Катастрофа 1933 года. Немецкая история и приход нацистов к власти - Олег Юрьевич Пленков

что эти разоблачения не повлияли ни на «Гарцбургский фронт», ни на Гугенберга. Лидеры «Гарцбургского фронта» даже возмущались, когда специальным президентским указом СА и СС были запрещены; закон был вызван тем, что террористическая активность военизированных формирований нацистов создала невыносимую обстановку: на население, власти оказывалось сильнейшее давление, уличные бои нацистов с коммунистами, убийства стали обыкновенным делом.

В первом туре президентских выборов 13 марта 1932 г. Гинденбург не добрал до необходимого всего 0,4 % голосов, во втором туре он победил: Гинденбург – 53 %, Гитлер – 36, 8 %, Тельман – 10,2 %. В значительной мере своей победой Гинденбург был обязан поддержке Брюнинга, социал-демократов, озабоченных возможностью избрания Гитлера. И вот в благодарность за поддержку автор легенды об «ударе ножом в спину» сам нанес этот самый удар Брюнингу и социал-демократам: когда канцлер 20 мая 1932 г. в соответствии с обычаем после победы Гинденбурга на выборах предложил ему отставку, тот неожиданно ее принял, следуя рекомендациям своей камарильи. С другой стороны, следует признать, что положение в стране было ужасным: 30,8 % безработных почти 7 млн немцев не знали, куда себя деть, в сельском хозяйстве положение, близкое к катастрофе; нужен был виновник, «крайний», этим «крайним» и стал Брюнинг. Не в последнюю очередь имело значение, что Гинденбург злился на канцлера за то, что тот сделал на выборах 1932 г. его (Гинденбурга) кандидатом красных и католиков, что вызвало некоторое отчуждение правых. Именно поэтому президент, стремясь компенсировать этот маневр, настаивал на смене курса вправо, чему противодействовал Брюнинг. Еще одной существенной причиной был запрет СА, доказавший беспристрастность Брюнинга, ибо запрет на СКФ действовал еще с 1929 г. Но Гинденбург не был убежден, что нацистов можно приравнять с коммунистами, поскольку они все же совершенно по-разному относились к национальной идее, к военной службе. Гинденбург считал этот запрет слишком жестокой мерой в том числе и потому, что военизированные формирования других партий не были запрещены[1144].

Наиболее же существенное обвинение Гинденбурга в адрес Брюнинга состояло в том, что Брюнинг осуществлял политику «аграрного большевизма», в таком виде камарилья Гинденбурга, связанная с прусскими юнкерами, представила президенту планы Брюнинга, еще не одобренные правительством, по разделу и модернизации восточно-эльбских юнкерских поместий, неэффективных и погрязших в долгах, а также переселение на эти земли мелких крестьян и сельскохозяйственных рабочих. Между тем прусский чиновник Шланге-Шёнинген предупреждал Гинденбурга в мае 1932 г.: «Внутренняя колонизация – это один из выходов, шанс оздоровления нации. Если часть латифундистов этого не понимает, они могут поплатиться всем»[1145]. Но престарелый президент уже не был способен к адекватному анализу и легко поддался давлению аграриев – он и сам был владельцем поместья. Брюнинга же можно упрекнуть лишь в том, что он не боролся и ушел в отставку еще до того, как получил вотум недоверия.

Развитие событий после отставки Брюнинга

Оба последних канцлера Веймарской республики – Франц фон Папен (с 1 июня 1932 г., пробыл канцлером 170 дней) и Курт фон Шлейхер (с 4 декабря 1932 г., пробыл канцлером 55 дней) были из близкого окружения Гинденбурга. Оба не имели и признаков влияния на парламент, впрочем, это уже и не нужно было… Поначалу главным закулисным интриганом, предпочитавшим действовать втуне, был Шлейхер. Немецкий историк Фридрих Мейнеке отмечал, что Шлейхер был особым типом офицера-генштабиста, который не удовлетворялся тем, чтобы выполнять свои прямые обязанности, а пытался влиять на политику своими советами. Образ действий Шлейхера напоминал тайного советника Фрица фон Хольштейна, закулисного дипломата, действовавшего тайно при канцлере Бюлове. Как политический деятель он мыслил по маккиавелистски, стремясь не принимать во внимание моральные соображения, а полагаться исключительно на знание игры политических сил. При этом Шлейхер вполне осознавал вредоносность нацизма и не собирался играть на их приход к власти. Он просто хотел использовать нацистов в своих целях[1146].

Собственно, именно с подачи Шлейхера Гинденбург назначил канцлером кавалерийского генерала и никому дотоле неизвестного депутата партии Центра Папена, к которому Гинденбург испытывал симпатию как к бравому фронтовику, солдату. Назначение Папена вызвало фурор – никто не воспринимал его серьезно, это был поверхностный, тщеславный офицер, к тому же неудачник, из последних сил пыжившийся, чтобы выдать себя за важную персону. Английский посол в Берлине весьма категорически высказался о Папене: «…утверждения и образ мышления вызывают недоумение и удивление, как могло случиться, что судьба этой огромной страны даже на небольшое время была вручена этому легкомысленному человеку»[1147]. «Если король Пруссии, – писал Э. Эйк, цитируя прусского демократа XIX в. Ф. Циглера, – прикажет офицеру прусской гвардии дирижировать оркестром, он это сделает, даже если ни разу не держал дирижерской палочки». Но прусский король таких приказов не отдавал, зато прусский генерал-фельдмаршал Гинденбург поручил прусскому офицеру дирижировать не оркестром, а руководить целым государством[1148]. По политическим убеждениям Папен был сторонником сословно-авторитарного государства и общества, реставрации монархии; рейхстаг, на его взгляд, должен быть лишен законодательных полномочий, должны быть созданы верхняя и нижняя палаты, канцлер, как и в бисмарковские времена, должен быть независим от парламента[1149].

В момент назначения Папена план главного закулисного дирижера Шлейхера сводился к следующему. Папен как член партии Центра при помощи этой партии обеспечит прочные позиции правительства в рейхстаге, что поможет реализовать туманную идею Шлейхера о привлечении к власти нацистов посредством передачи им части ответственности, от чего упорно отказывался Гинденбург. Сам Гитлер и не думал вступать в правительство Папена[1150]. Но с самого начала этот план дал трещину, так как партия Центра отказалась признать Папена канцлером в отместку за небрежное отношение к Брюнингу[1151]. Папен все же стал канцлером, а Шлейхер в его кабинете – министром рейхсвера, надеясь, что будет управлять кабинетом по собственной прихоти, но его ожидало разочарование. Папен не стал марионеткой, а стремился сыграть собственную роль. Английский посол Гораций Рэмболд писал 14 июня 1932 г.: «Внимательный наблюдатель заметит, что нынешнее правительство – это правительство взаимного обмана. Г-н Папен думает, что он обманет Гитлера и Шлейхера, Шлейхер думает, что обманет Гитлера, а Гитлер, со своей стороны, думает, что обманет их обоих»[1152].

Перед правительством Папена сразу встал вопрос: на кого опереться? В рейхстаге у Папена не было никакой поддержки, однажды при голосовании правительство имело 42 голоса против 512, как писал Йоахим Фест, такого в парламентской истории Германии еще не было[1153]. Править, опираясь исключительно на ст. 48, Гинденбург не позволил бы, ведь Конституцию никто не отменял. Нужно было обеспечить поддержку хотя бы НННП и НСДАП, с этой целью правительство Папена приняло