12 апостолов блокадного неба - Марина Викторовна Линник

– Ничего, все обойдется, – Мария похлопала по руке Отто, который молча стоял рядом с возлюбленной, не понимая, о чем толкуют женщины. – Мы справимся. Лошадь сильная, я сама выбирала. Нам бы только до Будков добраться, а там уж до своих рукой подать. Мы забежали, чтобы с тобой проститься. Главное, не переживай, мам, хорошо? Как появится возможность передать весточку, я сразу дам о себе знать.

Ничего не говоря, Елизавета Николаевна ушла в комнату. Послышалась какая‑то возня, потом звук падающих коробок, и вскоре в предбаннике вновь появилась женщина, держа что‑то в руках.

– Переведи своему немцу, что эту шапку носил твой отец. Уходя, просил беречь… Так и быть, на вот, держи! – тыча в руки Отто, проговорила Елизавета Николаевна. – Твоя мать далеко. Позаботиться о тебе некому. Надеюсь, что для моей дочери она сделала бы то же самое.

Мария перевела слова матери Адаму. Тот подошел к стоящей перед ним женщине и, взяв шапку-ушанку, поцеловал вначале ее, а потом руку Елизаветы Николаевны.

– Мой мама есть хороший, – на ломаном русском сказал бывший завскладом. – Она любить Маша. Я знать… спасибо.

– Ступайте! Береги мою дочь, Адам. И, пожалуйста, – судорожно сглотнув, произнесла Машина мать, с трудом сдерживая слезы, – не дай ей попасть в руки гитлеровцев. Ты же знаешь, ЧТО делают ваши с такими, как она.

На следующее утро город был взбудоражен вестью о дерзком побеге. Пропажа боеприпасов и продовольствия лишь подлила масла в огонь. Невозможно описать словами ярость, охватившую гауптмана Риттера фон Вюффеля, когда ему доложили об исчезновении не только его переводчицы, но и части арсенала. В его глазах бушевала буря, готовая вот-вот обрушиться на головы виновных.

– Немедленно звать обер-лейтенанта Отто, – вскричал он, сжимая до хруста кулаки. Потемневшие от злости глаза впились в растерянное лицо Петра Самойлова.

– Никто не видел его с самого утра… вероятно, он ушел вместе с… вашей переводчицей.

– Ч-что? – побагровев, взревел комендант. – Backpfeifen-gesicht… die Arschmade… der Drecksack… Ich bestelle…[25] Приказ! Ти и полицай искать его! Schnell! Я хотеть фидеть шифой! Понятно? Найти! Я давать fünfzehntausend… пятнадцать тысяч марок für Oberleutnant Otto… Он и die Hure[26] жалеть, очень жалеть, что обмануть Риттер фон Вюффель… Ja! Они жалеть!

Однако на следующее утро дивизия Отто получила приказ оставить город, и до поимки «преступников» никому уже не было дела. После триумфа советских войск под Сталинградом и яростного контрнаступления Рыльск сначала замер в прифронтовой зоне, а затем и вовсе стал линией фронта. В городе остались лишь полицаи, но их спесь и самоуверенность развеялись словно дым. Вновь прибывающие солдаты вермахта обращались с ними без всякого почтения.

Благодаря связным, заранее предупредившим их о наступлении советских войск, Мария и Адам решились на дерзкий шаг: вывезти едва ли не половину запасов оружия и медикаментов прямо из-под носа оккупантов.

В Будках, налаживая связь с партизанами, влюбленные провели почти неделю, скрываясь в сарае у Машиной тетки.

– Завтра выступаем, – прочитав записку, проговорила Мария. – Товарищ Синегубов будет ожидать в Карыжском лесу неподалеку от Званного. Сказал, что вышлет нам навстречу своих людей, они встретят нас на окраине села.

– Хорошо, завтра, так завтра, – согласился немец. – Сказать по правде, я уже засиделся, не привык столько отдыхать.

– Что фриц говорит? – поинтересовался Сашка, сидевший напротив пары.

– Прекрати так называть его, – насупилась кузина. – Никакой он не фриц. Он немец. Нация такая. Среди них есть и хорошие люди. Взять хотя бы председателя Коммунистической партии Германии Эрнста Тельмана.

– Да ладно, ты чего, я же не хотел обидеть, – попытался оправдаться кузен, смутившись.

– А знаешь ли ты, что больше половины ее членов, а это почти сто пятьдесят тысяч человек, начиная с 1933 года подверглись преследованиям гестапо, – пропустив мимо ушей слова брата, продолжила Мария. – Эти смелые люди были брошены в тюрьмы и концлагеря, десятки тысяч убиты.

– Машка, да не заводись ты! Просто форма его смущает.

– Была бы другая одежда, так давно бы переоделись… хотя его форма подойдет для конспирации.

– Что ты хочешь делать? Неужели опять к фашистам пойдешь? – ужаснулся Санёк. – Так вас, небось, разыскивают. По крайней мере, твоего хахаля.

– Ладно, это решим потом, а пока надобно груз во что бы то ни стало доставить в отряд.

– Я пойду с вами, – уверенно заявил кузен. – Вы ни в жизнь не доберетесь сами, а я те места хорошо знаю, с батей ходили часто.

– Прости, милый, но я не возьму тебя. Только не обижайся!

– Это еще почему? Я не маленький! – вспылил Сашка, надув губы. – И я тоже хочу бить фрицев.

– Что он говорит? – задал вопрос Отто, с интересом наблюдая за ссорой брата с сестрой. – Почему Алекс возмущен?

– Потому что я не хочу брать его с собой, – объяснила Мария. – Это опасно.

– Он мужчина! А мужчина должен защищать близких. Это его обязанность.

Тут дверь сарая открылась, и на пороге показалась тетя Матрёна, сестра Машиной матери.

– По Будкам прошел слух, что завтра опять облава будет, – сообщила она, входя. – Машка, мой дом – ненадежное укрытие. Как бы чего не случилось… Не серчай! Пойми меня правильно. Не за себя боюсь, мне что? Отжила свой век. Но ртов в доме слишком много, не хочу грех на душу брать.

– Да-да, теть Матрён, вы правы, – согласилась с ней девушка, – я как раз хотела сообщить вам, что завтра на рассвете мы уходим.

– Хорошо… И Сашку прихватите с собой. Проку от него мало, конечно, но вдруг на что‑то сгодится. Боюсь я за него. Угонят в Германию. Вон соседа нашего, его ровесника, так уж месяц, как увезли в неизвестном направлении. Куда… жив ли? Никто не знает. Саньку́ тогда повезло, он как раз по дрова в лес ходил. Как увидел фрицев невдалеке от нашего дома, так и схоронился у бабки Анфисы. А пришел бы раньше… и не видать бы мне больше сына.

– Тетя, вы уверены? – с сомнением в голосе спросила племянница. – Это большой риск. Рано или поздно на отряд выйдут. Я слыхала в комендатуре, что начальник генерального штаба вермахта потребовал составить карту дислокации партизанских отрядов. Сейчас наряду с главным управлением безопасности работает и военная разведка. Неровен час, нас схватить могут.

– А где сейчас безопасно? А? – хмыкнула женщина. – Пока эти ироды разгуливают по нашей земле, нигде нам покоя не будет. Так что… пусть идет!

Оставшийся вечер прошел тихо, с легким оттенком