Ангел с черным крылом - Аманда Скенандор

– Осталась одна минута, – предупредил доктор Пингри.

В животе Уны заурчало еще сильнее. Взгляд то и дело подергивался какой-то пеленой. Но даже сквозь нее она видела, что на ее черной доске слишком мало белого… И у нее слишком мало времени. Нет, медлить больше нельзя. Придется самой поднять какой-нибудь кипеш, как говаривала Марм Блэй. Между тем девушки начали подходить к столу, протягивая доктору свои доски для проверки. Между первым рядом и столом, за которым сидел доктор Пингри, образовалась очередь. Уна улыбнулась. Толпа – прекрасное прикрытие. Сейчас или никогда. Уна видела, как к столу подходит очередная ее сокурсница с доской в руке. В тот момент, когда девушка почти вплотную подошла к столу, Уна быстро поставила ей подножку. Девушка резко подалась вперед и толкнула стол. Сама девушка не упала, но вот стол с шумом повалился на бок. Кости рассыпались вокруг.

Уна поспешила подхватить девушку под локоть.

– Вы не ушиблись?

– Нет, спасибо, я… – девушка обвела глазами рассыпанные кости и вмиг стала красной как помидор. – Просто споткнулась обо что-то и… о, я такая неуклюжая!

– Нет-нет, это была просто складка на ковре, уверяю вас! – заботливо сказала Уна, сжимая руку девушки, но при этом напряженно всматриваясь в ее доску. – Давайте я помогу вам все быстренько собрать.

Под негодующее ворчание доктора Пингри они поставили на место стол.

– Аккуратно, не повредите ничего! – недовольно шипел он.

Оступившаяся девушка энергично закивала и покраснела еще больше. Они с Уной стали собирать образцы костей с пола. При этом девушка положила свою доску на стол. Уна медленно раскладывала на столе позвонки, реберные и прочие кости, названий которых так и не смогла запомнить, напряженно вглядываясь в доску своей сокурсницы. К тому времени, как они подняли последние образцы, Уна успела запомнить все, что ей было нужно. Девушка поблагодарила Уну и вернулась в очередь. Уна тоже, и пока она стояла в очереди, успела вписать все недостающее.

От доктора Пингри сильно пахло табаком и камфарным маслом. Несколько крошек от утреннего сэндвича застряло в его седеющей бороде. Он мельком просматривал доски всех девушек, отмечая галочкой правильные ответы и зачеркивая неправильные с таким равнодушием, словно не считал это занятие достойным траты своего драгоценного времени. Одна девушка, получившая в итоге неудовлетворительный результат, начала со слезами на глазах умолять его разрешить ей пересдать экзамен, но доктор Пингри просто молча и безучастно проверял ответы следующей.

Но вот настала очередь Уны, и уж ее доску он проверил несколько раз, вычеркивая неправильные ответы с таким нажимом на мел, что Уне казалось, что он вот-вот разломится на куски.

– Но это же действительно был позвонок! – запротестовала Уна, указывая на один из трех ответов, которые доктор Пингри вычеркнул.

– Да, но вы не написали, какой именно.

Уна точно видела, что другим девушкам он не считал за ошибку отсутствие указания типа позвонка в этом пункте, но она подавила в себе желание спорить дальше. Всего три ошибки – это хороший результат, вполне проходной. А поквитается она с ним по-другому. В тот момент, когда он возвращал ей доску с ответами, она взяла ее правой рукой, а левую запустила в его карман… и прихватила карманные часы.

* * *

Наступил вечер. Уна лежала на своей кровати, разглядывая часы доктора Пингри. Дрю все еще торчала в библиотеке, обложившись толстенными трудами по медицине. Она поднимется в комнату только около десяти, когда выключат общий свет. Часы были обычные, практичные, а не для красоты. Спереди не было украшенной богатым орнаментом крышки, а сзади – гравировки с инициалами. За них дадут десять долларов, ну… максимум двенадцать. Она, конечно, не отважится сбегать в город и сбыть их. Но и оставлять их у себя нельзя. А если миссис Бьюкенен обнаружит их в ходе уборки? Взяв их, она нарушила правило номер девятнадцать: никогда не красть, если не сможешь быстро избавиться от краденого. Равно как и новое правило, которое установила для себя: не красть ничего, пока скрываешься.

Уна вздохнула и нехотя встала с кровати. Она как-то машинально потянулась в карман доктора. Воровство у нее уже в крови. И так ему и надо. Разве честно он обошелся с ней? Но надо быть осмотрительнее. Или, вернее сказать, похитрее. Она сегодня опять была на волосок от исключения, и всезнайка Дрю не всегда будет рядом!

Уна открыла свой сундук и слегка надорвала обивку изнутри. В эту щелку она и опустила карманные часы доктора Пингри. Они скользнули вниз между тканью и деревом и провалились со стуком. Тайник, конечно, не самый лучший, но хоть не прямо на глазах… Она закрыла сундук и стала спускаться вниз, хотя больше всего на свете хотела уже сейчас лечь спать.

В библиотеке было довольно много девушек: одни листали журналы, другие играли в шахматы или карты, двое тихо беседовали у камина. Дрю сидела за столиком в дальнем углу и листала толстенную книгу. Уна снова подумала, что больше всего на свете хочет сейчас или на свою уютную кровать, или к теплому камину. Но она заставила себя подойти к Дрю. Та изучала страницу, на которой была изображена грудная клетка. Она что, не насмотрелась еще на кости? Уну так и подмывало спросить это у Дрю, но вместо этого она сказала другое:

– Можно я посмотрю книгу вместе с тобой?

– Конечно, – просияла Дрю.

Глава 20

Два дня спустя Уна, зайдя в шестое отделение, увидела там второкурсницу, сидящую на стуле, склонившись над ведром. Она посмотрела на Уну красными от слез и напряжения глазами, сморщилась, и ее стошнило в зажатое между коленями ведро. Уна быстро принесла влажную тряпку – и как раз вовремя: девушку стошнило снова.

– Вы как? – спросила Уна. – Может, вам прилечь?

Девушка замотала головой.

– Мне позвать сестру Хэтфилд?

– О нет!

Девушка выкрикнула это так громко, что Уна от испуга попятилась. За все то время, что Уна провела в отделении, она редко слышала, чтобы эта девушка говорила. И уж если говорила, то только шепотом.

– Все хорошо, – добавила второкурсница чуть слышно, – скоро пройдет.

Ее лицо было бледным, на лбу испарина. Ноги дрожали. Так что Уна быстро поняла, что эти симптомы – чем бы они ни были вызваны – не пройдут так скоро. Но Уна оставила девушку в покое и принялась за свою работу.

Она работала с этой девушкой в одном отделении, но они за все это время даже словом друг с другом не перемолвились. Уна даже не помнила точно ее фамилию. Мисс Кэдди? Мисс Катсон? Мисс Карлайл? Как бы то ни было, второкурсница сразу дала Уне понять, что в ее глазах она занимала положение немногим выше, чем уборщицы и прачки из работных домов и нежеланные гости в виде крыс.

Задачей Уны было протирать пыль, перестилать койки, сворачивать бинты, помогать пациентам в личной гигиене – и при этом не мешать прочему персоналу больницы. Только когда – вернее сказать, если – Уна пройдет испытательный срок, ее, может быть, заметят.

Но сама Уна все замечала, и, пожалуй, последние несколько дней второкурсница вела себя как-то странно: часто присаживалась отдохнуть, почти ничего не ела, то и дело бегала в туалет.

Прошло около часа. За это время второкурсница смогла-таки с трудом подняться на ноги и обслужить нескольких пациентов, то и дело подбегая к своему ведерку. Когда приступы тошноты, наконец, отступили, второкурсница подозвала Уну к себе.

– У мистера Кеплера – четвертая койка – операция через час. Я должна сопровождать его, – еле выдавила она из себя, снова хватаясь за живот так, словно ее сейчас опять начнет тошнить. – Я не в состоянии сейчас. Придется тебе пойти вместо меня.

– Ты с ума сошла? Да я понятия не имею, что надо делать в операционной!

– Во время операции врачам будет помогать другая медсестра. Тебе нужно будет только подготовить носилки, на которых пациента доставят в операционную, и быстро подавать им материалы.

– Но я…

– Да это всего-навсего литотомия, больше часа не займет.

– Сестра Хэтфилд ни за что не разрешит такое!

– А она и не узнает.