Дочери служанки - Сонсолес Онега

Они были любовниками, которые никогда не признавались друг другу в своих чувствах и прятали их с того самого дня, когда встретились в замке Святого Духа, где обитавшие там усопшие сеньоры ни на что не дали им времени.

Клара проснулась, как от толчка, за несколько минут до полудня. Она никогда не спала так долго не просыпаясь. Она почувствовала руку Пласидо у себя на бедре и сжала ее.

– Всю жизнь занимался бы с тобой любовью. Ты такая красивая.

Клара помедлила, прежде чем ответить.

– С давних пор я не думала, что снова почувствую…

Она хотела спросить, часто ли он приводил сюда женщин, но вдруг передумала, решив, что это ее не касается. Пласидо провел рукой по ее пышным распущенным волосам и кончиками пальцев погладил шею.

– У тебя не было времени на любовь, – сказал он.

И, словно эта нехватка времени пришпорила обоих, Пласидо опрокинул ее на постель и грубо овладел ею, повинуясь инстинкту. Застигнутые вспышкой животного желания, они жадно впивались друг в друга поцелуями и кусались в порыве неизведанной до той поры страсти.

Так прошло несколько дней, и Клара забыла о замке, о Хайме, о «Светоче» и обо всем остальном, отдаваясь опьянению любви в полутемной комнате Пласидо, где каждые полчаса и каждые четверть часа слышался гонг ночного сторожа, который кроме времени объявлял о ливнях, типичных для конца лета.

Вода в ванне покрыла все тело. Клара знала: всего этого больше никогда не будет.

На улице Монте Эскинса больше не будет таких дней.

Не будет ночей с Пласидо.

Не будет наслаждения.

После рискованного сентября осень ей объявила окончательный закат.

Оба знали, что больше не увидятся. Что в другой жизни они жили бы в стабильном браке, душа в душу, без ловушек и лжи, сохраняя верность друг другу. Они не будут любовниками, чтобы не нарушить то, что хранит ее взгляд, в котором навсегда останется время, отпущенное им судьбой.

До того момента Клара не думала о том, что все скоро кончится. Когда-то на пляже Лас Баркас она тоже не думала, что видит Сельсо последний раз.

Но так случилось.

Теперь она осознанно воспринимала каждое действие, каждое движение, каждую секунду с Пласидо.

Она спокойно оделась, прислушиваясь к себе. В глубине души она была счастлива. Ее жизнь текла ровно и безрадостно, и вот, когда она меньше всего ждала, когда уже окончательно смирилась, судьба смилостивилась. Воспоминания о Пласидо будет достаточно, чтобы выжить. Как говорила донья Инес: «Умирает только то, что забыто».

У дверей гостиницы «Тироль» он попросил разрешения ее обнять. Клара кивнула.

– Как жаль, – прошептал он ей на ухо, – что жизнь приберегла для нас так мало.

И Пласидо, словно подводя некую черту под жизнью Клары, сказал ей, что нельзя останавливаться на полпути, что она найдет Каталину и добьется правды, «чего бы это ни стоило», – добавил он.

– Существует единственное надежное место, где стоит постараться жить.

– Это место называется правда, – закончила Клара.

В самом деле, только будущее, которого становилось все меньше, могло сохранить правду о ее судьбе.

– И оттуда вспоминай обо мне иногда, ведь все, что произошло с нами, тоже правда, – сказал Пласидо, чуть улыбаясь, потом сжал губы и пошел вверх по улице Маркиза де Уркихо до перекрестка с улицей Аргуэльес, где они видели друг друга в последний раз.

Клара поняла: это были последние слова любви, она не могла с ними не согласиться и еще раз повторила завет доньи Инес о забвении.

На следующее утро, перед рассветом, Клара покинула комнату номер двадцать четыре в отеле «Тироль». Она расплатилась и вышла в предрассветный туман, зная, что больше никогда не приедет в Мадрид и не будет сама связываться с Вильяруа.

Она подошла к своей машине, таща за собой чемодан, нашла ключи в глубине кармана, услышала урчание мотора. Стоя на холодном ветру, она чувствовала, как уходит гнев, копившийся в ней в результате любовных историй, которые ей довелось испытать.

С печалью на сердце и сумбуром в голове она все-таки отыскала в глубине души спокойное местечко и, смакуя каждое слово, произнесла те, которые велела выбить на могиле доньи Инес: «Любви и моря хватит на всех».

– Даже если ты утонул, – прошептала она.

В городе, на еще темных улицах, ночные сторожа прогоняли бродяг, коты рылись в мусорных баках, фонари светили неверным светом, будто звезды на земле.

Жизнь.

Она нескоро пришла в себя, но последовала порыву и вернулась на улицу Монте Эскинса, чтобы окончательно осознать, что последний раз видит дом, где живет Пласидо Карвахаль. Она ехала по бульварам, открыв в машине окна и подставив лицо холодному ветру. Поравнявшись с домом номер двадцать шесть, она сбавила скорость, чтобы навсегда запомнить продуваемое ветром крыльцо, красивый фасад и убегающие метры мостовой.

Так мало и так много.

За три дня пребывания в столице она прожила полжизни, а может, и целую жизнь.

Она выехала из Мадрида по той же дороге, по которой въезжала, – управление Военно-воздушными силами слева, Триумфальная арка прямо по курсу, – по дороге, которая вела в горы; она преодолела их, потом покинула Кастилию и наконец увидела свое море.

Окна так и оставались опущенными, чтобы мир, недавно ею открытый, заполнил своими запахами те часы, которые у нее еще оставались.

Клара никогда не давала Пласидо повода думать, что она собирается заводить с ним долгий разговор, но в результате именно так и поступила. Она бы говорила с ним всю жизнь.

По мере того как она возвращалась к знакомой жизни, она пыталась привести в порядок мысли, думая о том, что произошло. Это было так неожиданно и оказалось таким целительным, что впервые за долгое время она не чувствовала горечи.

На душе у нее было легко, разве что собственная неверность немного мучила ее. Первый раз в жизни она пошла на то, на что дон Густаво пошел с ее матерью и со столькими еще женщинами.

Она подозревала, что и Хайме проделывал то же самое, поскольку никто не может выдержать столько лет на сухом пайке.

То же самое делал и Доминго, отец, который никогда им не был.

И Рената.

Она точно не знала, что должна при этом чувствовать, поскольку до сих пор считала, что неверность – это несчастный случай. А у нее с Пласидо было совсем не так. Наоборот. Это знали святые, которые к ним благоволили. Если она что и хотела удержать