12 апостолов блокадного неба - Марина Викторовна Линник

– Маша, командиру и еще нескольким раненым нужен врач, – сказала молоденькая девушка, санитарка отряда. – Без лекарств, еды и нормального ухода они не выживут. Раны загноились. Посмотри, как мы живем. Люди спят под открытым небом, кроме мучной похлебки, я не могу ничего им дать. Воды нормальной нет, бинтов и тряпок – тоже.

– Знаю, Зоя, но что можно сделать? На всех направлениях выставлены усиленные патрули, идут обыски. Связной сообщил, что в Сухиновке и Званном свирепствуют полицаи с карателями. В Ходяковке расстреляли наших раненых, оставленных на лечение. Куда вести?

– Но здесь их ждет верная гибель, – заявила Зоя.

– А там – еще и пытки гестапо.

– Так что же делать? – беспомощно захлопала глазами санитарка.

– Не знаю… пока не знаю, – задумалась Мария, лихорадочно перебирая в уме различные варианты спасения.

– Что случилось? – спросил Отто, подойдя к возлюбленной. – Ты чем‑то огорчена?

– А что, мало поводов для огорчений? – опустив голову, произнесла девушка. – Мы в ловушке. Не сегодня завтра сюда нагрянут каратели. Как защищаться, чем? У нас много раненых и мало боеприпасов. Еды дня на два, не больше. Рации больше нет, связаться с нашими и попросить помощи мы не можем.

– Поводов много, – флегматично заметил Адам, никогда не терявший присутствия духа, – но это не повод опускать руки. Нужно что‑то предпринять.

– Что?

– Необходимо пробраться в Званное и наладить связь с остальными, – послышался у них за спиной слабый голос командира. – У товарища Терентича в сарае закопана запасная рация. Мы нашли ее в том году во взорванном нами поезде. Найдите ее. А там посмотрим. Пойдете вчетвером. Василий и Митя прикроют вас.

– Есть, товарищ Синегубов.

Ближе к вечеру отряд разведчиков под руководством Марии направился в деревню Званное. Избегая патрулей, участники группы пробирались по тайным тропинкам к дому деда Терентича, который был единственным связным партизан в этом районе. Несмотря на сложный характер деда, полицаи не трогали его, так как он варил лучший самогон в окрестностях.

– Кто здесь? – хмуро спросил Терентич, услышав легкий стук. – Нету у меня горилки. Вся вышла. Завтра приходите!

– Это я, Мария Васильева, – тихо проговорила девушка. – Впустите!

– Сейчас-сейчас, я мигом, – засуетился дед.

Шаркающей походкой он засеменил к двери и, распахнув ее, впустил нежданных гостей.

– Видать, вы из ума выжили, раз притащились сюда в такое время. Кругом фрицы, полицаи… Что ни день, то арест. Хватают по малейшему подозрению в заговоре против новой власти. А уж за поддержку партизан… расстрел. Так что, соколята мои, не в добрый час вы пришли.

– Да знаем, дед, – проговорил Василий. – Мы ненадолго. Нам бы рацию забрать да мешок муки. О большем и не просим.

– Рацию, говоришь? – внимательно поглядев на него, задал вопрос Терентич. – Это можно. Она в углу сарая закопана, под вилами. Раньше в сарае свиней держал. У меня ух какие хряки были. Под три центнера каждый. Загляденье. Пришли фрицы… всех порубили, сволочи… Иди, Васька, в сарае сейчас пусто.

Едва за партизаном закрылась дверь, как в нее громко постучались.

– Это еще кого принесло сюда? Вроде бы никого не жду, – насторожился старик. Затем он громко добавил: – Сейчас открою! Подождите… эхе-хе, старость не радость!

– Нам схорониться? – шепотом спросил Митя.

– Поздно уже. Ежели с обыском пришли, то только хуже будет. Сидите смирно, вы мои гости. Пришли за горилкой из Сухиновки. Ясно?

Кряхтя и жалуясь на возраст, хозяин дома поплелся к двери. Открыв ее, дед увидел на пороге старосту в сопровождении двух полицаев.

– Господин Игнатенко, входите, – засуетился дед, пропуская вперед важного гостя. – Вот уж не думал, что ко мне на ночь глядя дорогой гость пожалует… Вы заходите, прошу вас. У меня вот покупатели… из самой Сухиновки пришли. Даже там прознали о моем «живительном» напитке. Ей-богу, нигде такого не найдете. Присаживайтесь-присаживайтесь!

– Гости? Так поздно? – Он с подозрением разглядывал сидящих за столом людей. – На чем приехали? Неужто пешком?

– Ну что вы, господин староста, – спокойным голосом проговорила Мария, – разве мы дошли бы по таким дорогам? Вот только какие‑то разбойники у нас подводу отобрали. Налетело человек десять… с оружием. Мы‑то люди мирные: ни пистолетов, ни автоматов. Да и зачем они нам, раз вы есть?.. Что мы могли сделать? Вот и пришлось километров десять топать.

– А где вы видели тех людей? – прищурился староста. – Куда они уехали?

– На юг… вероятно, в сторону урочища Чаща… а может, куда‑то еще. Грабители нам не сообщили.

– Понятно, – разглядывая девушку, сказал Бондаренко. – Значит, в сторону урочища.

– Уж если вы найдете их, то, господин хороший, прошу вас, верните мне мою лошадь. Она такая… в гречку. Уж больно люблю я мою Зорюшку. Пожалуйста! – попросила Мария, молитвенно сложив руки.

Ничего не говоря, староста вместе с полицаями быстрым шагом вышел из хаты.

– Фу, по всей видимости, пронесло, – выдохнул Митя. – Признаться, душа у меня ушла в пятки. Эх, ловко ты, Машка, отправила их по ложному следу.

– Что‑то тут нечисто, – задумчиво проговорила Мария.

– Ты думаешь, что они узнали нас? – задал вопрос Отто по-немецки. – Но как? Тот господин никогда не видел нас.

– Ты прекрасно знаешь как. Возможно, у него было описание преступников. Я не раз видела такие листы в комендатуре, – произнесла Маша, глядя на закрытую дверь. – Его пронзительный взгляд прошил меня насквозь. В нем таилось нечто… зловещее. К тому же он молча исчез, ничего не сказал. Это дурной знак.

– Они гордецы. У местных старост слишком много спеси. Наше… то есть немецкое командование всегда отзывалось негативно о них, называя их прихвостнями, – пожал плечами Адам. – Но ты права. Вероятно, староста что‑то заподозрил.

– Что говорит немец? – насторожился старик, почуяв приближающуюся беду.

– Говорит, что встревожен… Почему Василий так копается? Колодец, что ли, роет? – занервничала Мария. – Чует мое сердце, уходить нужно.

Терентич, набросив на плечи тулуп, вышел в сени, но вскоре вернулся.

– Немцы!

– Мария! – воскликнул вбежавший в избу Василий, в руках которого чернела рация. – Там… они… там немцы!

– Я знаю, – перебила его Маша. – Вася, Митька, надо разделиться. Уходите через соседний двор, пока нас не окружили! Встретимся в лесу!

Два парня, подхватив рацию, метнулись в темноту.

– Прости, дед, если сможешь, что подвели мы тебя.

– Не бойся за меня, дочка, – ответил старик, положив морщинистую руку на плечо худенькой девушки, – я как‑нибудь выкручусь. А если нет… Так у меня припрятан танковый пулемет. В прошлом годе из болота вытянул. Как полагается: разобрал, смазал и в подполе схоронил. Ну а боеприпасы