Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

Надуа рассмеялась:

— А у Найденыша прошлой ночью была гостья.

— У Найденыша? — переспросила Имя Звезды. — А мне до сих пор казалось, что он еще мальчишка.

— Только не после прошлой ночи. Они думали, я сплю. А я слышала, как они хихикали в соседнем типи. — Для Найденыша женщины сделали собственное типи.

— Я скучаю по Страннику, сестра, — сказала Надуа. — И беспокоюсь о нем.

— Не трать время понапрасну, беспокоясь о Страннике. Побеспокойся лучше о том, будет ли дождь. На Странника можешь положиться — он всегда возвращается.

— Дождь обязательно будет, — ответила Надуа.

— Да. Но никто не знает, когда.

— И никто не знает, когда вернется Странник.

Они улыбнулись друг другу.

— Река так обмелела — не искупаться. Но хотя бы полежать в воде еще можно. Не могу дождаться… — сказала Надуа. — Конечно, вода горячая, как похлебка, но все же лучше, чем ничего.

Имя Звезды утерла пот со лба. Было так жарко, что она даже не предложила возвращаться в лагерь наперегонки, как делала это обычно. Без мужчин в деревне было тихо. Стеречь ее остались старики, мальчики и женщины, и они старались справляться с этим как можно лучше. Они к этому привыкли. Иногда отряды ходили в набеги по несколько лет. Возможно, именно поэтому было так важно, чтобы старики обучали детей. Часто они оказывались единственными, кто вообще мог этим заниматься.

Из задумчивости женщин вывело появление Найденыша, несущегося на лошади им навстречу. Он лихорадочно размахивал руками, показывая, чтобы они ехали назад. Перед ним в седле сидел малыш Пекан, а сзади, обхватив его за пояс, болтался Куана. Не задавая лишних вопросов, Надуа и Имя Звезды развернули лошадей и понеслись под прикрытие высоких и густых зарослей слив, дубов и опунций. Оказавшись в безопасности, они спрыгнули на землю, привязали лошадей к деревьям и тут же натянули луки, положив на тетиву по стреле. Следом подлетел на взмыленном коне Найденыш. Он передал младенца матери и повернулся, чтобы помочь спуститься Куане, но малыш уже соскочил и побежал к Надуа, тоже подготовив к бою свой крошечный лук.

— Белые, мама! Они спрашивали о тебе. Но я не дам им тебя забрать. — Куана уперся ногами в землю и натянул лук, твердой рукой целясь в сторону лагеря.

— Успокойся, Куана. Никто не сказал им, где твоя мать.

— Что там происходит, Найденыш? — спросила Надуа.

— Торговцы. Хромая Лошадь говорит с ними. Они спрашивали о тебе. Он ответил, что ты с мужем отправилась в гости к его отцу на Столбовую равнину. Это отобьет у них охоту поехать за тобой.

— Был бы здесь Странник, он бы их к деревне и близко не подпустил.

— Но Странника здесь нет. Хромая Лошадь сказал, что избавится от них как можно скорее. Вот! — Найденыш сунул руку в седельную сумку и вынул желудок, набитый пеммиканом. — Я принес еду. Сегодня можем переночевать вне лагеря.

— У нас тоже есть еда, Найденыш, — ответила Надуа, кивнув в сторону двух антилопьих туш. — Идем.

Она повела небольшую группу тем же путем, которым они с Именем Звезды приехали к лагерю.

— Так и не искупались в реке, — вздохнула Имя Звезды.

Надуа совсем не нравилось присутствие торговцев в деревне. Не только потому, что она боялась, что ее попытаются выкупить, но и из-за того, что белые разносили смерть. Она приходила в восхищение от зеркал, гребней, ярких бусин и тканей, как и любая другая женщина, но Странник заронил в ее душу страх перед ними.

«Возвращайся поскорее, Странник…»

Надуа и Имя Звезды рыли могилу для Собаки, когда в лагерь въехал Волчья Тропа.

— Отряд вернулся из набега, — сказала Надуа.

— Что-то они рановато, — сказала Имя Звезды. — Думаешь, что-нибудь случилось?

Они поспешили закончить работу.

Тело Собаки они нашли, вернувшись в лагерь утром после отъезда торговцев. Белые заглянули в типи Надуа, и Собака напала на них. Соседские дети сказали, что она вцепилась одному из мужчин в ногу, и тот пнул ее что есть силы по голове.

Куана и Черепаха, дочь Имени Звезды, вышли из-за типи. Черепаха сжимала в ладони букетик увядших цветов. Куана нес в сложенных чашкой ладонях горсть дикого винограда. Взрослые молча наблюдали, как они осторожно оставили традиционное подношение на могилке.

Женщины знали, что следующий визит Волчья Тропа нанесет им, поэтому ждали его снаружи типи. Когда Волчья Тропа подошел к ним, Копье уже ехал по лагерю, объявляя, что никто из воинов не погиб в бою и что захвачены сотни лошадей.

— Мы не ждали вас так рано, Волчья Тропа. Что случилось?

— Твой брат, Надуа…

— Что с ним? Он ранен?

— Нет. У него болезнь белых. Ка-ле-ра. Он просил бросить его. Мы не хотели. Маленькая Ручка осталась вместе с ним. Мы дали им еду. Возможно, он поправится, Надуа. — В голосе Волчьей Тропы звучали нотки мольбы. — Он был мне другом. Я любил его как брата. Не хотел его оставлять. Мое сердце все еще с ним. И с его женщиной.

— Я знаю, Волчья Тропа. Я тебя не виню.

«Мы должны оставить их!» — вспомнила она слова, сказанные Знахарке. Она вспомнила, как помогала ей собирать вещи, когда ее подруга Сова сгорала от лихорадки.

— Ты ничего не мог сделать, — громко сказала она. — И он еще может поправиться. Медвежонок говорил, что некоторые выживают.

Надуа рассеянно положила ладонь на взъерошенные волосы Куаны и отвела его в типи. Неужели на этот раз Медвежонок пропал навсегда?

Набег увенчался успехом, хотя и пришлось прервать его раньше срока. Но мысли о Медвежонке, умирающем где-то в холодных горах Северной Мексики, не оставляли ее. Она пыталась об этом не думать, хотя от желания разреветься щипало в носу и жгло в глазах. Странник вернулся и привел семьсот лошадей. Он не потерял ни одного воина в бою. Возможно, он вообще не потерял ни одного воина. Возможно, Медвежонок еще жив.

Где-то там, за деревней, Странник раскрашивал Мрака и себя, готовясь к триумфальному возвращению в деревню. Надуа чувствовала, как колотится ее сердце. Если бы ей не надо было одевать обоих детей, она вскочила бы на лошадь без седла и поскакала навстречу мужу. Трясущимися руками она помогала Куане одеваться. Встав перед ним на колени, она похлопала его по лодыжке. Его стопы утопали в брошенной на землю толстой медвежьей шкуре. Подняв ногу, он дал матери натянуть на нее новые леггины, которые она ему сшила. Леггины были выкрашены красным и украшены бахромой с металлическими колокольчиками, к каждому из которых