Снегири на снегу (сборник) - Олег Георгиевич Петров

полного дилетантства. Фитин не дилетант, но, судя по быстрой карьере, которую нынешний руководитель разведки сделал на разработках троцкистов и правых уклонистов за кордоном, у него не заржавеет найти соответствующий ярлычок для старшего оперуполномоченного капитана Флягина.

И Флягин с холодной тоской подумал о новеньком ТТ, запертом на нижней полке несгораемого шкафа в своем рабочем кабинете двумя этажами ниже. Табельный пистолет – лучшее избавление от предстоящего подвального кошмара.

– …Короче так… – Фитин на мгновение замолчал, пристально уставившись на старшего оперуполномоченного, потом перевел взгляд на начальника девятого отделения. – Командируйте товарища Флягина в Ригу. Задача, надеюсь, понятна – отыскать выходы на Бангерскиса. Работать с местными товарищами до реального результата. Нам нужен агент из числа тех, кому этот старый хрыч доверяет или хотя бы кого хорошо знает. Понятно, как единомышленника, как своего. А вам, – Фитин посмотрел на руководителя первого, «германского» отделения, – изучить обстановку в Германии: как там наш объект обосновался, где, под какой «крышей». Тоже искать подходы к Бангерскису. Потом будем думать о деталях внедрения в окружение латвийского приятеля герра Розенберга и способах устойчивого снятия информации. Кстати, покопайтесь и в колчаковском прошлом объекта. Послужной список у него в Гражданскую богат, вполне возможно, можно кого-то зацепить из бывших сослуживцев Бангерскиса. Но основное внимание – Риге. Там его связи устойчивы, там жил и мутил воду последние два десятка лет…

Вскоре после этого совещания, в январе 1941 года, старший оперуполномоченный 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР капитан госбезопасности Флягин выехал в служебную командировку в Ригу.

ГЛАВА 8. МЮНШЕ

Брезгливо зажимая нос надушенным платком, фон Заукель, снова наклонился над носилками.

– Вы напрасно упорствуете, господин чекист. Я не склонен выпытывать у вас страшные военные тайны. Мне хочется понять… Что заставило вас сбежать из разведшколы? Над вами не витало даже тени подозрения! Я понятно выражаюсь по-русски?.. Перспективный курсант. О, перед вами открывались широкие разведывательные перспективы! Упустить такую возможность внедрения в разведорган противника непростительно для профессионала. А мне вас охарактеризовали как большого профессионала… Ну, объяснитесь же!..

Заукель всех удалил из помещения. Лагерные эсэсовцы, а с ними Климов и Грачко слонялись, куря сигарету за сигаретой, по коридору административного барака. Двое последних торжествующе щурились друг на друга, предвкушая награды. Еще больше радовались, что их затянувшиеся мытарства, этот бесконечный кошмар переездов из лагеря в лагерь – все это закончилось. И закончилось удачей, которая даже породила у гестаповского и абверовского выкормышей некоторую эйфорию.

Грачко с ехидной снисходительностью кивнул на лагерфюрера Бергера. Тот словно прилип у двери, бдительно прислушиваясь к звукам изнутри.

– Ваш местный немецкий кол-лэга, похоже, стремится выведать служебные секреты нашего ведомства, – не скрывая издевки, но понизив голос, так, чтобы слышал только Климов, проговорил Грачко. Он вообще-то особо и не скрывал презрительного отношения к Климову. Жалкий гестаповский осведомитель! Вся заслуга – случайно повстречал на улице чекиста. И… бездарно его упустил. Заварил кашу, которую пришлось расхлебывать другим. Из-за этого труса и олуха столько нервотрепки…

– Унтерштурмфюрер беспокоится за безопасность вашего шефа, оставшегося наедине с этим энкавэдэшным тузом, – мгновенно среагировал с не меньшей змеиной любезностью Климов. – А то – как бы чего не вышло. Щелкнет клювом ваш оберст, а тот – раз! – да и набросится. Уж как вы его у себя холили, да, Грачко? Пригрели на своей доверчивой абверовской груди… Когда бы не я – наделал бы делов господин чекист в вашей богадельне! Еще неизвестно, с какими сведениями дернул из лагеря его посланец, да, Грачко?..

Барабин продолжал молча смотреть на полковника. «Важная птица… Только поздно прилетела… Опоздал ты, герр оберст, опоздал…» В этом Барабин не сомневался. Если бы лагерная свора успешно пресекла побег, допрос сейчас складывался бы по-другому. И еще вот этот нюанс – про «перспективного курсанта»… Выходит, абверовский посланец до конца в его историю не посвящен? «Ай да хитрецы, твои начальники, герр оберст! Хитрецы? Или элементарно замазывают перед Берлином свой промах?» – Барабин улыбнулся, заставив фон Заукеля опешить и занервничать.

– Послушайте вы, господин чекист!.. Не в вашем положении… м-м-м… как там это у вас… вот! – хо-ро-хо-риться! Посмотрите на себя! Наши врачи, конечно, сделают все возможное, но вы же в тяжелейшем состоянии. Развивается гангрена! Подумайте об этом! Стоит ли жизнь бессмысленного, глупого упрямства?! Кому и что вы докажете? Профессионалы признают поражение и продолжают игру на стороне победителя. Не изображайте из себя красного патриота-идиота…

«Да… с ногами дела неважнецкие. Кабы не это… Ушел бы еще из фильтрационного, там возможностей побольше было, чем здесь. Но и здесь мужики деру дали… – спокойно подумал Барабин. – Черт!.. Раньше все заживало, как на собаке, а тут пустяковое пулевое ранение. Хотя… О чем он? Или уже “шарики за ролики” поехали? Сколько рядом с тобой за колючей проволокой совершенно здоровых мужиков превратилось в доходяг и сгинуло у этих живодеров?.. Но сейчас не об этом надо думать, не об этом… Целый абверовский полковник прискакал по мою душу. Почему? Ну, сбежал из разведшколы “ценный кадр”… Собственно, и ценность “кадра” – относительна. Сбежать-то сбежал, да в лагере очутился… Тут и сказочке конец. Что же они такую волну подняли? В чем дело? Или полагают, что я – очень большая московская шишка? По крайней мере иуда Климов так меня и преподносит… Точно! Тогда все складывается! Важный чекист из самой Москвы проникает в абвершколу, но его опознает немецкий холуй. Чекист пытается спасти свою шкуру, но неудачно… Значит, что из этого следует? Очень переживает “господин чекист” за свою шкуру. Стало быть, надо с ним поработать. Как сейчас сказал этот напыщенный полковник? Профессионалы признают поражение и играют на стороне победителя? Понятно, что тогда абвер обретает столь ценного агента!.. В Москву – ого-го! – такую “дезу” можно гнать! А ежели и вовсе с перепугу за свою шкуру немцам с потрохами продашься, – отчего тебя тогда в твою же собственную контору не заслать уже живьем?! Тут уж двойную игру по самому большому счету развернуть можно! И легенду подвести добротную. Типа, я проник в школу, а меня абверовцы попытались перевербовать. Подыграл, они поверили, что у них получилось. Убедительно? Вполне. Я возвращаюсь в Москву и – к руководству. Мол, так и так, товарищи начальники, к вам прибыл новоиспеченный агент адмирала Канариса, давайте поводим его за нос… Поверили бы мне при таком раскладе в Центре?»

И Барабин внезапно ощутил ужас.

«Поверили бы. Вполне. Еще бы! Широчайшие возможности проникновения в абвер, прямой канал для дезинформации врага! Хотя… Полковник все-таки блефует. Не надо быть медиком – ежу понятно: с такой запущенной гангреной на ноги не поставит