула оттуда записную книжку, где донья Инес записывала, чтобы не забыть, номера телефонов, счета «Светоча» за месяцы и годы, дни рождения важных персон и дни смерти, расписание приема таблеток дона Густаво, когда принимать и сколько.

Она протянула блокнот Кларите, и та сказала «спасибо» и «я сожалею», вытирая слезы.

– Идите отдыхать, я все уберу, – сказала служанка.

Глава 45

Телефон зазвонил в поместье «Генерал де Мадарьяга», когда на часах было пять с минутами, а в Пунта до Бико в этот момент было десять вечера.

Клара работала допоздна. Так как это было обычным делом, никто не обратил внимание на ее отсутствие, на то, что в кабинете горит свет, и на то, что она не выходила оттуда с самого утра, не обедала, ни разу ничего не перекусила и не попросила принести ужин.

Послышались гудки, и Клара заметила, что ее рука, державшая трубку, вспотела; как только в Виго установили первые телефоны, несколько линий протянули и в Пунта до Бико.

Один гудок.

Второй.

Третий.

– Кто говорит?

Это был голос молодого человека, ясный и четкий, но далекий, будто голос моряка в открытом море.

– Кто говорит? – повторил голос.

– Будьте добры Эктора Грасси.

– Алло? – раздался голос на другом конце линии в десять тысяч километров длиной.

Клара не сразу поняла, что связь прерывается.

– Могу я поговорить с Эктором Грасси?

Она сама не знала, почему попросила Эктора, а не Каталину, ведь она хотела поговорить именно с ней.

– Его нет, сеньора.

– Вы его сын?

– Да, – ответил он коротко.

Разволновавшись от этой новости, она продолжала.

– Я из семьи вашей матери Каталины, из Испании, – сказала Клара.

– Думаю, вы ошибаетесь. У моей матери нет семьи в Испании.

– Нет, есть, есть.

Она порылась в бумагах, разбросанных на столе, и открыла записную книжку на той странице, где был написан номер телефона.

– Я звоню в поместье сеньора Грасси «Генерал де Мадарьяга», провинция Буэнос-Айрес?

– Да, сеньора.

– Женатого на Каталине Вальдес?

– Да, сеньора, но повторяю: это какая-то ошибка, у моей матери нет семьи в Испании. Там все умерли.

– Получается, что ошибаетесь вы, – сказала Клара твердо, как всегда говорила, когда ей надо было настоять на своем. – Могу я поговорить с Каталиной?

– Ее сейчас нет.

– Так она сказала, что у нее в Испании нет семьи?

– Извините, вы можете себя назвать, кто вы? – спросил немного раздраженно сын Каталины.

– Да, простите. Меня зовут Клара, я звоню из Пунта до Бико, из замка сеньоров Вальдес, где родилась ваша мать.

Этот факт несколько смягчил сына Каталины, и тон голоса стал не таким отстраненным.

– Ах да! Мама рассказывала нам о замке и бабушке Ренате.

– О бабушке Ренате? – переспросила Клара.

– Да, сеньора. О нашей испанской бабушке. Я передам маме, что вы звонили. А сейчас я должен повесить трубку.

– Умоляю, не вешайте трубку, пожалуйста. Скажите, когда я могу поговорить с вашей матерью?

Молодой человек отошел от телефона, чтобы посмотреть, не вернулась ли Каталина с прогулки вместе с сеньоритой Уэлдин, которая ухаживала за ней вот уже год или около того; у нее тогда случилось кровоизлияние в мозг, после которого она стала передвигаться с трудом.

– Вы сказали, вашего отца нет дома, так?

– Мой отец умер, сеньора.

– Соболезную, – искренне проговорила Клара – Будьте любезны, скажите вашей матери, что звонила Клара, дочь служанки. И что мне необходимо с ней поговорить. Каталина знает, кто я.

– Дочь служанки?

– Ваша мать знает, кто я, – повторила она. – Пожалуйста, запишите номер, который я вам сейчас продиктую.

Клара четко произнесла цифру за цифрой номер телефона на «Светоче».

– И код Испании, – напомнила она.

Разговор закончился, и Клара почувствовала острую боль в груди, как будто сердце под темной блузкой вот-вот остановится, и она крепко прижала руки к сердцу, чтобы унять сильную тревогу, до тех пор ей неизвестную; ей стало так страшно, что она засомневалась, сможет ли подняться со стула и вернуться в комнаты замка, где все обитатели стали ей не знакомы. Даже она сама. Даже каменные стены замка Святого Духа стали казаться чужими.

Мысли путались в голове, когда она попыталась восстановить в памяти разговор, навсегда изменивший историю ее жизни, тот самый, который заставил ее страдать и жить во лжи и который носится в воздухе с момента разоблачения, сделанного доктором Селестино Вьейто. Она почувствовала, что головоломка снова не имеет решения. Невозможно объяснить, почему Каталина говорила своим детям о бабушке Ренате. На секунду она подумала, что это признак раннего помешательства, но тут же отвергла эту мысль, поскольку сын Каталины был совершенно уверен в том, что говорил, как если бы вырос, имея перед собой образ бабушки Ренаты, не вызывавший сомнений в том, что мать говорит правду.

Это и была правда.

Вся жизнь пронеслась у нее перед глазами, вся последовательность событий. С того момента, когда она впервые увидела донью Инес и та спросила: «Ты Клара?», и до той минуты, когда она умерла. Она вспомнила ее голос, когда она говорила, что голубые глаза Клары напоминают ей мать.

– Она была очень красивая женщина…

Клара повторяла беспорядочные фразы, которые тут же исчезали, словно беглые преступники в ночи.

Она дышала с трудом.

Волнение теснило грудь, и ей показалось, будто воздух проникает в легкие сквозь щели в обуявшей ее тревоге из-за того, что еще предстоит узнать. Она не могла бросить этот разговор на середине, в ожидании, когда сын Каталины донесет до своей матери, что она звонила. И не знать наверняка, сделал ли он это или повесил трубку, полагая, что Клара – это какая-то сумасшедшая из Испании, имеющая корыстные интересы и недобрые намерения.

Она не могла оставить все, как есть.

Она снова сняла трубку, набрала номер