12 апостолов блокадного неба - Марина Викторовна Линник

Около четырех утра груженая подвода и сопровождавшие ее люди тронулись в нелегкий путь. Идти было крайне тяжело из-за сильного мороза, ледяного ветра и выпавшего накануне снега. Телега, с трудом преодолевая занесенные дороги, вязла то и дело в глубоких сугробах. Лошадь, погружаясь едва не по брюхо, упрямилась и противилась движению, вынуждая партизан вновь и вновь останавливаться. Ведший колонну Санёк с беспокойством поглядывал на Отто, который, изо всех сил вдыхая холодный воздух, упорно толкал повозку вперед.

– Твой немец не особо сильный, некрепкого здоровья, – поправляя в очередной раз сбрую, проворчал Сашка. – Не могла выбрать кого-то покрупнее?

Маша только отмахнулась от него и, повернувшись к Адаму, бросила на него восхищенный взгляд.

– Еще немного, родной. Еще совсем чуть-чуть, – похлопав по плечу замерзшего человека с потрескавшимися губами и побелевшими от холода щеками, утешила она любимого. – Осталось совсем немного. Мы справимся.

– Да, мой нежный цветочек, – слегка улыбнулся в ответ немец, удивляясь выносливости, упорству и отваге возлюбленной. «Смерть ходит за нами по пятам, – невольно пронеслось у него в голове, – а она находит силы взбодрить меня. Невероятно!»

Только ближе к ночи маленькая группа увидела давно поджидавших их связных.

– Уф-ф-ф, добрались наконец‑то, – обрадовался Владимир, поежившись. – Мы уж думали, что не дождемся вас. С обеда поджидаем!

– Торопились как могли, – весело заявила Мария, немного успокоившись. – Сам знаешь, как вчера метель разыгралась. Еле пробрались к вам. Дороги все заметены, не сразу и найдешь. Хорошо, что Сашок… мой кузен, пошел с нами. Иначе ни в жизнь бы не доехали.

Через час все сидели вокруг весело потрескивающего огня, на котором варился суп. Лагерь поразил обер-лейтенанта порядком: по краю поляны стояли сани и повозки, тут же находились и стреноженные кони, а в самом центре ровными рядами расположились сплетенные из прутьев и жердей шалаши, покрытые лапником. Командир отряда товарищ Синегубов с любопытством разглядывал переодевшегося в фуфайку и ватные штаны Адама.

– Так он, говоришь, антифашист? – обратился мужчина к Марии. – Так чего не ушел в подполье в Германии? Наверняка там тоже много таких, как мы.

Девушка перевела вопрос Отто. Тот лишь бессильно развел руками.

– Пропаганда, – после минутной паузы отозвался солдат. – Это искусство в своем роде. Искусство убеждения, искусство навязывания своей, пусть и субъективной, точки зрения. И неважно, истинна она или лжива. Массы, утратившие самоидентичность, потерявшие свое лицо, становятся податливой глиной в руках демагогов. Знаете, что изрек Геббельс, один из ближайших приспешников фюрера? «Худший враг любой пропаганды – интеллектуализм». Отсюда и этот дикий, варварский ритуал сожжения книг, это истребление ученых, эта травля профессоров, интеллигенции. В этом же корень и безумной ненависти к евреям – они слишком умны, слишком независимы в своих суждениях. Вначале и я, ослепленный, верил в наше светлое будущее, в грядущее величие новой Германии. Но, столкнувшись с реальностью, ощутил лишь жгучий стыд за свой народ, так легко поддавшийся на сладкие посулы и лживые лозунги полуграмотных выскочек из Третьего рейха. Плюс… не будем забывать про всевидящее око гестапо.

– Понятно… если систематически внушать человеку, что он умнее других и ему уготовано повелевать низшими расами, во что он превратится? – услышав ответ, проговорил командир и, немного помолчав, добавил: – Маша, передай ему огромную благодарность за оружие и медикаменты. И то и другое на вес золота после последней вылазки.

– Товарищ Синегубов, разрешите обратиться, – немного помедлив, проговорила Мария.

– Конечно, обращайся, – улыбнулся тот. – Ты чего так официально?

– Пока мы добирались сюда, у меня в голове созрела хорошая идея: а что, если мы с Адамом, переодевшись в немецкую форму, будем колесить по окрестностям и добывать полезные сведения для отряда? Нас здесь никто не знает. Отряд Отто далеко. Мы ничем не рискуем.

Командир задумался. «Идея, безусловно, здравая, но… опасная, – проносилось у него в голове. – Хотя, с другой стороны, Маша права: часть Отто передислоцирована, документы у него в порядке, да и у Марии тоже. Особых подозрений они не должны вызвать. Придумаем убедительную легенду, а там будь что будет».

Согласившись с рискованным планом бывшей переводчицы, товарищ Синегубов кликнул Владимира.

– Принеси нам Пушистика.

– Пушистика? – удивилась девушка. – А кто это?

– Сейчас сама узнаешь, – усмехнулся командир, подмигнув ей. – Поверь, этот зверь тебе понравится.

Где‑то вдали раздался веселый лай, и через минуту на поляну выбежал белый шарик с веселыми глазками-бусинками и черным носом.

– Какая прелесть! – воскликнула Маша и засмеялась, забыв на время обо всем на свете. – Он и вправду Пушистик. Это же пудель? Я таких собак видела только на картинках.

– Так и есть. Забирай! Это тебе подарок. Теперь он твой. К тому же, разъезжая вместе с ним, вы не будете так сильно привлекать к себе внимание.

– Спасибо, командир.

И в самом деле план Марии был превосходным. Целый месяц молодые люди с легкостью колесили по близлежащим селам и деревням, не пробуждая подозрений у местной власти: Отто выступал в роли офицера вермахта, Маша – его переводчицы, а Владимир Голованов исполнял обязанности кучера. Для правдоподобности партизаны брали с собой белого пуделя.

Внимательно наблюдая и скрупулезно фиксируя каждое примечательное событие, Маша и Адам всякий раз возвращались с ценными сведениями, способствовавшими дерзким вылазкам их отряда. До поры до времени все шло гладко, но однажды… однажды перед ними возникли полузабытые тени прошлого.

Наступала весна. Хотя ночью небольшой мороз еще сковывал лужи тонким слоем льда, под воздействием полуденного солнца лед безвозвратно таял, оставляя землю влажной и мягкой. Наблюдая за пробуждающейся природой, трудно было поверить, что где‑то не утихает война и продолжают гибнуть люди. Между тем Мария и Адам узнали, что противник наращивает силы, увеличивает численность карателей и патрулей.

Вскоре отряд столкнулся с беспощадностью фашистов в глухом урочище Кумова яма. Оказавшись в окружении, партизаны получили приказ пробиваться к переправе через Сейм в район Самарки. По свидетельствам очевидцев, в этом сражении погибло множество людей. Те, кому удалось вырваться, прячась в ночи, скрылись небольшими группами среди близлежащих сел, с нетерпением ожидая дальнейших действий.

– Сашок, – обратилась к кузену Маша, – тебе опасно оставаться в отряде. Ты хорошо знаешь здешние дороги и, надеюсь, незамеченным доберешься до дома. Если понадобится твоя помощь, я дам знать.

– Но как вы? – парень вопросительно поглядел на сестру. – Пойдем со мной! Наш отряд почти разбит. Многие погибли, а те, кто выжил, либо ранены, либо схоронились.

– Это только до поры до времени, – уверенно заявила Маша. – Ты сам видел, что немцы, понеся потери, вынуждены были отступить.