Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

Но хуже всего было то, что белоглазые ожидали, что он станет копаться в земле, будто уичита. Они хотели погубить его душу, заставляя осквернить Мать-Землю. Он слышал, как она кричит от боли, когда мотыга и железный лемех вгрызаются в нее, вырывая траву — ее волосы.

Еле сдерживая слезы, Джон, прямой как палка, безмолвно стоял возле дяди. Он смотрел на мать, склонившую голову по другую сторону могилы. Рядом с ней стоял незнакомец — его отчим. Из всех присутствовавших Джон жалел только мать. Во время первой их встречи он чувствовал себя неловко. Она плакала и обнимала его, а он стоял неподвижно и никак не реагировал. Но сердцем он был с ней, хоть и не мог этого показать.

Он останется здесь на время, пока не отрастут волосы. И постарается узнать мать поближе. Но как только станет достаточно взрослым, чтобы самостоятельно вернуться в племя Старого Филина, он уедет. И отправится на поиски духов, и получит новое имя, и станет воином. А однажды приедет сюда во главе отряда и убьет человека, стоящего рядом с ним. Кэддо избавили его от необходимости проделать то же с человеком, который его выкупил. Когда гроб Дэвида Фолкенберри опустили в могилу, вперед вышел двоюродный дед Медвежонка, Дэниэл, и приступил к заупокойной службе. У Медвежонка был бы повод позлорадствовать, если бы он был в состоянии оценить иронию судьбы: Дэвид изошел бы желчью, если б узнал, что над ним будет читать молитву кто-то из баптистов Паркеров.

Медвежонок знал, что весть о его выкупе дойдет до сестры. Старый Филин пообещал сказать ей и предупредить ее семью, чтобы они были осторожнее. И вот он стоял, заставляя себя сохранять полную неподвижность. Он притворился волком, бдящим на вершине горы и высматривающим добычу. И он будет ждать так же терпеливо, как волк.

Среди скорбящих затесался случайный незнакомец. Он молча смотрел и пробовал Техас на вкус, чтобы понять эти места и этих людей. Сэмюэль Гамильтон Уокер направлялся в Бастроп, чтобы стать одним из рейнджеров Джека Хейза. После пяти лет войны с семинолами в кишащих москитами болотах Флориды родной дом в Мэриленде казался ему слишком скучным. Он слышал, что в Республике Техас жизнь увлекательна и полна возможностей, поэтому и приехал сюда.

Осматриваясь вокруг, Сэм усмехнулся: «Да уж, в Техасе все сплошь здоровяки». Похоже, Сабин и Ред-Ривер перегорожены огромной сетью, отлавливающей людей меньше определенного размера и отправляющей их обратно на восток. А может быть, они казались большими, потому что много хвастались. Или просто казались крупнее чем есть во всей этой кожаной одежде с бахромой и диковинных шляпах. «Ничто так не прибавляет мужчине пару дюймов роста и пару фунтов отваги, как пара медвежьих ушей на шляпе».

Сам Сэм был невысокого роста и худощавый, с застенчивой улыбкой и тонкими вьющимися каштановыми волосами. Внешность была непримечательна, но женщины сразу замечали его. Возможно, все дело было в его немногословности, а молчаливые люди часто привлекают внимание. Особенно если у них такие же выразительные глаза, как у Сэма.

Сэм молча развернулся и вежливо протиснулся через толпу. Этого человека убили индейцы. Да, пожалуй, эти места ему подходят. Он вскочил на жилистого длинноногого серого мерина и медленно поехал прочь.

Глава 35

Шла весна тысяча восемьсот сорок третьего года. Полтора года миновало с тех пор, как Старый Филин пришел к Надуа, когда его племя объединилось для зимовки с Осами. Стоило ему войти в типи, как она поняла, зачем пришел старик. Он сел вместе с ее семьей возле вечернего костра и рассказал, что Медвежонка выкупили и он не вернулся назад. Слезы катились из-под покрасневших век, стекали по крутому утесу его носа и глубоким ущельям лица, повисали на заостренном подбородке и наконец срывались вниз тяжелыми каплями.

Прошла весна, за ней — лето. Осенью, после большой охоты, Надуа начала надеяться на новую встречу с Медвежонком на месте зимовки. Они так редко виделись, что ей было трудно представить, будто он мог уйти насовсем, почти погибнуть. Ей столько хотелось ему рассказать. Ей хотелось попробовать обогнать его в беге и помериться с ним ростом. Хотелось увидеть, как он носится с приятелями по деревне, внося сумятицу в привычное течение жизни.

Той зимой она старалась занять себя, помогая по дому или наблюдая за тем, как Глубокая Вода ухаживает за Именем Звезды. Иногда, правда, было непросто понять, кто же из них за кем ухаживает. Время слегка смягчило и размыло оспины на его лице, да и не так уж и заметны они были рядом с этими большими и печальными темными глазами. Но Глубокая Вода по-прежнему робел рядом с Именем Звезды. Впрочем, в этом, возможно, и крылось одно из объяснений того, почему она так жаждала заполучить его.

— Он не такой самодовольный, как другие. Он не прихорашивается, не расхаживает важно и не гогочет, как индюк.

— Ты не обязана защищать его передо мной, сестра, — ответила Надуа. — Он мне нравится. Когда-нибудь он станет одним из лучших воинов.

— Он уже такой. Он не тратит время на то, чтобы любоваться на себя в зеркало, и не выклянчивает у женщин волосы.

— Помнишь ту зиму, когда Тощий Урод расхаживал повсюду с косами, волочившимися за ним по земле?

Надуа изобразила его, пройдясь с царственным достоинством и гордо поднятой головой. Поворачиваясь, она пнула воображаемые косы, чтобы они снова оказались позади.

— Только это были не его косы! — Имя Звезды загнулась от хохота.

— А когда он встал, чтобы танцевать, они упали в костер. — Надуа зажала пальцами нос. — Ну и завоняли же они тогда! Хуже, чем тот костер из куриных перьев, который попыталась развести Ласка.

— Он, наверное, всем лошадям в табуне хвосты обрезал! А когда наклонился, чтобы вытащить косы из огня, Медвежонок подпалил сзади его набедренную повязку! — Имя Звезды присела, чтобы не свалиться от смеха.

— Так весело он никогда не танцевал! — И Надуа опустилась на землю вслед за подругой.

— А потом Пахаюка повалил его на землю и сел сверху, чтобы сбить пламя. Представь себе, каково это — когда на тебе сидит Пахаюка!

Теперь уже они обе смеялись не переставая. Они катались от хохота по земле, и Надуа в приступах смеха топала обутой в мокасин ножкой. Потом девочки просто лежали на спине, постелив на холодную землю накидки из шкур.