12 апостолов блокадного неба - Марина Викторовна Линник

проверить все! Мелочей не бывает в авиации. Рассеянность недопустима. Пустяк в виде неправильной длины педали ног унес жизнь нашего товарища, не сумевшего полностью дать руль поворота на выходе, из-за чего самолет свалился в штопор.

Первый боевой полет после переподготовки Сергей запомнил на всю жизнь. Получив задание, сопроводить уходивший за линию фронта разведчик Пе‑2, самолеты устремились в небо. Однако вскоре летчик понял, что мотор истребителя барахлит. Сообщив об этом ведущему, младший лейтенант вернулся на аэродром. Его тут же окружили техники, механики и оружейники, в задачу которых входило готовить самолеты к боевым вылетам, осматривать их механизмы, проверять двигатель и заправлять самолет.

– Почему бросил товарищей? – набросились они на Сергея. – Струсил?

– Да у самолета мотор барахлит. Сами посмотрите! – попытался оправдаться Жигальцов.

– Не заливай! Машина в полном порядке… Эх, еще летчиком назывался… Степаныч, вот уж досталась тебе заячья душа. Говорил, что уже воевал. Даже самолеты сбил. Брехло! Небось, все время в укрытии лежал и трясся от страха?

На младшего лейтенанта, покрасневшего от обиды, было больно смотреть. Стоя в окружении осуждавших его здоровенных мужиков, столь далеких от поля битвы, он остро ощущал несправедливость.

– Да я правду говорю! Не верите, сами слетайте! А уж потом будете клеймить меня позором.

– Что здесь происходит? – услышали они строгий голос комполка.

Техники молча расступились, пропуская подполковника.

– Из-за чего такой шум?

– Товарищ командир, – доложил один из механиков, – да вот товарищ Жигальцов утверждает, что у него самолет неисправен. Что, мол, мотор не тянет. А такого не может быть. Я лично со Степанычем осматривал машину. Он может подтвердить. И все хорошо работало. Младший лейтенант, по всей видимости… из робкого десятка.

– Значит, хорошо работал, говоришь. Все верно, Семён?

– Так точно.

– А что вы можете сказать, товарищ Жигальцов? – обратился комполка к Сергею.

– Мотор барахлит, товарищ подполковник. С разрешения ведущего вернулся на аэродром, – отрапортовал тот, ощущая жгучую обиду.

– Ага, как же… Это мы еще узнаем у…

– Есть только одна возможность узнать, кто прав, а кто нет, – проговорил командир и быстро запрыгнул в кабину.

Подав команду «От винта!» и получив ответ, подполковник включил магнето и выключатель вибратора.

Спустя пятнадцать минут, совершив ряд маневров над аэродромом, самолет пошел на посадку.

– А мотор-то и впрямь не тянет, – вылезая из кабины, сказал комполка. – Плохая работа, Степаныч. Очень плохая. И машину чуть не потеряли, а вы сами знаете, что каждый самолет на счету, и боевого летчика затравили, хотя на его счету уже пара сбитых юнкерсов.

Затем он повернулся к покрасневшему как рак Семёну:

– А ты… зайди-ка ко мне. Поговорим.

Поговаривали тогда, что технику влепили серьезный выговор, после чего отправили в запасной полк. Как ни странно, но после этого случая между летчиком и механиком Степанычем завязалась крепкая дружба…

– Степаныч, вставай, немцы! – крикнул Сергей, вскакивая.

– Ох… я только лег, – проворчал пожилой мужчина, – всю ночь корпел над самолетом. А ты «вставай»… Откуда ты взял? Тихо же кругом.

– А ты прислушайся!.. Неужели ничего не слышишь?

Механик замолчал и напряг слух. Но ничего, кроме стрекота кузнечиков и птичьих трелей, он не уловил.

– Приснилось тебе все, Серёга, – отмахнулся он от него. – Вчера летал весь день, вот и подустал. Ложись… есть еще полчаса, чтоб собраться с силами.

– Да ты послушай! – не унимался летчик. – Юнкерсы летят. И их много. Надо поднимать народ, пока не поздно.

– Да откуда ты знаешь? Неужто в предсказатели подался?

– Ты опять не веришь? – укоризненно поглядев на друга, задал вопрос Сергей.

– Да, верю-верю… но странным все это кажется.

– У этих машин моторы работают с особым звоном и переливом, – просто объяснил летчик. – Не как у мессеров.

Механик собирался уже что‑то ответить, но в это мгновение над головами с рокотом пронесся самолет, за ним – второй, третий, извергая шквальный огонь. Подняв взгляд, Сергей заметил еще один юнкерс, стремительно приближавшийся к аэродрому. Не сводя взгляда с черной точки, медленно превращавшейся в силуэт грозного врага, летчик, сам того не осознавая, вжался в землю. Кто мог его осудить в эту минуту? Когда вокруг тебя рвутся снаряды, а песок вздымается под градом пулеметных очередей, трудно сохранить выдержку и не потерять хладнокровия. Любой человек, ведомый инстинктом самосохранения, хочет спрятаться, закрыть глаза и уши, лишь бы не слышать свинцового дождя и рвущихся снарядов. Но в голове Сергея зародилась другая мысль: «На взлет! Я обязан прикрыть наших! Иначе фрицы уничтожат нас всех».

– Степаныч, машина в порядке? – прокричал он. – Горючее и боекомплект полностью заправлены?

– А то как же… я ж говорю: полночи ковырялись.

– Хорошо.

Поглядев по сторонам, летчик вскочил на ноги.

– Куда ты? Серёга, ты с ума сошел? В укрытие! – заорал механик, размахивая руками.

Но Жигальцов уже не слышал его. Схватив шлем, он бросился через изрытое воронками летное поле к своему самолету. «Только бы машина была цела, только бы успеть взлететь!» – твердил Сергей как заклинание.

Пробегая мимо очередной воронки, он заметил в ней троих мальчишек и девочку лет шести. Ребята в окровавленных рубахах лежали в неестественных позах, а малышка, сидя рядом с ними, горько плакала.

– Что вы тут делали? – спустившись к ней, спросил он. – Как очутились на аэродроме?

– Мы… нас, – всхлипывала она, размазывая кулачками слезы по грязному лицу, – кушали… Дядя Коля добрый. Нам каши дал… А потом бабах. Стрелять начали. Мы и побежали. А Славика и других…

– Вы из деревни?

Девочка кивнула.

– Мне больно и… холодно. Помоги, дядя!

Только сейчас Сергей заметил, что красное платье девочки мокро от крови. От жалости у него комок подкатился к горлу.

– Не бросай меня… мне так страшно, – попросила девчушка и, закрыв глаза, обессиленно поникла.

– Гады! – сжав кулаки, прохрипел летчик и, еще раз окинув взглядом мертвые тела детей, вновь устремился к самолету.

Жигальцову повезло. Его боевой товарищ был невредим, в отличие от покореженных машин вокруг. Вскочив в кабину, Сергей крикнул пробегавшему технику:

– Помоги!

– С ума сошел? Подстрелят!

– Не разглагольствуй! От винта!

– Есть от винта!

Мотор послушно загудел. Как бы помогая самолету взлететь, летчик наклонился вперед, утапливая педали до отказа. «Только бы успеть взлететь!» – вновь мелькнуло у него в голове.

Взмыв ввысь, истребитель круто устремился в небо. Впереди, словно призрак на фоне восходящего солнца, замаячила черная точка, вновь приближающаяся к аэродрому. Сергей отжал от себя ручку и устремился навстречу врагу. Мгновение, и… самолет противника с ревом пронесся мимо, уклонившись от столкновения в самый последний миг.

– Теперь главное – набрать высоту, – пробормотал летчик, резко уходя в вертикальное положение.

Сделав стремительный правый боевой разворот, Жигальцов оказался