Похвала Сергию - Дмитрий Михайлович Балашов

человека, исходим из аксиом, неверных по существу, но столь крепко вколоченных в наше сознание, что мы даже не отдаем себе отчета, что это именно и только аксиомы, то есть положения, принятые до, помимо и вне реального опыта и никак не доказанные. Ну, употребим здесь модное слово «экстрасенс», которое все равно ничего не объясняет. Целую книгу можно написать о фактах, многократно засвидетельствованных, проверенных, так сказать, и никак, ну никак не объясняемых нашей физикой! А может быть, дело-то как раз в несовершенстве аксиом, на которых построено наше представление о природных процессах? А может быть, одинокая молитва пустынника подчас и взаправду больше весит в бытии государств, чем подвиги воевод и усилия дипломатов? Всякая научная гипотеза должна объяснять имеющиеся факты или хоть не противоречить им. А когда факты, не укладывающиеся в эту теорию, множатся и множатся, бесполезно повертываться спиною к ним и заявлять, как заявил, кажется, в начале прошлого века один французский астроном по поводу метеоритов: «Камни не могут падать с неба, ибо на небе нет камней!» Как бы там ни было, а надо признать, что в природе сопряжения духовного и тварного начал наша наука еще не разобралась и все ее постулаты, полученные при наблюдении над явлениями материального мира, здесь оказываются или неверны, или неприменимы, или и то и другое вместе. Мы, к примеру, постоянно забываем, что нетварное находится вне времени и пространства (ибо и время, и пространство суть категории материального мира) и потому может являться нам одновременно в разных временах и в разных точках пространства. Что тоже опять-таки перестали понимать в эпоху Возрождения, недоумевая, как сын «предвечно рождется» от отца, а вместе с тем был рожден Девой Марией тогда-то и там-то? Мы не можем понять, как это сын Единосущен Отцу и равен ему, хотя простая геометрия дает нам пример подобного соотношения в области сопряжения бесконечных величин. В геометрии это нас почему-то не смущает! Как и то, что точка, например, не имеет пространственных измерений и является лишь местом пересечения двух прямых, а прямая в свою очередь не имеет ширины (толщины) и является линией скрещивания двух плоскостей, а плоскость… И так далее. Предки, может и не всегда разбиравшиеся в геометрии (хотя Михаил Пселл, например, считал геометрию ближайшей спутницей богословия), отлично понимали, однако, что такое «тварное» и «нетварное», и не изумлялись способности Богоматери или святых по изволению своему являться смертным людям в различных точках пространства.

Но не надо ждать, с другой-то стороны, признавши потустороннее существующим, прямого вмешательства высших сил в наши земные дела. Господь, в строгости своей вручив человечеству опасный дар «свободной воли», добровольно ограничил себя от такого прямого вторжения в наши поступки и дозволяет прикоснуться к энергиям своим лишь тем избранным, кто затратил на то все и всяческие возможности своего естества. Обожение, приближение к подателю сил, требует того, на что мы, большинство, зане не способны: полного отречения от утех и соблазнов мира сего, полного отказа от суеты сует, в которой век за веком пребывает смертное человечество.

Отрок – юноша – муж – Варфоломей-Сергий шел к Высшему земной и потому наиболее трудной дорогой. Видения, посещавшие его, он обязательно старался проверить, найти им свидетеля, зрителя (для достижения истины всегда надобен наблюдающий, третий!), и этот третий находился в тех редких случаях, засвидетельствованных «Житием». А сколько было у него духовных восхищений, где свидетеля не было и о коих «Житие» умалчивает! И мы, как правило, не решаемся додумывать их, ибо заранее обрекли себя на летопись, но не на вымысел, дозволенный поэту, но отнюдь не биографу…

Неведомо нам и то: приходил ли когда Сергий сам в Хотьково прослушать литургию и причаститься святых тайн? Известий о том нет, так что, скорее всего, того и не было, хотя, конечно, и лыжи охотничьи (тогдашние, короткие и широкие, часто обтянутые лосиной шкурой) он себе смастерил и вряд ли ограничивал себя проходами из хижины в церковь. При строгом соблюдении монастырского устава путешествовать Сергий любил, хотя и предпринимал свои «хождения» всегда и только по какому-либо важному делу, требующему его непременного присутствия.

Глава двадцатая

А видения, каждый раз новые, все наваливались и наваливались на него. То, выйдя из хижины, он обнаруживал большого, в два-три человеческих роста, паука, что стоял, покачиваясь на мохнатых своих конечностях под елями, посверкивая маленькими жадными глазками и шевеля сложносуставчатым ртом, словно пережевывая что-то или собираясь пережевать его, Сергия, и большого усилия потребовалось Сергию, чтобы, шепча молитву, подойти вплоть и тогда обнаружить, что паук исчез и перед ним лишь путаница ветвей и причудливая игра света.

То начинала бешено трястись дверь, словно кто-то ломился к нему, и удавалось не сразу понять, что это не давешние разбойники, не Ляпун Ерш, а просто ветер.

Единожды Сергий узрел в кустах давешнего (он сразу его узнал), являвшегося к нему со Стефаном фрязина.

Фрязин стоял на протоптанном снегу, постукивая востроносой туфлей, слегка пожимая плечами от холода, и был всячески виден, зрим и вполне материален. От него даже пахло чем-то слегка удушливым, кажется – серой. Он церемонно склонил лобастую голову, поднял предостерегающую руку, жестом прося Сергия не творить крестного знамения и вместе приглашая к разговору.

– И чего ты добился? – вопросил. Серьезно вопросил, без той, давешней, глумливости в голосе.

– Зачем тебе эти твои подвиги, ежели они невнятны или незримы для других? Являться к тебе может и «нечистая», по вашему выражению, сила – в чем же отличие? Чего добиваетесь вы, иноки, столь усердно проклинающие меня, что уже одно это добавляет мне реальности существования? Чем вы отличаетесь от волхвов? Лечить и даже воскрешать умели и они тоже! Медведь ходит к тебе ради хлеба, а не ради святости! Так и люди, коих Иисусу занадобилось накормить тремя хлебами, дабы они не разбежались в поисках пищи, позабыв его наставления! И посмей сказать, что ты бы смог прожить на Маковце без помощи младшего брата, который не дает тебе умереть с голоду! И кстати, старший братец твой, столь искушенный в богословии, не пожелал остаться с тобою в лесу! Не проще ли признать, что того, чего нет в грубой или «тварной» реальности, нет вовсе? Вашего Варлаама-калабрийца, столь некстати побежденного Паламою, я сумел-таки убедить воспользоваться моими советами! Нетварное, несуществующее, может и показаться вам, да, но оно не может явиться в мир и действовать, как действуют «тварные» существа. Так не проще ли признать эти видения или «откровения» мечтою воспаленного