Карл Любезный - Владимир Васильевич Москалев

— В камере пыток судьи за считанные минуты получат необходимые доказательства. Вот потому, государь, с шутами следует дружить, и глуп тот, кто этого не понимает и в силу этого однажды становится объектом для насмешки.

Уорбек, слушая, удивлялся, покачивая головой, но вопросов больше не задавал.

Тем временем троица прошла по мосту Сен-Мишель, вышла на площадь и у перекрестка «пяти дорог», как называли его местные жители, повернула вправо на улицу Сент-Андре.

— Рибейрак, известен ли тебе дом, в котором живут эти две дамы? — спросил Уорбек. — Ты часто там бывал? Он вполне благонадежен?

— Скажу по совести, мой король, я никогда там не был, — ответил Филипп, с недавнего времени считавший фамильярность, даже при общении с высокопоставленными особами, в порядке вещей.

— В самом деле? — удивился гость. — Вот так-так! А эти дамы? Хорошо ли вы их знаете? Давно ли с ними знакомы?

— С одной я познакомился не далее как вчера, другую еще в глаза не видел.

— И после этого вы утверждаете, что обе они — прекрасные нимфы из садов Гесперид?

— Одна, во всяком случае, только недавно оттуда, да и то потому лишь, что яблок там уже не осталось. Догадываюсь, что она прихватила с собой сестру.

— И что же, едва познакомившись, она пригласила вас к себе?

— Причем намекнула, что не станет возражать, если я захвачу с собой приятеля. Эту роль я планировал отдать моему другу, но в виду сложившихся обстоятельств актеров пришлось поменять. Ты ведь не в обиде, Этьен?

— Напротив, Филипп, я даже рад. Сердце мое и без того разрывается на части, ты же знаешь. Тройной ноши ему не осилить.

— Согласен. Здесь и я бы спасовал.

— Как же ты познакомился с ней, Рибейрак? — спросил предъявитель прав на английский трон. — И далеко ли нам еще идти?

— Далеко ли идти? Сейчас мы это выясним. Что же до знакомства, то дело было так. Возвращаясь от графа де Роган, к которому меня посылал с поручением король, я увидел красотку, подле которой увивался какой-то бродяга. Она никак не могла от него отделаться, он то и дело преграждал ей дорогу. И тут я поймал ее взгляд. В ее глазах я прочел немую просьбу, означавшую для меня не что иное, как приказ. Я попросил наглеца оставить даму в покое. Он стал мне грубить. Я взял его за шиворот, развернул и дал хорошего пинка. И что бы вы думали, друзья мои? Этот тип выхватил из-за пазухи нож. Но у меня была шпага, и я полоснул его по руке. Тогда он, выронив нож, бросился на меня. Недолго думая, я рассек ему щеку, и он, изрыгая проклятия, убежал, пообещав рассчитаться со мной. Подойдя к даме, я предложил ей свои услуги в качестве провожатого, но она, как оказалось, уже пришла: ее ждали в том доме, откуда я только что вышел. Я счел нужным ей представиться, в ответ она назвала свое имя. Она уже подходила к дверям особняка, и тут я спросил, смогу ли увидеться с ней вновь и, главное, когда и где. Она ответила, что будет ожидать завтра в своем доме на улице, которая называется Камень — Сарацину. Не имея ни малейшего понятия, где эта улица, я пожелал уточнить…

— Какое странное название, — не преминул заметить предполагавшийся монарх. — Нигде я не встречал ничего подобного.

— Но вы и никогда не были в Париже, ваше высочество. Здесь есть улицы с не менее любопытными названиями; одна, например, называется Выверни Карман, другая — Вонючая Дыра, третья — Дерьмовая, еще одна — Шлюхино Логово, а неподалеку — Ложбина Любви.

— Святые небеса! — даже приостановился Перкин Уорбек. — Веселый, однако, город Париж. Но что же дальше, Рибейрак? Что ответила твоя новая знакомая?

— Она сказала мне: «Пойдете вверх по улице Высокого Листа, а дальше — налево; спросите дом пергаментщика Дешане; увидите вывеску». С этими словами она быстро скрылась за дверью, блеснув на прощанье алым каблучком туфельки. Я мог бы подождать ее, чтобы расспросить, как найти эту улицу, но я торопился: меня ждал король.

— Сколь, однако, легки и падки на любовные приключения французские дамы, — покачал головой племянник Маргариты Бургундской. — В Ирландии, к примеру, для того чтобы прийти в гости к даме, да притом еще имея вполне конкретные намерения, потребовалось бы не менее месяца. А в Шотландии осада затянулась бы чуть ли не вдвое дольше.

— В Париже крепости сдаются в тот же день, максимум — на следующий, — авторитетно заявил Рибейрак и неожиданно остановился.

— Значит, улица Высокого Листа, — проговорил гость, с любопытством озираясь вокруг. — Но где же она? Далеко ли еще идти?

— Мы на ней стоим, монсеньор.

— В самом деле? Выходит, мы пришли?

— Вот церковь Святого Андрея, где мы повстречались. — Рибейрак указал на храм. Затем вытянул руку вправо. — А вот и особняк графа де Рогана, за дверьми которого скрылась таинственная Антуанетта Кавалье.

— Прекрасно! Но нам, значит, теперь следует идти по этой улице? Впрочем, думаю, это совсем рядом, ведь ваша новая знакомая сказала: «Потом налево».

— Но она не сказала: «Сразу», — возразил Этьен.

— Так или нет, это мы сейчас выясним, — бодро произнес Рибейрак и направился вверх по улице Отфей (Высокого Листа) в сторону монастыря Кордельеров. Оба его спутника последовали за ним.

— Я слышал, — неожиданно сказал Уорбек, — парижане в разговоре нередко употребляют слово «мельница».

— Что же в этом удивительного? — пожал плечами Рибейрак. — Мельниц хватает в пригородах, да и в самом городе.

— Я имею в виду совсем другое. Слово это, кстати, я не раз слышал от ваших придворных. Так говорят о человеке, которого невозможно победить в схватке. Причем он не один, их целых три! И они бьются обеими руками!

Рибейрак усмехнулся:

— Ты слышал, Этьен? Мельница! Как тебе нравится?

— Хотелось бы мне посмотреть на такую «мельницу», — мечтательно произнес охотник до тронов.

— Может быть, ваше высочество, вам и повезет.

Вскоре они остановились у перекрестка с одной из улиц, которая под прямым углом уходила влево.

— Ну вот, мы и пришли, — облегченно вздохнул Уорбек, — если верить мадам Кавалье.

— Филипп, это и есть та самая улица? — спросил Этьен.

— Мне-то откуда знать? — поскреб затылок Рибейрак, вглядываясь в темноту. — Но спросить не у кого. Вот незадача.

— Где же люди? — удивился гость. — Не так уж и поздно, а вокруг ни одного прохожего.

— С наступлением темноты горожане прячутся по домам, как крысы по норам. Жаль, бал затянулся допоздна, мы могли бы прийти засветло.

В это время мимо них торопливо прошагал какой-то человек