Последняя война Российской империи - Сергей Эдуардович Цветков

При подготовке прорыва Хейг руководствовался опытом кампании 1915 года – уже безнадежно устаревшим с тех пор. Главная роль в сокрушении противника отводилась массированному артиллерийскому удару. Британский командующий был убежден, что многодневная бомбардировка нанесет германцам непоправимый ущерб.

Как было сказано, британская артиллерия начала молотить по германским траншеям 24 июня. За шесть дней бомбардировки 1010 полевых орудий и 345 тяжелых гаубиц выпустили полтора миллиона снарядов. Продолжительная канонада отрезала немецких солдат от снабжения пищей и водой и привела их в подавленное состояние духа. Лейтенант Стефан Вестман, офицер немецкой медицинской службы, писал: «Снаряды падали на нас днем и ночью. Наши блиндажи рушились. Обломки падали на головы, и нам приходилось выкапываться из-под них и выкапывать наших товарищей. Иногда мы обнаруживали, что они задохнулись или превратились в месиво. Солдаты в бункерах впадали в истерику. Они стремились выскочить наружу и оказывались в большей безопасности, чем в наших бункерах»[149].

Атака союзников должна была начаться 29 июня, но этот день начался с проливного дождя, не стихавшего весь следующий день и буквально затопившего окопы. Поэтому огневая подготовка продолжалась до утра 1 июля. За это время на германские позиции обрушилось еще 240 000 снарядов. Отдаленный артиллерийский гул был слышен на южном берегу Англии.

Зрелище перепаханных взрывами германских укреплений воодушевило британских солдат, которые в своем подавляющем большинстве были необстрелянными добровольцами. Когда в половине восьмого утра пушки на мгновение умолкли, чтобы перенести огонь на вторую линию немецких окопов, пронзительно зазвучали свистки офицеров, и на всем 24-километровом участке атаки 120 000 британцев одновременно выбрались из траншей. Они шли плотными шеренгами, побатальонно, четырьмя или восемью волнами с интервалами не больше, чем в 100 метров – в полный рост, плечо к плечу, с винтовками наперевес. Отовсюду слышались ободряющие возгласы. Офицеры некоторых батальонов, бравируя презрением к смерти, катили перед собой футбольные мячи. Минутой позже по их рядам хлестнули первые пулеметные очереди, затем из окопов противника раздались ружейные залпы, заработала германская артиллерия…

Вопреки ожиданиям британцев, защитники передовой линии пережили недельную бомбардировку и смогли оказать сопротивление. Освещенные ярким летним солнцем британские цепи представляли собой превосходную мишень. Батальоны редели на глазах, за считанные минуты. Сержант 3-го Тайнсайдского ирландского батальона вспоминал: «Влево и право от меня – длинные ряды людей. Затем я слышу вдали "та-та-та, та-та-та" пулеметов. Когда я прошел еще десять ярдов, казалось, что только несколько человек осталось вокруг меня; когда я прошел двадцать ярдов, кажется, я остался совершенно один. Затем в меня самого попали».

 Двум батальонам полка Королевских ирландских фузилеров и батальону Королевских ирландских стрелков была поставлена задача наступать в направлении станции Букур (на правом берегу Анкра). От врага их отделяли 550 метров, насквозь простреливаемых немецкими пулеметами. Спустя несколько минут после того, как батальоны поднялись в атаку, один английский офицер-артиллерист, взяв бинокль, оглядел нейтральную полосу, а затем спросил своего товарища, почему нет никакого движения среди находящихся там солдат. «Да потому что они все мертвы!» – был короткий ответ.

Задние ряды некоторое время не видели, что творится впереди; жуткая правда открывалась им только тогда, когда они начинали переступать через трупы своих павших товарищей. Рядовой 10-го гусарского полка Р. Дж. Мейсон так описывает свое продвижение по нейтральной полосе: «…С близкого расстояния казалось, что потерь нет, но вскоре стало ясно, что тела на земле лежали гуще, чем нам представлялось… Мой офицер позвал меня и сказал: «Держись меня, а я буду держаться тебя». Я сказал: «Хорошо!», – но вскоре потерял его из виду. Не знаю, что с ним стало… В это время, к моему изумлению, передо мной пробежал заяц. Его глаза вылезли из орбит от ужаса, но не думаю, что он был испуган хотя бы наполовину так же сильно, как я».

Подойдя к линии проволочных заграждений, британцы столкнулись с новым неприятным сюрпризом, повсеместно обнаружив, что проволока просто завалена артиллерийским огнем, лишь кое-где в ней виднелись бреши. Люди ломали строй и скапливались возле этих узких проходов, где их косил пулеметный огонь и шрапнель.

С германской стороны (на участке, обороняемом 180-м пехотным полком) британская атака виделась так:

«Все мы, – пишет участник сражения, – поняли артиллерийскую подготовку как прелюдию к наступлению пехоты. Люди оставались в укрытиях при полной готовности – винтовка в руках, гранаты на поясе – и слушали, как огневой вал перемещается от передовой к задним укреплениям. Было очень важно не потерять ни секунды и занять позиции до подхода британской пехоты – они должны были наступать сразу же за артиллерийским заградительным огнем. В поднятые из входа в укрытие длинные траншейные перископы были видны скопления стальных шлемов за передовыми брустверами англичан – их штурмовые отряды стояли наготове.

В 7:30 снарядный ливень стих так же внезапно, как и начался. Тогда наши люди принялись вылезать по крутому тоннелю наружу и занимать позиции в окрестных снарядных воронках – поодиночке или парами. Пулеметы извлекли из-под земли и спешно установили на позиции; пулеметные команды тащили по ступенькам тяжелые коробки с патронами. Быстро образовалась стрелковая линия. Тем временем от вражеских окопов уже надвигались широкие ряды английской пехоты. Первая шеренга растянулась направо и налево до самых пределов зрения. За ней быстро двигались вторая, третья и четвертая пехотные цепи. Солдаты шли легким шагом, словно не ожидая встретить живых на нашей передовой…

Первая шеренга, предшествуемая тонкой цепочкой стрелков и гранатометчиков, прошла полпути по ничейной земле. «Приготовиться» – пронеслось по фронту, от воронки к воронке; из снарядных кратеров показались головы – бойцы выбирали позиции с наилучшим обзором и закрепляли для стрельбы пулеметы. Через несколько минут, когда первая линия англичан подошла на 100 ярдов, по всей линии воронок затрещали пулеметы и загремели винтовочные выстрелы. Какие-то стрелки встали на колени для лучшего прицеливания среди изрытого грунта, а некоторые, в горячке боя, забыв о всякой осторожности, встали в полный рост перед неприятельским строем. Сигнал артиллерии – красные ракеты – взлетели в голубое небо, и германские батареи на задних позициях тотчас принялись за дело – массы снарядов взвихривали воздух и рвались среди наступающих цепей. Люди выкашивались целыми делянками, тесные порядки задних шеренг расстраивались на глазах. Наступающие массы быстро таяли под потоками снарядов и пуль. По всей линии люди вскидывали в воздух руки и падали, уже недвижимые; тяжело раненные корчились в агонии; имеющие силы ползли за укрытием к ближайшей воронке.

Но британскому солдату не откажешь в храбрости – раз взявшись за дело, он