Прекрасные маленькие глупышки - Оливия Хоррокс

— Если бы вы прислушались ко мне, отец, я мог бы помочь. У нас в поместье полно фарфоровой глины, — страстно говорил он. — Пусть сюда придут горняки — и тогда нам не придется продавать пахотные земли. Таким образом мы и арендаторов защитим, и сами ничего не потеряем.

Лорд Тремейн в инвалидном кресле подкатился ближе к столу. Безо всякого интереса взглянув на карты, он что-то буркнул в ответ. Судя по выражению лица Александра, совсем не то, что он хотел бы услышать.

— Взгляните, вот огромные залежи — здесь и здесь. — Молодой Тремейн снова указал на листы. — Это вдали от дома. Мы даже не пользуемся этой частью земель.

— Я не позволю ради твоего хобби перерывать землю, которая передавалась от поколения к поколению, мой мальчик, — сурово ответил лорд Тремейн, и Александр сник.

— Отец, пожалуйста. Это не хобби. Я пытаюсь помочь, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Разве недостаточно того, что нам уже приходится пускать экскурсии и люди бродят по нашему дому каждую субботу? Разве я не согласился пожертвовать своим счастьем ради спасения поместья?

Выпрямив спину, лорд Тремейн гневно взглянул на сына.

— Что ты знаешь о жертвах? Что ты знаешь о настоящей борьбе? Ты представить себе не можешь того, что я видел на войне и что был вынужден делать, дабы защитить семью, — прошипел он, и Александр покорно склонил голову. — Ты старший сын, — продолжал лорд Тремейн. — Мы с твоей матерью не просим ничего сверх того, к чему тебя обязывает твое положение. Если ты хочешь узнать, что такое несчастье, то ступай воевать за свое отечество. А потом вернись домой к троим неблагодарным, испорченным детям, — сердито выплюнул он, приближаясь к Александру.

Мой мозг приказывал мне бежать от этой двери или подождать в гостиной, как мне и предлагали. Но я ничего не могла с собой поделать.

— А кто, по-вашему, поддерживал поместье на плаву, когда вы вернулись с войны в таком плохом состоянии, что не имели возможности работать? — пылко возразил Александр, и мускулы на его лице подрагивали от волнения. — Мне было одиннадцать лет. Предполагалось, что я отправлюсь в Итон вместе с друзьями, но я остался здесь. Я занимался всеми арендаторами, я заботился о маме, Роуз и Генри — и все это без малейшей передышки. И пусть я не был на войне, отец, но я тоже страдал.

— Ты думаешь, мне легко было передать тебе бразды правления? — Голос лорда Тремейна понизился до шепота.

— Черт возьми, я полагаю, вы понятия не имели, что происходит, — отрезал Александр, с презрением глядя на отца.

Лорд Тремейн немного помолчал, а затем внезапно схватил Александра за воротник рубашки и потянул вниз.

— Наглый мальчишка! — прорычал он и сильно ударил сына по лицу.

Я невольно ахнула и отшатнулась. Уловив краем глаза это движение, Александр встретился со мной взглядом, вырвался из отцовских пальцев и приложил ладонь к щеке. Лицо его выражало одновременно гнев и стыд. Я будто приросла к месту, не в силах отвернуться. Наконец мне это удалось, и я помчалась прочь из дома.

Очутившись во дворе, я несколько раз глубоко вздохнула. Перед глазами все плыло.

— У меня все хорошо. У меня все должно быть хорошо. У меня все будет хорошо, — медленно повторила я. Но на самом деле я беспокоилась не о себе… Увидеть Александра, всегда такого беззаботного и владеющего собой, во власти разгневанного отца!

Я пересекла двор, торопясь поскорее покинуть графские владения и отправиться в долгий путь домой, когда дверь Эбботсвуд-холла распахнулась. Александр стремительно спустился по каменным ступеням, его темные глаза горели, на щеке виднелся след от удара. Он резко остановился рядом со мной, вынул из кармана серебряный портсигар и наклонился, чтобы прикурить.

— Я же просил ждать меня в гостиной, — наконец произнес он спокойным тоном. Однако глаза, пустые и темные, были устремлены не на меня, а на обсаженную деревьями подъездную аллею.

— Простите. Не знаю, что на меня нашло, — искренне ответила я и подняла на него взгляд.

Александр, затягиваясь сигаретой, все так же смотрел в сторону, избегая меня.

— Мне нужно отсюда выбраться, — сказал он и зашагал к сверкающему черному «роллс-ройсу» с откинутым верхом, оставив меня в одиночестве, будто наказанную школьницу.

Только усевшись в машину, он наконец оглянулся.

— Вы едете или так и будете там стоять? — нетерпеливо бросил он, и я, очнувшись, поспешила за ним. Как это я умудрилась влипнуть в подобную историю?

Я села, и в ту же секунду автомобиль сорвался с места, вздымая из-под колес фейерверки гравия. Какое-то время мы ехали молча, пейзаж мелькал за окнами, сливаясь в одно зеленое пятно. Александр вел машину на головокружительной скорости, и я от страха вцепилась в сиденье. От него волнами исходила ярость, и я не знала, что сказать, чтобы как-то улучшить ситуацию. На крутом повороте нас занесло, и, заметив побелевшие костяшки моих пальцев, хватавшихся за обивку, Александр наконец снизил скорость.

— Извините, — мягко произнес он, искоса глядя на меня. — Я не хотел вас напугать.

— Вы очень сердиты на меня, да? — кротко ответила я, и его глаза расширились от удивления.

— Сердит на вас? — воскликнул он. — Вовсе нет! Вы так подумали? — Я молча кивнула, и он вздохнул. — Не стану отрицать: я слегка смущен тем, что вы увидели. Вообще мне хотелось бы, чтобы вы в кои-то веки поступили так, как вам было сказано… — несколько надменно добавил он и умолк, погрузившись в раздумья.

Мы ехали мимо живых изгородей из ежевики. Я глубоко вдохнула и слегка расслабилась. Ветер усилился, но солнце еще припекало, и воздух был насыщен ароматом дикого чеснока. В моей голове роились тысячи вопросов, правда, задавать их я не решалась. Словно прочитав мои мысли, Александр снова заговорил.

— Что бы вы ни подумали, на самом деле все не так, — сказал он, не отводя взгляда от дороги, стелющейся впереди.

— Я ни о чем и не подумала, — возразила я фальшиво.

— Мой отец, он… он нездоров, — продолжал Александр. — Война обошлась с ним очень сурово… Я даже представить себе не могу, через что он прошел. Он пострадал и физически, и умственно. Мы все надеялись, что со временем его состояние улучшится. Но, кажется, с годами становится только хуже. И все эти новости о вторжении Японии в Китай определенно осложняют ситуацию… — Он оборвал фразу и покачал головой.

Я подумала о своем отце, который вернулся с войны со множеством шрамов. Однако он, хотя и был всегда довольно авторитарным, ни разу