Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

— Как думаешь, у доктора в саквояже найдется что-нибудь от ожогов?

— Может быть, дамы пожертвуют часть своих нижних юбок на навесы от солнца?

— Отличная идея!

Поругиваясь и посмеиваясь, мужчины налегли на весла, уводя неповоротливый ялик, сидевший в воде почти по самый борт, за пределы досягаемости луков и ружей.

На берегу Странник видел, что обычной дележки добычи не будет. Пока остальные праздновали, он навьючивал на животных то, что собирался забрать с собой. Он взял кофе для себя, Рассвета и Пахаюки — они все полюбили этот напиток. Здесь же были ножи и металлические обручи от бочек, из которых можно было делать наконечники для стрел, несколько отрезов тканей, большой серебряный половник, ленты и тесьма для женщин — Ищущей Добра, Заслоняющей Солнце, Серебряной Капели, Разбирающей Дом и Черной Птицы. Прихватил он с собой и белый эмалированный ночной горшок, в который сложил мелкие предметы одежды, швейные принадлежности, скобяные изделия и подарки для Имени Звезды и Потока. Потом Странник нагрузил еще пять мулов подарками для семьи и друзей-квахади. В основном — оружием и боеприпасами. Последним он тщательно завернул в отрез мягкой шерстяной ткани подарок для Надуа. Это была испанская уздечка из тисненой кожи, богато украшенная чеканными серебряными дисками, колокольчиками и кистями из шелкового шнура. Потом он отправился искать Бизонью Мочу.

Вождя он нашел разъезжающим среди пьяниц и уговаривающим их поскорее закончить сборы, чтобы уйти до заката. Но все было без толку. Воины плясали вокруг ревущего пламени, несмотря на летний зной. Женщины, забив скот, тушили мясо в самой популярной посуде — больших белых ночных горшках, ставя их прямо на огонь, где те тут же чернели от копоти. Костры были сложены из обломков ящиков и мебели из разграбленных домов.

Почти каждый, одурев от внезапно свалившегося богатства и глупой воды белых, был увешан новыми украшениями.

Странник подъехал к Бизоньей Моче, который был одним из тех немногих, кто отказывался носить что бы то ни было принадлежавшее белоглазым.

— Пора уходить.

— Вижу. — Бизонья Моча понимал и то, что он утратил контроль над воинами, хотя и пытался изо всех сил это скрыть.

— Поедем на юг и запад мимо поселений белых? Там нас некому будет остановить.

— Нет. Это слишком долго. Пойдем прямо домой тем же путем, каким пришли.

Почувствовав, что Странник не согласен, Бизонья Моча крикнул:

— Нас некому останавливать! Техасцы сбежали! Мы для них слишком сильны!

— Они могут подстерегать нас в засаде на обратном пути.

— Пусть попробуют! — рявкнул Бизонья Моча, будто загнанная в угол рысь, и его детское лицо перекосилось от злости. — Я буду только рад. Они трусливы. Ни разу они не вступили с нами в бой. Мое копье жаждет их крови. Пусть дерутся с нами. Я хочу боя!

— Глупая вода свела воинов с ума. Они могут отказаться следовать за тобой.

— Они последуют за мной. А если кто-то и не пойдет, так и быть. Все равно останется достаточно воинов, чтобы позаботиться о жалких техасцах. Мы их победили. Мы научили их не считать нас слабаками. Нужно только вернуться домой, раздать подарки и отпраздновать. Об этой победе мы будем вспоминать еще долгие годы.

«Да уж, — подумал Странник, глядя на еле державшихся на ногах воинов. Кто-то из них пел, кого-то тошнило, кто-то упал и не мог подняться. — Виски победил победителей». Ему вдруг стало одиноко. Очень не хватало рядом погибшего друга. Тот тоже презирал виски. Вдвоем было бы уже не так тоскливо.

Спиртное изменяло до неузнаваемости тех, кого Странник неплохо знал. Впрочем, здесь знакомых было мало. Он двинулся через разгромленный город, объезжая валяющиеся тела и пылающие костры, выглядывая хоть кого-нибудь, кто согласился бы отправиться с ним домой кружным путем. В проезде между двумя складами, недалеко от берега, он нашел Глубокую Воду. Тот с угрюмым выражением на покрытом оспинами лице жевал полупрожаренный кусок мяса. На нем не было ничего из одежды белых, а на запасных мулах было нагружено только то, что он привез с собой, если не считать нового ружья. Он свято соблюдал клятву касаться только тех вещей белых, которые можно было использовать против них.

— Глубокая Вода!

Юноша обернулся и пристально посмотрел на него.

— Пора уезжать.

— Скажи это тем дуракам, — фыркнул тот в ответ. — Они все хибипа, пьяные.

— Проще помочиться против ветра, чем о чем-то с ними разговаривать. Едем со мной! Великий вождь собирается вести тысячу человек и три тысячи животных, нагруженных добычей, напрямик через земли врагов.

— Хочешь сказать, через земли пенатека?

— Это больше не земли пенатека, Глубокая Вода. Что бы там не говорил Бизонья Моча, там еще остаются техасцы. Возможно, они будут нас поджидать. Я возвращаюсь через Мексику. Едешь со мной или нет?

— Хорошо. — Глубокая Вода обернулся и крикнул в окно ближайшего склада. — Поток!

Одиннадцатилетний брат Имени Звезды выбрался наружу и с улыбкой предстал перед Странником. На нем была пара мальчишечьих штанов из плотного серого холста с вырезанным седалищем. Круглые ягодицы сияли в вырезе, словно полная луна из-за облаков. Он повязал вокруг шеи зеленый шелковый платок и обернул косы лентами из белого кружева.

— Что ты здесь делаешь?

— Он убежал из дома и последовал за нами, — ответил за мальчика Глубокая Вода. — Я укрывал его, чтобы ты не отправил мальца домой.

— Седлай коня, Поток. Мы уезжаем.

— Но остальные еще не готовы.

— Мы с ними не поедем. Мы едем длинной дорогой, на юг через Мексику и по старой тропе через пустыню, а только потом домой. Ты поможешь управиться с запасными лошадями и мулами.

— Эта дорога займет целую вечность. У меня подарки для мамы, Имени Звезды и Рассвета. Я хочу попасть домой.

— Поток, седлай коня! Я не собираюсь тратить время на уговоры.

— Нет! Я остаюсь с Бизоньей Мочой. И даже не пытайся заставить меня ехать с тобой! — Поток чуть согнул ноги, приготовившись бежать.

— Делай что хочешь. Было бы глупо силой заставлять такого могучего воина, — усмехнулся Странник. — Передай Пахаюке, что мы когда-нибудь приедем. А тем временем в Мексике мы можем угнать лошадей.

Он заметил, как в проулке, нетвердо держась на ногах, возникла знакомая фигура.

— Испанец, собирай животных. Мы уезжаем.

— Я еще не закончил праздновать. — Испанец где-то потерял свою плевательницу и теперь пил виски из старой пороховницы. Его косы расплелись, и волосы торчали во все стороны, как будто в него ударила молния. Рвотная масса растеклась по груди и засохла зловонной коркой, напоминавшей лаву.

Глубокая Вода обернулся к Страннику и тихо произнес:

— Нам не помешает