Далайя - Абай Тынибеков

каким-то образом разгадать его намерения с западнёй. Он пребывал в весьма хорошем расположении духа, поскольку был уверен в благополучном для себя исходе войны, ни на миг не сомневаясь в своей скорой победе над дикарями. Его и без того приподнятое настроение ещё больше улучшалось при созерцании плотных рядов двадцати тысяч отборных пехотинцев и такого же количества конницы, среди которой находилась краса и гордость всей армии – его личная гвардия.

Лучники и меченосцы, раздвинувшись в стороны, пропустили остатки отступающих войск и вновь сомкнулись за ними.

Из десяти тысяч мнимых гвардейцев вернулось меньше половины. Эти потери не беспокоили сатрапа, не ожидавшего, что из них останется в живых так много. Они исполнили своё предназначение, подведя к нему вплотную врага.

* * *

Сантай с радостью встретил Русу. Тот был огорчён потерей трети своего отряда в короткой, но яростной схватке.

– Руса, ты оказался прав. Ардава очень хитёр и слишком коварен. Не каждому дано придумать такое с подбором себе двойника и переодеванием гвардии, – почти восхищённо произнёс командующий.

Разглядывая Русу, он видел кровь на его лице и одежде и настороженно спросил:

– Как ты? Не ранен?

– Нет. Всё в порядке, – проведя ладонями по лицу и рассматривая их, ответил тот.

– Как думаешь, сколько их там? – спросил вождь.

– Много. Не могу даже приблизительно сказать, но явно больше нас. По центру у него расположены только пехотинцы, в первых рядах – лучники. За ними гвардия. По краям – конницы, – утираясь, ответил Руса.

– Нужно немедленно атаковать. Сам он не пойдёт на нас. Мы должны как можно быстрее начать сражение, покончить с ним и помочь верховным правителям Турпану и Нургалу, – произнёс Сантай.

Чуть замешкавшись, он взглянул на Русу, удивлённого его словами, и, быстро сообразив, пояснил:

– Да. Я забыл. Ты же не знаешь ещё многого. Почти одновременно с твоим уходом прибыл гонец из ставки. Войска Ардавы, перейдя реку ниже по течению, на рассвете вступили в наши земли. Их удалось обнаружить. Сейчас там идёт битва. Много их. Не меньше наших. Следует спешить.

Десять тысяч саков, следуя извечной своей тактике – атаке лавинами, расстреливая хорезмийцев издали из луков, ударили по их центру. Две другие части сакской армии на полном скаку врезались с боков в их конные ряды. Началось очередное сражение.

Ардава, ожидавший этого с самого утра, тут же отвёл всю свою гвардию от главных войск. Он мечтал поскорее завершить битву здесь, переправиться на сакскую землю, ударить с тыла по основным силам врага и стать победителем сразу в двух сражениях, не оставляя никому, в том числе и Гураму, даже доли от этих громких и очень нужных ему званий. Будучи при всей своей амбициозности очень расчётливым человеком, он никогда не упускал из виду и не забывал ни о какой малозначительной и, казалось бы, на первый взгляд, не имеющей права на жизнь детали, не оставляя ничего на волю случая. Более того, он всегда был уверен в том, что так называемых мелочей вообще в жизни не бывает. При обнаружении таковых он сразу искал причины их возникновения, пытаясь проследить их связи, мысленно сопоставляя их с теми или иными уже известными ему фактами и событиям. По его глубокому убеждению, только настоящие глупцы пренебрегали явлениями, кажущимися никчёмными, и пожинали впоследствии горькие плоды такого опрометчивого поведения, беспомощно сожалея о своём изначально-неверном отношении к ним.

Вот и сейчас, не дожидаясь милостей от судьбы, он скрытно направил гвардию в обход сражающемуся противнику, дабы неожиданно нанести по нему удар сзади и, полностью окружив его, победно завершить сражение.

Битва была ожесточённой. Стороны рубились насмерть. Неимоверный грохот разносился по всем равнинам, докатываясь и до ближних хорезмийских селений.

* * *

Нургал, распределив свои войска от центра на весь левый край, помня о том, что противник, вступивший в земли массагетов, в случае его победы устремится и к нему в кочевья, сражался, как никогда, яростно и нещадно, личным примером вдохновляя своих воинов и увлекая их за собой.

День перевалил за свою середину.

Далайя находилась невдалеке от Турпана. Сильная злость и неуёмная ненависть к врагу, который впервые не был достойным уважения и для неё являл собой нечто весьма омерзительное и отвратительное, придавали ей неисчерпаемые силы. Сейчас её душу наполняла лишь горечь от страшной гибели детей. В её голове, вытесняя всё остальное, пульсировала лишь одна мысль, так необходимая во время боя, – мысль о мести.

* * *

Полководец Ханглан, так неожиданно ставший вдруг командующим всей армией, очень ясно понимал сложившуюся ситуацию. Он не страшился её. Для него война была обычным занятием. Ведь именно поэтому он был приглашён Ардавой через Гурама на службу в Хорезм.

Выходец из горной страны Урарту, уведённый в детстве персидскими завоевателями, всю свою жизнь посвятивший воинскому служению, он и сейчас исполнял лишь то, к чему был приучен за долгие годы.

С началом битвы он уже не старался особо влиять на своих воинов, из своего огромного опыта выделяя и помня самое главное в любом бою, то, что каждый из них осознавал своё истинное положение, и единственным стремлением для него становилось его выживание, а это был всегда самый главный стимул, подстёгивающий его покрепче начальственного окрика.

Будучи умным человеком и хладнокровным полководцем, очень точно знавшим свои обязанности, он, находясь на возвышенности, внимательно следил за всем происходящим, вдумчиво, но быстро отдавая поручения, направляя в нужное место небольшие отряды из пятитысячного резерва, стоящего за его спиной.

«Всё пока складывается не так уж и плохо для меня. Если же Ардава приведёт сюда свою армию вовремя, то исход сражения будет только один. А он должен прийти. Возглавить разгром в начатой самим же войне во все времена почётно», – очень верно рассуждал Ханглан.

* * *

– Сантай, в нашем тылу появилась вражья конница, – пытаясь быть услышанным сквозь царящий гул, прокричал подлетевший к нему молодой вождь, весь забрызганный кровью.

– Что? – заорал диким голосом командующий, ясно услышав сказанное им, но не веря в такое.

– Тысяч десять, не меньше, – кружась на коне, продолжал выкрикивать тот.

Гвардия Ардавы, обойдя поле битвы с левого фланга и зайдя прямо за спины саков, ударила по ним с тыла. Кольцо замкнулось. Массагеты были окружены.

Отдав команду пробиваться обратно, Сантай, несколько ошарашенный таким неожиданным поворотом, ринулся в указанную сторону.

«Неужели Турпан потерпел уже поражение? Иначе откуда взялась эта конница? Только оттуда могла прибыть подмога к Ардаве», – мелькнула у него страшная мысль.

Именно так, ошибочно, мог подумать каждый в его положении.

* * *