Владек Шейбал - Лейла Элораби Салем

нему заходила медсестра, обрабатывала рану и, пожелав скорейшего выздоровления, уходила. Время от времени к нему наведывались то Алан с розовыми персиками, то Масуми, и оба они проявляли к нему сочувствие и оказание дружеской поддержки - такая связь между людьми после спасения жизни. Владислав был рад видеть у своего изголовья этих людей, знал, что лишь благодаря им он здесь в теплой светлой комнате, а не в холодном цинковом гробу.

На третий день Влад смог уже стоять на ногах, боль в плече уступила место ноющему покалыванию, но было терпимо. У него в запасе оставалось немного дней отдыха и ему вдруг захотелось исследовать Овасу и его окрестности в одиночестве, отдохнуть от городской суеты, посидеть вот так просто под деревом, завороженно слушать, как поет ветер меж веток, как легко шелестит трава под ногами, а в голубом небосводе, если запрокинуть голову, можно разглядеть одинокого орла. Простое человеческое счастье, гордый покой.

Первым делом Владислав отправился на вершину холмов, густо покрытых лесами. Заблудиться в них - в этих джунглях, было равносильно смерти, но он всегда рисковал, делая усилием воли последний шаг, и вот густой лес уже окружал его со всех сторон. Деревья были настолько высоки, что кронами закрывали солнце и даже днем здесь разливалась темнота, изредка окутанная тонкими лучами. Пробираться по зарослям оказалось труднее, чем представлялось: ноги то и дело путались в высокой траве либо цеплялись за корни деревьев. Изредка какая-то птица с криком пролетала над головой, а так было тихо и почти безжизненно, словно все живое на земле разом куда-то исчезло. В это время в душе Владислава поселилось опасение, смешанное со страхом и сомнением: зачем он здесь, что тут ищет? Он осознал свою оплошность и хотел было вернуться назад, как к нему под ноги упал банан. Недолго думая, Влад поднял голову и оцепенел от неожиданности: на него сверху смотрело большое семейство обезьян - четыре крупные особи и шестеро детенышей. он поднял упавший банан, протянул его вожаку и проговорил: "Спасибо, держи". Животные без страха наблюдали за ним, в их глазах было больше любопытства и удивления, нежели опасения. Владислав сделал шаг вперед, протянул руку в надежде погладить смешных зверей, но обезьяны расценили его действия как угрозу, вожак издал страшный рев и все взрослые особи принялись кидать в незадачливого путешественника фрукты, ветки, листья. Инстинкт, сохранившийся от первых людей, подсказал "берегись" и Влад со всех ног, позабыв о больном плече, ринулся прочь. Он бежал по траве, падал, потом поднимался, ветви больно хлестали по лицу и рукам, но он не останавливался ни на секунду, понимая, что стая диких обезьян, охраняя свою территорию от чужаков, в любой момент может разорвать его в клочья и его останки вряд ли кто найдет.

К счастью, лес стал редеть, а обезьяны прекратили погоню. Владислав устало опустился на траву, тяжело дыша. Он был счастлив, что остался жив - второй раз, и несчастлив одновременно: по собственной глупости отправился по неизведанным местам в чужой стране, язык которой не знал. Столько самоуверенности и за то был наказан. Обезьяны - не первый ли знак предупреждения Божьего гнева за прямую гордыню? Произошедшим Влад поделился с Масуми Окада, когда тот пришел вечером навестить его, принеся с собой плитку шоколада и чай. К счастью, он родился и жил первые три года во Франции и знал французский язык как родной. Разговор они вели на французском. Владислав поведал Масуми о случае с обезьянами в джунглях, на что тот, грустно покачав головой, сказал:

Слава Богу, ты чудом уцелел. Эти дикие обезьяны крайне агрессивны и опасны, у них острые клыки и они всегда нападают стаей. Не ходи больше в джунгли, это рискованно. И еще: не в коем случае не гуляй посреди рисовых полей, как бы они не манили тебя своей красотой, ибо в них обитают множество водяных змей, особо ядовитых. Но, и это самое главное: не броди в одиночестве по городу в темное время, здесь не Токио, люди в Овасу иные.

Он не сообщил подробно о местных традициях,но Влад понял его намек. Масуми был наполовину датчанин, к тому же крещенный в католическом соборе, может, оттого и решил помочь иноземцу вопреки остальным японцам? Перед уходом он наклонился к Владу, прошептал:

Никому здесь не доверяй, слышишь? Никому, - и ушел, оставив того в осознании беспомощности перед чуждыми, непонятными традициями.

Владислав не был смелым, отчаянным человеком, скорее, в нем присутствовала тяга к риску, к необычным поступкам, последствия которых не мог предугадать никто, даже он сам. И вот эта рискованность - но не геройство, не давало покоя его смятенной душе, что не могла долго находиться в бездействии в четырех стенах. Исследовав прибрежные пляжи неподалеку от гостиницы - в этом бурном потоке океана, выбрасывающего с грохотом пенистые волны о песчаный берег, а над блестевшей в солнечном свете синеве с криками пролетали огромные чайки, Влад на время забывался: он садился на теплый песок, подставляя измученное лицо жарким лучам и так замирал, с упоением прислушивался к шуму прибоя, к крикам морских птиц и приглушенному шелесту песка и камней, пропуская все эти звуки сквозь себя через сердце. В такие мгновения его никто не беспокоил, а пляж в полдень становился безлюдным. Лишь он один сидел у воды, прищурившись, глядел на океан, невольно вспоминая те дни в Альтварпе, когда он, будучи еще двадцатилетнем юношей, прогуливался в тиши лесов, над кронами сосен носились чайки, а до ушей долетал шум прибоя. Да, тогда он был счастлив, счастлив и теперь, воссоединяясь один с природой, становился маленьким пятнышком на ее просторе.

Владислав с самого рождения отличался от остальных: он существовал как бы за пределами человеческого мира, живя в не его законах, силой воли отстаивая через и сквозь себя - не сразу - право на собственное волеизъявление вопреки правилам и традиционным стереотипам. Борьба за жизнь в плену сменилась борьбой уже в мирное время с родными за будущее, о счастье котором он грезил с детства и которое не отпускало его до сего дня. Оглядываясь назад - уже издалека, Влад осознавал свою правоту, радовался тому, как сложилась его жизнь, ведь не став актером, разве смог бы он объездить весь мир, посетить, увидеть различные памятники культуры, пообщаться с народами, о которых читал лишь в книгах? Все было правильно, дорога трудна поначалу, но дальше - легче и шире.

Вечером, прогуливаясь по узким улицам Овасу между маленькими легкими