Сестры Мао - Гэвин Маккри

– А вы разве не ищете внимания?

– Нет, сэр. Послушайте, и вы узнаете, кто мы такие. Мы – дети Европы. Сыновья и дочери жестокой цивилизации. Никто не должен удивляться, что мы решили быть жестокими. Насилие – это ванна, в которую мы были рождены.

Оператор повернулся к Айрис:

– Это правда? Вы решили быть жестоким? Кому вы собираетесь причинить вред?

Айрис сверяла часы.

– Хороший вопрос, – сказала она, глядя вверх. – Если вы последуете за мной, я отвечу на него.

Она подала сигнал Трэю, а тот – Санни и Роло. Эти трое присоединились к Айрис и Киту на краю группы, и вместе они – отделившаяся клетка – направились в сторону Сесил-Корт, где находилась дверь на сцену театра. Оператор последовал за ними. – Куда вы идете?

– Просто держите камеру включенной, – сказала Айрис, – а рот закрытым.

Когда они свернули на дорожку, Айрис услышала, как Дорис зовет ее. Она остановилась и обернулась, но потом ей пришлось сделать шаг назад: в лицо ей устремились обе камеры, и их прожекторы ослепили ее.

Дорис расположилась перед Айрис, оставив достаточно места, чтобы камеры могли фиксировать ее движения.

– Я хочу тебе кое-что дать, – сказала она.

– Все рассчитано по времени, – сказала Айрис. – Мы не должны медлить.

Дорис расстегнула свой комбинезон и откуда-то достала предмет, завернутый в отрезок холста.

– Вытяни руки.

Айрис посмотрела на остальных, которые образовали что-то вроде полукруга по одну сторону от нее. Их лица то появлялись, то исчезали в тени в такт качавшимся на ветру фонарям на шестах. Мужчины нервно оглядывались по сторонам – на камеры, на дверь к сцене и обратно, ожидая, что на них в любой момент появятся и набросятся копы, хотя они и не нарушили еще никаких законов.

Видя их нетерпение, Айрис повиновалась Дорис и протянула раскрытые ладони. Дорис вложила в них предмет. Ощутив его форму и тяжесть, Айрис поняла, что это такое. Ей не нужна была Дорис, чтобы указательным и большим пальцами осторожно развернуть холст и продемонстрировать его.

* * *

В начале шестидесятых имя Дорис стало появляться в культурной прессе в числе свободной группы начинающих художников, которые в своих работах исследовали тело и экстремальное поведение как средство искусства. К середине десятилетия имя Дорис Ливер стало синонимом для жанра живого перформанса, который включал в себя такие действия, как мочеиспускание, плевки, порезы, кровотечение, избиение, порку, повешение, крики. В конце концов от, как назвал это один критик, «искусства испражняться на публике и прибивать себя к вещам» она отошла в пользу более аскетичной эстетики, но в рамках этого движения ее признавали лишь как маргиналку. Она была известна тем, что могла переносить сильные физические нагрузки и необычайно сильную боль.

Ее прорывом стал проект «Сахар поддерживает вашу энергию и снижает аппетит». Дело происходило летом шестьдесят пятого в галерее у стены в Западном Берлине. Она сидела за столом в центре комнаты, а ее ноги были помещены в заполненные мухами коробки из акрилового стекла. На кожу ее ног был нанесен мед, которым мухи послушно лакомились. Пока они съедали кожу ее ног, откусывая крошечные кусочки, она приглашала зрителей сесть на пустые стулья вокруг стола, выпить чаю и побеседовать с ней. Записи этих бесед, впоследствии выпущенные на виниле и кассете под названием «Сахар может дать силу воли, чтобы недоедать», показали, что обсуждали они самые разные темы: от философских до повседневных. Копии этих записей сейчас продаются на аукционах за сотни фунтов.

Но знаменитой она стала благодаря другой работе – «Джоанна получила пушку». Впервые показанная в Лондоне в конце шестьдесят восьмого года, «Джоанна» стала первой работой Дорис, в которой она не выступала лично, что ознаменовало ее отход от живого перформанса в сторону видео и мультимедиа. Она состояла из серии видеозаписей и фотографий, документирующих жестокий хэппенинг, осуществленный радикально-перформативным коллективом «Уэрхауз», участницей которого была и сама Дорис. Работа занимала несколько комнат Института современного искусства, но наибольшие споры вызывала ее центральная часть: закольцованная запись, на которой Дорис вручает пистолет одному из лидеров коллектива. Этот пистолет, который Дорис приобрела незаконно (за что была привлечена к ответственности и оштрафована), был использован коллективом для того, чтобы пробраться в театр «Лондон Карлтон» во время спектакля, напасть на актеров и запугать зрителей. Еще одной спорной особенностью выставки была видеозапись того, как Дорис заряжает пистолет пулями. Кроме того, в потолке галереи будут настоящие пулевые отверстия, на полу будут разбросаны муляжи оружия, а стена будет покрыта изречениями Председателя Мао об оружии:

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ВЛАСТЬ РАСТЕТ ИЗ ДУЛА ВИНТОВКИ

ТОЛЬКО С ПОМОЩЬЮ ОРУЖИЯ МОЖНО

ПРЕОБРАЗОВАТЬ ВЕСЬ МИР

ЧТОБЫ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ОРУЖИЯ, НЕОБХОДИМО

ВЗЯТЬ ЕГО В РУКИ

«Тем пистолетом была я, – сообщила Дорис в эссе, опубликованном в сопроводительном каталоге. – Я присутствовала в театре только в качестве оружия. Я дала им это оружие и тем самым сделала их ответственными за меня, а меня – за них. Их мораль стала моей моралью, и наоборот. Если бы они кого-то убили, это было бы на моей совести в той же степени, что и на их совести. Когда в доме есть оружие, всегда возможна смерть. В конце концов, никто не погиб, но все остальное, что они делали с оружием, было делом моих рук. Я была пулями, попавшими в потолок. Я была шумом. Я была криками. Я была там, я творила и разрушала, хотя тело мое находилось далеко оттуда».

* * *

Айрис не осмелилась прикоснуться к пистолету голой кожей, но она и не бросила его. Она держала его в раскрытых ладонях, уверенная, что если она не сдвинется с места, то кто-то его у нее заберет.

– Он настоящий? – спросила она. – Где ты его взяла?

– Неважно, где, – сказала Дорис. – Важно, что он у тебя есть. Без него ничего не получится.

– Саймон? Это от него? От кого-то из его знакомых?

– Я сказала, что не имеет значения, откуда он взялся.

– Придурок гребаный. Он заряжен?

– Надеюсь, узнать тебе не доведется.

– Так да или нет?

– Можешь достать магазин и проверить.

– Я не умею.

– Ты планируешь его использовать?

– У тебя крыша поехала или что?

– Так зачем тебе знать, заряжен он или нет? Иметь пистолет при себе – не то же, что использовать его.

– Откуда ты это вывела?

– Если держать его в руке и не стрелять, то он работает только как инструмент убеждения. С теми игрушечными ружьями далеко не уедешь. У меня есть некоторый опыт в этих играх. Только настоящая