Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

лет рейнджеры многому научились у Джека Коффи Хейза. А Джек Хейз учился у команчей. Индейцы, на которых он охотился, прозвали его Эль-Дьябло, Дьявол, хотя по внешности и не скажешь. Он был пяти футов и десяти дюймов ростом и весил сто шестьдесят фунтов, да и то, если промочить его до нитки и как следует набить карманы. Это был франтоватый мужчина с густыми черными волосами и длинными ресницами. Такому щеголю, настоящему денди, больше подошло бы жаркими воскресными днями развлекать дам в гостиных приличных домов и проводить время с сигарой за игрой в покер.

Даже стрелок из него был так себе. Но он умел спокойно просчитывать шансы и действовал с исключительной дерзостью. О нем уже начинали складывать легенды. Один из его разведчиков-апачей как-то сказал своему другу: «Мы с тобой поедем в ад вместе. Капитан Джек сунется в ад в одиночку».

Хейз странствовал по всему пограничью, обучая людей следовать за ним и не слушать никого. Он не создавал армию. Он создал многие сотни армий, по одному человеку в каждой. Его рейнджеры выслеживали индейцев без устали, обнаруживая их поселения по тоскливому кружению стервятников и воронов в небе. Рейнджеры официально считались в Техасе государственной службой, но ни Хейз, ни его капитаны не носили знаков различия. Золотые галуны они называли «хреновинами», да и то лишь из вежливости. Бен Мак-Каллох был одним из первых учеников Хейза, а теперь Бен стал одним из лучших.

В поисках новых следов Бен продолжал внимательно изучать землю.

— Команчи! Не то чтобы я до этого сомневался, но хотел убедиться.

— Откуда ты знаешь?

— Вот — отпечаток ступни. Короткий и широкий. У всех команчей такие следы — квадратные, как жестянка из-под табака.

— Ты просто чудо!

— Чудо — то, что они забрались так далеко на юг и их до сих пор никто не обнаружил. Кто бы ими ни командовал, он свое дело знает.

Но Бен уже начал обдумывать следующий шаг. Преследовать индейцев и атаковать прямо сейчас — равносильно самоубийству. У него было всего десять человек. Даже если исходить из того, что с команчами ехали их семьи, а это было так, судя по бороздам от волокуш, в отряде насчитывалось не менее пяти сотен воинов. Бен знал, что его скромным силам стоило рассеяться, чтобы собрать добровольцев и предупредить тех, кто может оказаться на пути команчей.

«Господи! Неудивительно, что они в последнее время так притихли. В этой банде, похоже, собрались все окрестные команчи. Даже собак с собой взяли», — Мак-Каллох и подумать не мог, что команчи были способны собрать такой многочисленный отряд для набега. Но на этот раз он ошибался: команчи нередко целыми племенами отправлялись в тысячемильные походы для набегов на территорию Мексики. Но это было до прихода белых, которые стали более легкой и доступной добычей. Теперь в поход отправились самые большие силы Народа, когда-либо выступавшие против белых под руководством одного вождя. Мстители, ведущие войну на уничтожение. Бен мог себе представить, какое опустошение они увидят, пойдя по следам этого отряда. Да какого там отряда — армии!

«Что ж, пора за дело», — он решил попытаться собрать как можно больше людей, а когда поток подкреплений иссякнет, атаковать с теми силами, которые окажутся в его распоряжении. Выбора не было, и он даже не рассматривал возможность отказаться от атаки. Это была его работа, его образ жизни. Именно за это Республика Техас платила ему по доллару в день. Когда вообще соглашалась платить.

— Черт!

Уоллес, Мак-Каллох, Форд и три дюжины людей, которых им удалось собрать, столпились вокруг трупа. Стоявшие в задних рядах пытались разглядывать мертвеца поверх голов. Человек был застрелен и, разумеется, скальпирован. К этому зрелищу они уже привыкли. Внимание привлекли ноги убитого. Подошвы сапог были срезаны. Судя по разодранным в кровь ступням, человека заставили долго бежать по грубой поверхности. Возможно, привязав к лошади.

— Что это за люди, если они способны на такое зверство?

— Команчи, Джон. — В голосе Уоллеса проскользнули раздраженные нотки. — Изучал бы индейцев с таким же прилежанием, как и Писание, не задавал бы таких вопросов.

— Да их и изучать-то особо не надо, — сказал Мак-Каллох. — Достаточно просто время от времени натыкаться на их художества.

— Долго нам еще придется расплачиваться за ту глупость в Доме Совета… Верно, Бен? — К собравшимся подошел Ной Смитвик.

Бен кивнул и обернулся к нему.

— Ты прожил с ними три месяца, Ной. И был на том совете, когда вожди решили встретиться с головорезами Ламара. Кто у них остался из вождей?

Смитвик призадумался.

— Ну… Там был Санта-Ана, был тот сухой древний козел, Старый Филин, и еще большой толстый вождь, которого, пожалуй, ни одна лошадь не вынесет. Пахаюка! Кажется, так его звали. Кроме них, был еще только какой-то злой и самоуверенный мальчишка. Не знаю, командует ли здесь один из них или кто-то другой. Говорящий с Духами утверждал, что не все племена присутствовали на совете.

— Приберегите по одной пуле в револьверах, — бросил через плечо Бен, садясь на усталого коня.

Ему не нужно было объяснять, кому предназначалась эта пуля. Несколько человек принялись рыть могилу для убитого. Копать им приходилось много, а вот стрелять не доводилось совсем. Бен до сих пор не знал, кто командует этим походом к морю, но собирался это выяснить. Он уже дал команду по возможности изловить живого пленника для допроса. Теперь он принялся мысленно вычеркивать из списка тех, кто был убит в Сан-Антонио. Кто же остался? Эта тайна не давала ему покоя.

Каждый день рейнджеры получали новые пополнения и хоронили новых мертвецов. Вождь команчей, как бы его ни звали, построил свою армию огромным узким полумесяцем, косой, которая выкашивала все на своем пути в неумолимом движении к побережью. Жителям Виктории повезло отделаться всего пятнадцатью убитыми. Индейцы легко могли бы вырезать весь город, если бы умели приспосабливаться. Похоже, вот оно! Как бы умен ни был этот вождь, он придерживался традиционных методов: пытался провернуть старый трюк с окружением города. Традиционное кольцо, когда всадники с криками окружают своих жертв и стреляют. Против стада бизонов это, может быть, и действовало, но каменные стены панике не поддаются.

Во всяком случае, один раз он ошибся. И будет ошибаться снова. К тому же его обоз становился слишком неповоротливым. Они угнали, наверное, пару тысяч лошадей и мулов — одни только мексиканские торговцы в Виктории лишились пяти сотен. Если прибавить сюда еще и тех животных, которых они привели с собой, то на прокорм всего